Острее шпаги, стр. 75

Характер вывала леса показывает, что там наложились результаты воздействия двух волн: взрывной и баллистической. А.В. Золотов сумел определить долю баллистической волны от взрывной, а зная величину, характеризующую взрыв, установил силу баллистической волны и скорость летевшего тела 1,6 километра в секунду.

Независимо от А.В. Золотова еще много раньше строго научно подошел к вопросу о скорости тунгусского тела известный аэродинамик и авиаконструктор из группы Антонова, автор хороших советских планеров А.Ю. Моноцков. Обработав показания огромного числа очевидцев — корреспондентов Иркутской обсерватории, — он попробовал определить скорость, с какой летел предполагаемый «метеорит» над различными районами Сибири. Он составил карту, нанеся траекторию полета и время, в какое «метеорит» был замечен очевидцами в разных точках траектории. Составленная Моноцковым карта приводила к неожиданным выводам: «метеорит» пролетал над землей, тормозя… Моноцков вычислил скорость, с какой «метеорит» оказался над местом взрыва в тунгусской тайге, и получил 0,7 километра в секунду (а не 40–60 километров в секунду, как до того считалось). Скорость эта приближается к скорости полета реактивного самолета и сопоставима с вычисленной А.В. Золотовым величиной. Моноцков пришел к выводу на основании своей карты, что имеет дело с «летательным аппаратом», с межпланетным космическим кораблем. Если бы метеорит упал с такой ничтожной скоростью, то, исходя из выводов аэродинамики, получается, что для того, чтобы произвести наблюдаемые разрушения в тайге, соответствующие взрыву миллиона тонн взрывчатого вещества, он должен был обладать массой не в миллион, как считалось, а в миллиард тонн и по меньшей мере километром в поперечнике, чего, по свидетельству всех очевидцев, безусловно, не было. Порядок величин скорости, вычисленных А.В. Золотовым и А.Ю. Моноцковым, совпадает, резко отличаясь от предположений специалистов по метеоритам, не подкрепленных никакими расчетами. Приходится поражаться, что в научных исследованиях ученые ради защиты своих первоначально высказанных взглядов пренебрегают достоверными фактами, их опровергающими.

Кандидат наук, доцент Московского авиационного института Ф.Ю. Зигель, давний сторонник гипотезы о ядерном взрыве в тунгусской тайге в 1908 году, пошел еще дальше Моноцкова в анализе карты полета тунгусского тела. Он убедительно показал, что «тело», пролетая с юга на север между Канском и Иркутском, над Кежмой резко повернуло на восток (его видели в Преображенке, в двухстах километрах на восток от места взрыва), а к Вановаре «тело» подлетало с востока, взорвавшись в шестидесяти километрах к северу от нее. Таким образом получается, что «тело» двигалось к месту своей гибели с юга, а подлетело с востока. Подобный маневр петли (не говоря уже о торможении, отмеченном Моноцковым) способен произвести отнюдь не метеорит, а лишь летательный аппарат, пилотируемый или телеуправляемый.

К варианту восточной гипотезы пришли и работники Комитета по метеоритам Академии наук СССР Игорь Зоткин и Михаил Цикулин. Они пытались воспроизвести развал деревьев на модели, где взрыв имитировался бикфордовым шнуром. При некоторых положениях шнура натыканные внизу спички, имитирующие деревья тайги, разваливались схожим образом с действительной картиной катастрофы. Правда, угол наклона шнура выбирался произвольно и был крутым, что не соответствовало непосредственным наблюдениям очевидцев, оценивающих наклон траектории менее десяти градусов. Крутой угол падения тела исключал возможность видеть его на значительном удалении, однако авторы модели пренебрегали этим.

Другие ученые за океаном, американцы из Института теории относительности Джексон и Рейн, не побывав в тунгусской тайге, не ознакомившись с деталями многочисленных исследований и опираясь лишь на один из выводов авторов модели тунгусской катастрофы и крутой угол наклона бикфордова шнура, выдвинули новую экстравагантную гипотезу о том, что тунгусское тело было «черной дырой», то есть коллапсировавшей когда-то до размеров пылинки звездой, обладающей гигантской массой. Она якобы прошила земной шар насквозь. Неувязки малообоснованного вывода американских ученых сразу бросаются в глаза. Напрасно они ищут подтверждения своим выводам в судовых журналах кораблей-антиподов тунгусской тайги, плававших в тот день где-то на противоположной точке земного шара, напрасно ищут возможных свидетелей феномена вылета «черной дыры» — пылинки из океана. Кажется странным, как специалисты по теории относительности пренебрегают тем, что дело не в размерах пылинки, если даже и допустить ее существование, а в том, что масса ее должна была намного превышать массу Солнца. И не прошила бы эта грандиозная гравитационная масса нашу бедную планету, а, взаимодействуя с нею, сбила бы ее с орбиты вокруг Солнца, не говоря о других катаклизмах. Американские ученые не были первыми в выдвижении гипотез о тунгусском диве. Нобелевские лауреаты Коун и Либи на десяток лет раньше выдвигали предположение, что тунгусский взрыв был аннигиляцией вещества и антивещества, к каким выводам пришел и Мехедов из Дубны, правда отнеся это антивещество не к природному метеориту, а к топливу неведомого космического корабля.

Интерес к загадке тунгусской катастрофы не ослабевает. Конечно, трудно признать, что мы имеем дело не просто с феноменом природы, а с результатом чьей-то разумной деятельности. Однако в наши дни, когда собираются всемирные конференции по поводу связи с внеземными цивилизациями, отбрасывать без рассмотрения такой вариант было бы ненаучно. Надо думать, что окончательное решение проблемы останется за беспристрастной наукой.

Автор не счел возможным коренным образом менять опубликованные прежде комментарии, ограничившись лишь необходимыми уточнениями в связи с последними достижениями науки.

МАРСИАНСКАЯ ПАРТИЯ

На этот раз «кают-компания» была на палубе речного теплохода, нарядного, белоснежного.

Был жаркий вечер. Нестерпимая духота в каютах выгнала всех на палубу. Пассажиры, как и на океанском лайнере или на ледокольном пароходе, где мне привелось послушать немало рассказов, собирались группами, сдвигая, шезлонги и стулья. Уходившие пейзажи подсказывали интересные истории. И, как водится, кое-кто играл в шахматы.

Мы подсели к играющим. Моего знаменитого спутника узнали сразу. Партнерам показалось кощунством продолжать при нем партию, и они вскоре смешали фигуры.

Седой полковник очень интересно рассказывал о боевом эпизоде. Яркая белая береза на высоком берегу напомнила ему вот такую же, стройную русскую березу, которая одиннадцать раз переходила из рук в руки, превратившись в обугленный пень. Но гитлеровцам он не достался.

Когда полковник смолк, один из шахматистов вспомнил, что я когда-то выступал у них в институте с рассказами. Он выдал меня присутствующим и предложил эстафету рассказчика передать мне.

Синеглазая девушка с древнегреческим узлом волос на затылке, оказывается, читала в одной из моих книг неосторожное обещание рассказать продолжение весьма необычной встречи.

— Это правда, о чем вы написали? — с надеждой спросила она.

— Конечно, — улыбнулся я. — Ведь рассказ был в кают-компании. — Шахматисты рассмеялись. Но девушка осталась серьезной.

— Вы увиделись еще раз с марсианином? Через полгода?

— Нет. Через десять лет.

Полковник поморщился:

— О каком марсианине может идти речь, если Марс — мертвая планета?

— Не скажите, — возразил я — Мнения планетологов расходятся. Если существование жизни на Марсе пока не доказано, то возможность жизни в «марсианских условиях» стала предметом экспериментов.