Мистер Икс, стр. 52

Лори свернула к северному въезду на автомагистраль.

– А твоего отца звали Ив Д'Ленси и он разъезжал по африканским степям и охотился на львов?

– Не совсем так. Это долгая история. Вряд ли ты будешь ее слушать.

– Давай попробуем, – предложил я.

Ив Д'Ленси был обаятельным сорвиголовой, родился в аристократической семье, владевшей в Гаскони землей и замечательной коллекцией произведений искусства. В восемнадцатилетнем возрасте он сбежал в послевоенный Париж, чтобы с головой погрузиться в мир литературы и искусства, зарабатывал себе на жизнь газетными заметками, торговал произведениями искусства. Учился летать на самолетах; водил гоночные машины. В конце пятидесятых он переехал в Лос-Анджелес, где у него уже были клиенты – любители живописи, полностью доверявшие его вкусу. Он женился на матери Лори и купил дом в Беверли-хиллз. Потом родилась Лори, и в течение семи лет все шло хорошо. Потом он умер. У Лори осталось две картины из его личной коллекции.

– Отчего он умер?

Мне показалось, что в ее взгляде вспыхнуло бешенство.

– Отец всегда вылетал с аэродрома в долине Сан-Фернандо, чтобы повидаться с другом в Кэрмеле. У него была маленькая «сессна». Мотор заглох к северу от Санта-Бар-бары. И пали все – и королевские лошади, и вся королевская рать. – Оторвав от руля правую руку, она плавно взмахнула ею вниз.

– Тебе было семь лет.

– С тех пор, как только вижу «сессну», меня всегда воротит.

Я заметил еще один всплеск ярости в ее глазах. Она вытянула руки вперед и откинулась на спинку сиденья.

– Расскажи, как ты познакомилась со Стюартом Хэтчем.

Пять лет назад умеренно привлекательный мужчина лет сорока остановился подле Лори Д'Ленси в разгар вечеринки, разлившейся по первому, второму этажам и саду загородного дома, хозяином которого был исполнительный директор филиала «Эн-би-си» в Сан-Франциско. Стюарт Хэтч приятельствовал с исполнительным директором компании «КРОН», рангом повыше хозяина дома. Не сказать, чтоб Стюарт был некрасив или слишком стар; он не интересовал ее, пока не сообщил, что он бизнесмен из загадочного города в Иллинойсе. Лори в течение трех лет готовила обзоры для отдела новостей, и в тот вечер поняла, что у нее появился шанс победить в соперничестве с двумя молодыми корреспондентками, рыскавшими по загородному дому в поисках жертвы для интервью перед камерой. Иллинойский магнат вполне мог оказаться черной дырой в отдаленной галактике.

К концу вечеринки Стюарт Хэтч материализовался снова и предложил свой лимузин, чтоб довезти ее до дому. Приятели, с которыми она приехала сюда, уже исчезли, и альтернативой лимузину оставалось такси. Она согласилась.

Потом Хэтч начал осаду: присылал цветы, звонил по два-три раза в день – из автомобиля, в перерывах между совещаниями, из квартиры в Фэрмонте. Свитера и куртки ему доставляли от Неймана Маркуса; в свой последний вечер в Сан-Франциско он повез Лори в Иль-Пострио. Во время ужина Стюарт Хэтч изумил ее, предложив руку и сердце.

– Боже мой, как же этот парень задурил мне голову!

– Ты не сказала ему «да» за ужином в Иль-Пострио, – предположил я. – Если только это не был самый восхитительный ужин в твоей жизни и Стюарт не заказал парочку бутылок какого-нибудь потрясающего шампанского.

– «Рэдерер Кристалл». Которое, как взял на себя труд разъяснить мне Стюарт, стоит примерно столько же, сколько Святой Грааль. Дети в странах третьего мира готовы нырять в бездну, лишь бы краешком глаза взглянуть на одну бутылочку. У нас было две. И еда была изумительной. Но я отказала ему. Был ли Стюарт обескуражен? Стюарт не подозревает о существовании такого слова.

46

В ресторане на другом берегу Мэрион пожилой официант принес нам меню еще длиннее, чем в «Лё Мадригале», и спросил, что мы будем пить.

– Бокал хорошего бордо, – попросила Лори, я заказал то же самое.

Официант удалился, и я сказал:

– За обедом я обычно не выпиваю, чтоб в сон не клонило.

– С одного-то бокала вина? – удивилась Лори. – Ну, расскажи наконец, почему Тоби Крафт так скрытничал по поводу Макса Эдисона? Они что, в одной шайке? Занимаются перевозкой «томми» [35] в футлярах для скрипок?

– Тоби намекал, что много лет назад с чем-то подобным был связан.

– Да и сейчас, куда ни глянь, – всюду криминал. – Лори улыбнулась мне коротко и печально.

– Как же Стюарту удалось уговорить тебя выйти замуж?

– Старым проверенным способом, – ответила она. – Как шпион, ходил за мной по пятам и «доставал», пока я не влюбилась в него.

Лори в подробностях описала его настойчивое ухаживание: междугородные звонки из других стран и континентов, переданные с посыльными орхидеи и дорогие наряды, частые приезды. Хэтч обещал ей насыщенную событиями, интересную жизнь, поездки в Нью-Йорк и Европу…

– Я думала, что смогу работать в этих комитетах, советах, экспертных группах, о которых он неустанно рассказывал мне. Звучало все так красиво – грандиозная жизнь, много полезных дел…

– И что же не сложилось?

– Ничего. Ничего этого не было. Стюарт решил выйти из состава администрации города. Я сама не могла ни в чем участвовать, потому что недостаточно знала Эджер-тон. А кроме всего прочего, Стюарт хотел сына – немедленно. Не просто ребенка, а именно сына. Его дед, Карпентер, заложил основы сложной системы их семейной доверительной собственности, по правилам которой деньги передавались по наследству первенцу мужского пола.

Средневековье какое-то… В конце концов я поняла, что он женился на мне с одной целью – чтоб я родила ему наследника и произвела впечатление на его приятелей, и только-то.

Детали этой невероятной системы доверительной собственности были так сложны, что я забыл их почти сразу же, как они слетели с языка Лори. Зато в памяти отчетливо сохранился один факт: Кобден Хэтч, отец Стюарта, скорректировал условия таким образом, что юридическое доказательство преступного поведения исключает возможность наследования. Очевидно, что его брат – паршивая овца – тревожил семейство.

Официант расставил перед нами тарелки.

– Иными словами, – продолжала Лори, – если Стюарта признают виновным в растрате, хищении или манипуляциях с налогами и тому подобном, все перейдет к Кобби. И, словно это недостаточная причина для моего дорогого муженька, чтобы отказать мне в разводе или в требовании опекунства, его дед передает все права наследования тому, кто будет считаться наследником на первое января следующего года.

– И ты уверена, что Стюарт нечист на руку?

– На все сто.

– Не понимаю. Он же рискует всем.

– Ты Стюарта не знаешь. Он проворачивает свои дела за пределами Штатов, через подставные компании со счетами в банке в Вест-Индии. И он даже сейчас абсолютно уверен, что выйдет сухим из воды.

– Но зачем он вообще этим занимается?

– Затем, что жаден и нетерпелив, хочет получить все и сразу. А еще, я уверена, он мечтает ткнуть деда носом в грязь. Стюарт очень мстителен.

Лори сосредоточилась на еде и подцепила вилкой ломтик филе с хрупкой белой арматуры рыбьего хребта.

– Завидую твоей приятельнице Эшли. Через десять лет у нее будет собственная адвокатская практика. В плане карьеры моя жизнь закончена. Осталась единственная реальная цель в жизни – вырастить Кобби, а Стюарт изо всех сил пытается отнять у меня сына.

– А Эшли, несомненно, завидует тебе и мечтает оказаться на твоем месте. Вот только разница между вами в том, что большинство мужчин, видя Эшли, мечтают затащить ее в постель. Когда же они видят тебя, они готовы пасть перед тобой ниц.

– Представляю, как бы это было здорово, – усмехнулась Лори. – Расскажи мне о Вишневой улице. И о своей маме.

Всю оставшееся время Лори развлекала меня подробным изложением невзгод, обрушившихся на нее после смерти отца. Ее мать вышла замуж за кинопродюсера из Бель Эр, знакомою Д'Ленси, и ее надежды на безопасность и покой обернулись чем-то вроде тюремного заключения. Патологически ревнивый, продюсер разрешал ей покидать дом только в сопровождении своих ассистентов женского пола. Поскольку он не доверял домашней прислуге, он уволил всех, кто работал у него, затем уволил новых – и так до тех пор, пока не остался с одним-единственным слугой, старым, немощным и злющим на всех и вся, за исключением его цепной собаки. Мать Лори начала спиваться. Продюсер отправил падчерицу в католическую школу для девочек, печально известную своей дисциплиной, и в один прекрасный день, копаясь в ящиках ее комода, нашел коробочку из-под пленки, плотно набитую марихуаной.