Парящий дракон. Том 1, стр. 23

7

Из дневника Ричарда Альби

Сегодня я получил новости из банка – нам дают ссуду под проценты, в наше время считающиеся довольно умеренными. Мы позвонили Ронни, которая безумно обрадовалась, и отметили все это бутылкой шампанского. Так оно и получилось: мы наконец осели на земле наших отцов и дедов.

К сожалению, я не мог справиться с тем, что я назвал бы манией "Папа с тобой". Я знал теперь, что это – возвращение в те места, где жил Майкл Альби, – пробудило те чувства, которые я, как мне казалось, глубоко похоронил. Папа с тобой. Папа с тобой. Вроде бы так просто. Но неизвестно почему это не уберегало меня от тех ночных кошмаров, где Картер Олдфилд колотился в двери спальни, или тех, где бедный Билли оставался под дождем на улице. Билли в постели с Лаурой. Билли ломится в окно. Всегда одно и то же: хаос, насилие, беспорядок, а я должен помешать им ворваться в мою жизнь.

Я все думал: может, это за Лауру я боюсь, не за себя?

Беременная, в незнакомом месте… Все объяснимо.

Но мне ни разу не снилось, что Лаура в опасности.

Тем не менее я знал, что в этих снах Лаура всегда была в доме. Я не знаю, как все это интерпретировать. Может, занимаясь домом, я пытался вернуть Лауре ее былое душевное спокойствие? Я часто видел, что она вот-вот разразится слезами, она была в том состоянии, когда от скуки до депрессии один шаг. Когда мы беседуем, она только и говорит, что скучает по Лондону почти физически, хочет увидеть Кенгсингтонский сад, Хай-стрит и Холланд-парк, пройтись по Ильчестеру. Она хочет зайти в ресторан на Стрэнде, где кормят индийскими блюдами, хочет ехать в Вест-Энд на метро и вернуться в свой офис на Ковент-Гарден. Она знает больницу, где должен был бы родиться наш ребенок, – большую, современную больницу на Холланд-роад. Вот о чем она думала, пока мы распивали шампанское в честь покупки дома.

Не хочу записывать это, но думаю, что должен. На другой день Лаура и я отправились в торговый центр на Пост-роад. Руки у нас были заняты тяжелыми сумками, и мы шли к нашей машине. Мы прошли закусочную, которую обычно называют кафе. Касса у входа, а позади – столики. Я заглянул внутрь. Лаура спросила: "В чем дело?" Я покачал головой и пошел за ней к машине. Действительно, дело было ни в чем, но на миг, когда я первый раз глянул в окно, я увидел Картера Олдфилда, Рут Бранден и Билли. Они сидели за одним из столиков. Я увидел их очень ясно. Я даже могу описать, во что они были одеты. Билли был в своей одежде городского бродяги, на голове – твидовая кепка, и он поглядел на меня.

И выражение на его лице.., торжествующее выражение.

Как только я потряс головой, моя маленькая семья превратилась в мальчиков-подростков, которые болтались там все время. Один из них, вовсе не урод, уставился на меня, но в конце концов и я уставился на него, без сомнения, со странным выражением на лице. Так мы и глядели друг на друга, и я был уверен, что мальчик – он был стройным и светловолосым – узнал меня или подумал, что узнал. Его товарищ тронул его за руку, тот отвернулся и больше не глядел на меня.

Надеюсь, что сегодня никаких кошмаров не будет.

8

Из дневника Ричарда Альби

Отличные дни, но ночи ужасные. Мое подсознание игнорирует мольбы об отдыхе от этих абсурдных кошмаров о Картере Олдфилде и Билли Бентли. Очевидно, на каком-то глубинном уровне я все еще беспокоюсь о том, как этот переезд повлияет на Лауру и на меня, о борьбе хаоса и порядка, о возникновении из ничего Майкла Альби – который, возможно, и минуты в жизни не тратил на то, чтобы беспокоиться о подобных вещах. Уже были два случая, когда хаос вторгся в нашу жизнь: один незначительный, другой – серьезный. Сейчас я к ним перейду.

Я встретил знаменитую Сару Спрай около издательства в магазине Гринблата. Она сказала:

– Альби. Ричард Альби. Вы совсем не изменились. Я как раз собиралась позвонить вам. Надеюсь, вы вскоре увидите свое имя в моей колонке.

Ей около пятидесяти, она хрупкая и энергичная, в круглых очках и с гладкой прической, а волосы у нее еще более рыжие, чем у Лауры. Она уже знала, что мы купили старый дом Сэйров. "Джон Сэйр убил себя, знаете ли, – сказала она. – Очаровательный человек. Неудивительно, что бедняжка Бонни после этого свихнулась. Когда вы сможете дать мне интервью? Я хотела бы это сделать, как только вы переедете". Она не та женщина, от которой можно отделаться извинениями, так что в день, когда мы переедем, меня будут интервьюировать. Полчаса, сказала она; нет жизни настолько интересной, чтобы занять больше тридцати минут ее времени. О чем она не сказала, так это о том, что за полчаса выжимает вас досуха. Но, может, это интервью поможет заключению каких-нибудь новых контрактов?

В воскресенье вечером нас пригласили в дом совсем рядом с нашим новым – это устроила Ронни Ригли. Люди по имени Маккалум? Маккларен? Ронни им тоже продала дом.

Мы наконец увидим Бобо, вот этого я жду с интересом.

Теперь о двух неприятностях. Наш почтовый ящик на Фэртитэйл-лейн кто-то буквально расплющил. Мы слышали шум около десяти часов, и он нас напугал. Я вышел и увидел, что мимо проносится черная машина. Кроме ящика эти вандалы сломали еще несколько прутьев ограды. Забавно, как даже такое мелкое пакостничество вас расстраивает, словно оно лишь начало крупных неприятностей, хотя это скорее всего просто скучающие детишки, которые так и ищут, что бы поломать. Должно быть, они воспользовались бейсбольной битой или чем-то в этом роде. Но мне нужно починить изгородь и купить новый почтовый ящик.

И напоследок худшее: произошло еще одно убийство. Это случилось вчера, в пятницу, тридцатого. Как и раньше, женщина была убита у себя в доме. Ронни знала все детали – они были ужасающими. Явно это был не грабеж – тело лежало на кухне и было чуть ли не выпотрошено. Ее звали Эстер Гудолл, ей было за сорок, и она активно занималась церковной благотворительностью. На этот раз это явно не было сексуальное убийство – дети находились в школе, а муж уехал из города. Ронни говорит, что Гудоллы живут на отшибе, около Саутел-бич и Загородного клуба.

Кто бы это ни был, надеюсь, его быстро поймают.

9

С Маунт-авеню Альби свернули на Бич-трэйл, потом миновали Кэннон-роад, гордо и взыскательно оглядели свой новый дом, повернули на Чарльстон-роад и нашли дом номер три именно там, где сказала Ронни, – длинный, двухэтажный, с коричневой кровлей и коротко подстриженным газоном за чугунной крашеной изгородью. Голубой "датсун" с номерными знаками "РОННИ" был уже припаркован рядом с домом, и Ричард пристроился рядом. Магнолия позади площадки роняла на асфальт и на траву свои розовые лепестки, и Ричард с Лаурой, выйдя из машины, ступали прямо по ним.

– Ронни хоть что-нибудь рассказала тебе о Макалистерах?

– Их зовут Макклауды, – сказала Лаура. – Пэтси и Лес Макклауды. Ронни продала им дом и говорит, что они забавные. Не знаю, что она имеет в виду. Кажется, Лес Макклауд исполнительный директор какой-то фирмы, так что они часто переезжают с места на место.

– Настоящие люди округа Патчин, – сказал Ричард и позвонил в звонок.

Дверь им открыл гигант по крайней мере шести футов шести дюймов ростом, в коричневом вельветовом пиджаке и зеленом свитере, натянутом на мощной груди. У него была белозубая улыбка, пышные усы, мелко вьющиеся волосы, и он не выглядел старше двадцати пяти.

– Эй, привет, – сказал он. – Заходите!

– Мистер Макклауд?

Гигант расхохотался и схватил за руку Ричарда:

– О Господи, нет. Я всего лишь Бобо Фарнсворт, местный полицейский. Пошли в кухню, а Пэтси и моя приятельница сейчас в игровой комнате.

Он потащил их в маленькую прихожую. Теперь они толпились на трех квадратных футах – фактически это была нижняя площадка лестницы, ведущей наверх, в главную часть дома, и вниз – в общую комнату, которая примыкала к гаражу.

– Должно быть, вы Ричард, тот знаменитый артист. А вы, наверное, Лаура. – Он наклонился над ней. Ричард убедился, что Бобо отличная пара для Ронни Ригли.