Парящий дракон. Том 1, стр. 53

– Второе рождение? – спросил Ричард. – Вы имеете в виду реинкарнацию? Мне трудно в это поверить. Вы можете говорить, что вам угодно, но вы никогда не убедите меня, что этот тип Винтер возродился в трех разных людях за три десятилетия и все – в одном и том же городе.

– Не то чтобы он возродился, – сказал Вильямс. – Я не говорю о реинкарнации в прямом смысле – это только метафора. Когда родился ваш прапрапрадедушка, в нем ничего не напоминало Гидеона Винтера. Винтеризация, если я могу так выразиться, в вашем дальнем предке наступила позже.

– Если вы говорите об одержимости, то в нее я тоже не верю, – сказал Ричард.

– Что особенно забавно, – ответил старик, – что я в нее, кажется, тоже не верю. Однако человек по имени Гидеон Винтер прибыл сюда ровно триста лет назад, и начали происходить разные вещи. Плохие вещи. И экономически плохие, и вообще. Можно бы воспользоваться словом "зло", но, боюсь, вы скажете, что и во зло тоже не верите.

– Во зло я верю, – сказал Ричард, и Пэтси удивила их обоих, тихо добавив:

– И я тоже.

– Ладно, – сказал Вильямс и вновь натянул свою кепку, которую снял было до этого. Может, дело было не в человеке, но в том, что случилось с ним здесь. Может, что-то было такое в этой местности, что подействовало на него. Это моя теория, и я над ней работаю пятьдесят лет.

– Вы имеете в виду, с тех пор как этот человек.., с тех пор как Бейтс Крелл… – сказала Пэтси.

Вильямс вопросительно поглядел на нее.

– О, я знаю о нем, – сказала Пэтси. – Я не знала его имени, пока вы не рассказали о нем Табби. Я видела его.

Я хочу сказать, видела. – Она слегка покраснела. – Давно.

Я видела, как он убивал женщину.

Она покраснела еще сильнее, когда Грем Вильямс взял ее руку и поднес к губам.

– Конечно, вы видели, и вы даже представить не можете, до чего же я рад, что вы это сказали.

– Может, мы должны потолковать о том, что говорится здесь? – сказала Пэтси и коснулась большой синей библиотечной книги, – О Винтере?

– Конечно, – сказал Вильямс. – Если хотите. Хотя вы и знаете, что там написано. Миссис Бах не была профессиональным историком. Она лишь обработала записи и не пыталась сделать какие-либо заключения на их основе. Ее "История" – справочник, и не более того.

– Ну, я думаю, что это к лучшему, – сказала Пэтси.

Вильямс прошел к дальней полке и вернулся со своим собственным экземпляром книги.

– Конечно к лучшему. – Он положил книгу на кофейный столик, сел и раскрыл ее. – Дороти Бах ожидала, что выводы сделают другие люди. Все, что она хотела, это собрать как можно больше данных, – Он перелистал первые страницы толстой синей книги. – Поглядим, что ей удалось найти. Земельные списки. Акты купли-продажи. Даты рождения и смерти из церковных книг. Давайте посмотрим, что у нее есть за тысяча шестьсот сорок пятый год.

– Прибытие Гидеона Винтера, – сказала Пэтси. – Вот оно: "Землевладелец по имени Гидион, или Гидеон, Винтер из Суссекса приобрел 8,5 акра морского побережья у фермеров Вильямса и Смита". Вот все про него на этой странице.

Потом она пишет, что в церковных записях его имя так и не появилось.

– Дороти Бах было уже много лет, когда я начал заниматься этим, – сказал Вильямс. – Но я чувствовал, что у меня есть резонные причины беспокоить ее. Я уже два или три года гадал насчет Крелла.

– Погодите секунду, – взмолился Ричард. – При чем здесь какой-то Крелл? Я все время слышу его имя, но про него ничего не знаю. Пэтси, ты сказала, что он кого-то убил?

И ты видела, как он это делал?

– Не то чтобы в самом деле видела, – сказала Пэтси. – Я видела это внутри себя однажды. Я знала, что это произошло давно. Это было на реке, и там еще не было новых зданий. Только рыбачьи лодки. Я увидела, как он задушил женщину, завернул ее в брезент и выкинул за борт.

– И вы уверены в том, что это был Крелл?

– Она знает, – сказал Вильямс. – И я знаю, частью потому, что она так хорошо это знает. Но вот что неизвестно вам, Ричард, так это то, что я убил Бейтса Крелла. Я должен был убить его. И это сломало всю мою жизнь – несмотря на то что я знал, что, если бы я не добрался до него первым, он убил бы меня. Я даже пытался рассказать все это Джою Клетцки – тогдашнему шефу полиции, но он не стал меня слушать: похоже, он знал об этом больше, чем я… Ах, я уже все это пережил. – Он улыбнулся Ричарду. – Знаете, у меня опять начинает колотиться сердце.

– Не думаю, что я хоть что-то понял, – сказал Ричард.

– Всегда будь с толпой. Вот так я себя чувствовал, когда отправился навестить старую Дороти Бах. Я говорю "старую", но она тогда была лет на шесть-семь моложе, чем я сейчас. К тому времени она уже не занималась историей и все время возилась в саду. О, она постоянно говорила о всяких женских движениях – именно поэтому она и начала свои исследования, но, когда она так состарилась, что не могла поднять церковно-приходские записи, она занялась своими азалиями. Она жила в верхней части Маунт-авеню, рядом с Хиллхэвеном. Я достаточно занимался историей Хэмпстеда, чтобы знать, какие именно вопросы задавать ей.

Она проводила меня в свою студию – видите, как давно это было, у людей еще были студии! – я поблагодарил ее за то, что она согласилась принять меня, и сразу приступил к своим вопросам. Я спросил ее, есть ли у нее еще информация о Гидеоне Винтере – помимо той, что она поместила в свою книгу.

Он поглядел на Ричарда, потом на Пэтси. У него лицо старого коршуна, подумала Пэтси, очень старого коршуна.

Она никогда до этого не осознавала, насколько стар Вильямс, и особенно это поразило ее сейчас, потому что глаза его молодо светились.

Вильямс усмехнулся.

– Она подумала, что я намекаю на то, что она скрыла кое-какие факты. Полагаю, она была близка к тому, чтобы выкинуть меня из своего дома: Дороти Бах гордилась своей книгой, гордилась гораздо больше, чем своими азалиями.

"Вы что, спрашиваете меня, не утаила ли я какую-нибудь информацию об одном из основателей Гринбанка?" – спросила она. Я заверил ее, что знаю, что она не делала ничего подобного и что все настоящие и будущие историки округа всегда будут у нее в долгу. Ей приятно было слышать подобную лесть, но, с другой стороны, это было правдой, и она заслужила ее. "Полагаю, – сказал я ей, – что был бы благодарен, если бы вы высказали мне свои догадки, от которых воздержались в книге". – "Вы хотите, чтобы я высказала мои догадки о Гидеоне Винтере, мистер Вильямс? Хотите знать, что я думала о Драконе, пока занималась своими исследованиями?"

– Да, именно это, – сказал молодой Грем Вильямс древней леди, которая сидела на низкой софе. Платье ее вышло из моды по крайней мере десять лет назад: черный воротник под горло и плиссированные рукава. Ее лицо, когда она поставила на столик свою чашку с чаем, даже не взглянув на нее, было морщинистым, умным, рассудительным. Она стиснула губы так, что они стали прямыми, точно лезвие ножа.

– Что заставило вас думать, что я строила по его поводу какие-либо предположения?

– Из-за его тайны, – ответил Вильямс. – Он пришел ниоткуда и вскоре уже владел большей частью земли; вслед за тем последовали катастрофы, и он исчез. Вы не упоминаете его в списке умерших, так что похоронен он не был. Во всяком случае, не здесь. Я думаю, вы не одна разгадали, что он собой представлял.

– Все, что вы тут только что сказали, ошибочно, молодой человек, – сурово ответила она. – Он приехал из графства Суссекс в Англии. Из-за того, что местные фермеры договорились не продавать ему земли больше определенного количества, – по крайней мере, таково мое заключение, – он владел не больше чем половиной гринбанкских земель.

И, скорее всего, он похоронен в Гринбанке. Но не по церковному обряду. Нет, когда они хоронили Дракона, они закопали его на берегу.

– На Грейвсенде, – мягко сказал Вильямс.

Она покачала головой.