Политика для начинающих (сборник), стр. 39

Спрашивается, однако, в чьих же интересах были – благодаря Богу неудавшиеся – взаимный расстрел и потопление Черноморской эскадры, разгром доков, мастерских, словом, полное высаживание России на сушу? Разумеется, в интересах вполне зримых и притом морских держав.

Затем, с приближением срока ратификации Портсмутского договора, опасаясь, что одинаково недовольные последним и Россия, и Япония не пожелают вывести свои войска из Маньчжурии, что повлекло бы за собою деморализацию местных китайских властей, новые осложнения, а может быть, и новую, более удачную для России войну, творцы событий закрывают сундук и прекращают истощившейся в денежном отношении Японии кредит. В то же время державшиеся на англосаксонской цепи лунатики отпускаются на свободу, и на всем пространстве России под истерические взвизгивания еврейской печати начинается бешеная пляска революционных дервишей вокруг костров из помещичьих усадеб.

В результате обе стороны спешно увозят свои армии из Маньчжурии [15]…

XXVI

Совокупными усилиями этой тайной коалиции едва пробившаяся к теплому и открытому морю Россия была немедленно оттеснена назад. Третий по величине флот ее уничтожен. Гордость нашей цивилизации – Великий Сибирский путь, продолженный посредством пароходства до устья Янтсекианга и обещавший сделаться одною из доходнейших государственных статей, обломлен и из междуокеанского тракта превращен в тупик, ибо с захватом японцами половины Сахалина, Кореи и Южной Маньчжурии мы не можем уже выйти из нашего дома иначе, как по японским коридорам и под жерлами японских пушек.

Но так как для неудержимо стремящихся к мировому господству англосаксов борьба за жизнь представляет собою не что-нибудь особенное, к чему нужно готовиться годами, а правильный ежедневный труд, то непосредственно за войною 1904–1905 гг. следует целый ряд новых событий впереди нашего фронта, т. е. в странах, занимающих полосу Южной Азии между 40 и 30 градусами северной широты.

Прежде всего перед серединою фронта англичане со своей индийской базы гигантским скачком устремляются к северу, включив по конвенции 18–31 августа 1907 г. в сферу своего влияния Тибет, Афганистан и замыкающую выход к Индийскому океану южную половину Персии.

Затем прибывший в Тегеран со своею боевою дружиною Ефрем совместно с получившими образование в американских университетах молодыми персами свергает с престола шаха Мохаммеда-Али и расчищает, таким образом, путь целому отряду американских администраторов, и по сейчас, кроме Моргана Шустера, преспокойно работающих в Северной Персии столько же против этой страны, сколько и против России.

Одновременно с этим в сплошь населенных евреями Салониках, в масонских ложах «Македония» и «Ризорта» образуется страшный застенок, известный под именем «Салоникского комитета», или «Комитета единения и прогресса», где шайка еврейских националистов во главе с Эмануэлем Карассо и Джавидом-беем решает участь когда-то приводившей в трепет всю Европу Турции и главы всего мусульманского мира – султана Абдул-Гамида.

Наконец наступает очередь и Китая, который после своих разнообразных опытов с англичанами и американцами смело мог бы сказать теперь: «Плохо иметь англосакса врагом, но не дай бог иметь его другом!».

Как известно, во время боксерского восстания 1900 г. в числе наступавших к Пекину войск находился и маленький американский отряд генерала Чаффи, за что Китай должен был заплатить С.-А. Соединенным Штатам двадцать восемь миллионов рублей контрибуции. Но в следующем году американцы предложили китайскому правительству взамен уплаты этих денег устроить на них в Гонане отделение Йельского университета, основать в разных местах Китая американские школы и сверх того – отправлять в американские университеты наиболее способных молодых китайцев – в течение первых четырех лет по сто человек, а далее – по пятидесяти [16].

Очарованный таким великодушием богдыхан снарядил в Вашингтон особое посольство для выражения благодарности американскому народу за бескорыстную дружбу и покровительство. Но благодарить было не за что, ибо посредством насыщенных за китайский же счет революционным ядом воспитанников своих школ англосаксы одним дуновением своей политики, точно карточный домик, разрушили старейшую в мире монархию.

После чего Китай впредь до окончательного превращения его в «Индию» или «Египет» поступил в распоряжение англосаксонских финансистов во главе с гениальным дельцом Пирпонтом Морганом. Первый скромный шаг на этом пути намечен уже проектом Суньянцена на передачу англосаксам постройки 100 000 верст железных дорог, т. е. всей нервной системы государства.

Итак, окидывая взглядом наше нынешнее положение на театре борьбы за жизнь, мы видим следующее.

Вытеснив нас сначала с американского берега и северной части Тихого океана, англосаксы перенесли затем свои наступательные действия против нас на азиатский материк. Причем войною 1904–1905 гг. они отбросили наш левый фланг от Желтого моря и забаррикадировали его Японией от Сахалина до устья Ляохэ; а с целью возведения подобной же баррикады вдоль всего нашего фронта за четыре последних года разрушили три южно-азиатских монархии и распространили сферу своего влияния на весь юг Азии до 40 градуса северной широты.

Новый наступательный акт их начнется с открытием Панамского канала и одновременным перенесением столицы Индии из Калькутты в лежащий на самом севере Индийского полуострова Дели. К этому времени систематически разжигаемая вражда к нам южно-азиатских народов примет еще более острую форму, кроме того, будут закончены и новые «передовые базы» внутри России. Но успех наступательных действий на нашем фронте будет много зависеть от хода событий, тщательно подготовленных с 1905 г. на правом фланге нашего государства, т. е. в Европе.

XXVII

Для того чтобы добраться до главного узла нынешних крайне сложных и крайне запутанных европейских событий, начнем с выяснения следующего обстоятельства.

При совершенно незнакомых нам приемах борьбы за жизнь и непохожей на наше «иду на вы» этике англосаксы пользуются, между прочим, как орудием их политики такими принципами, скрытый смысл которых обнаруживается лишь впоследствии. Так, например, кроме доктрины Монро, расшифрованной уже как «Америка для С.-А. Соединенных Штатов», или «Hands off», почувствованной нами после Берлинского конгресса, покойный Джон Гей изобрел «Integrity of China», т. е. устранение всех претендентов на обладание какою-либо частью Китая ввиду того, что эта страна должна целиком перейти под власть англосаксов, и т. д.

К числу таких политических двусмысленностей принадлежит, по-видимому, и знаменитое «The ballance of power in Europe» [17], более ста лет служившее основою всех союзов и соглашений европейских держав. По крайней мере вот как смотрят на него сами англичане.

«До тех пор, – пишет довольно известный английский публицист подполковник Поллок, – пока европейские державы разделены на группы и мы в состоянии будем противопоставлять их одну другой, – Британская империя может не опасаться никаких врагов, кроме Палаты общин. Совсем не из любви к прекрасным глазам Франции решаемся мы поддерживать ее против Германии, как не из рыцарских побуждений становились мы на защиту угнетенных наций сто лет назад. В международной политике нет места чувствам. Мы сражались с Наполеоном не на жизнь, а на смерть по тем же причинам, по каким в ближайшем будущем будем сражаться с Германией или позднее с другою державою. Короче говоря, наша внешняя политика в высокой степени эгоистична и не потому, чтобы мы желали этого, а потому, что у нас нет выбора. Если бы мы не защищали Лондона на полях континента, мы напрасно старались бы сделать это на Сорейских холмах, венчающих собою равнины Восточной Англии. Наше назначение и состоит в том, чтобы быть или вершителем европейских дел, или ничем!»