Мистер Икс, стр. 28

Несколько минут спустя я почувствовал непродолжительное, совершенно не свойственное мне успокоение и спросил, не говорила ли мама чего-либо еще о том ужасном, от чего она хотела защитить меня.

– Совсем немного, – ответила Нетти. – И не думаю, что она смогла бы пояснить сказанное.

– Она спросила, – добавила Мэй, – как мне живется без Джеймса. Стар ведь приезжала на похороны. – Хмурым взглядом она напомнила мне, что я не приехал. – Она казалась вялой и безрадостной, в общем, не такой, как всегда. Помню, она попросила Нетти связаться с одним из ее старых друзей. Потом пошла к разделочному столику и как-то очень странно вскрикнула. И сразу же грохнулась на пол. Клянусь, я думала, мы потеряли ее. Кларк сломя голову бросился к телефону.

– Супермену так не броситься, – сказал Кларк. Я сделал глубокий вдох, а за ним – выдох.

– Может, это прозвучит странно, но она случайно не упоминала ли моего отца?

Мэй и Нетти уставились на меня, рот Кларка распахнулся, придав лицу глупейшее выражение.

– Мне кажется, мама хочет, чтобы я узнал его имя. – Пораженный неожиданной идеей, я рывком двинулся вперед на стуле. – Она хотела, чтобы я успел приехать сюда, к ней. Она хотела, чтобы я не гадал всю оставшуюся жизнь, кто мой отец.

Кларк казался сбитым с толку.

– Ради бога, да с какой стати ты будешь гадать?

– С самого твоего рождения Стар ни словом не обмолвилась о твоем отце, – сказала Нетти.

– Наверное, все откладывала, откладывала до того момента, пока не поняла, что времени почти не осталось.

Тетушки обменялись взглядом, смысл которого я разгадать не смог.

– Я все понимаю – возможно, тогда вы считали, что моя мама бросила тень на вашу семью. Но вы приняли ее, вы приютили меня. Тетя Нетти, тетя Мэй, я бесконечно благодарен вам за все, что вы сделали. Но мне нисколечко не стыдно за то, что Стар не была замужем, когда я родился.

– Что за чушь ты несешь? – возмутился Кларк.

– Нашей семье никогда не приходилось краснеть за Стар, – сказала Нетти.

– Ну, может, тогда вы считали, что надо скрывать… – фраза моя умерла, не успев столкнуться со стеной их полного непонимания.

Мэй прищурилась, будто попытавшись получше сфокусировать свой взгляд на мне:

– Нэдди, когда Стар родила тебя, она была замужем.

– Нет, не была, – возразил я. – Именно об этом я и говорю.

– Уверяю тебя, была, – настаивала Нетти. – Она, по своему обыкновению, в очередной раз сорвалась с места, а вернулась уже замужней женщиной, причем до родов оставалась примерно неделя. Муж бросил ее, но я видела документы.

Все трое смотрели на меня, и во взгляде каждого я видел три разные степени неодобрения и даже негодования.

– Но почему же она ничего не говорила мне?

– Женщины не обязаны сообщать своим детям, что они незаконнорожденные.

Мириады странных чувств, будто искры крохотных фейерверков, обожгли мне грудь.

– А почему она дала мне не его фамилию, а ее?

– Потому что ты был более Данстэном, чем тот человек. Его имя не имело никакого значения.

– А документы у вас не сохранились?

– Вряд ли. Скорее всего, их уже давно нет.

Я без слов согласился. Мамино отношение ко всем официальным бумагам, кроме разве что автомобильных прав, выходило за все пределы простой беспечности.

– Давайте разберемся, все ли я правильно понял. Стар уехала из дома с незнакомым вам человеком, вышла за него замуж и забеременела. Муж бросил ее вскоре после того, как родился я. Так было дело?

– Почти все так, – сказала Нети.

– А что не так?

Нетти поджала губы и сложила руки на коленях. То ли она пыталась припомнить, то ли мысленно редактировала историю.

– Помню, Стар говорила мне, что парень сбежал через пару месяцев после того, как она поняла, что беременна. Она могла приехать сюда, но купила билет куда-то… Не помню точно, но там у нее была подружка еще со школьных времен. К тому времени, когда Стар уезжала из города, она жила не у меня. Связалась с какими-то подозрительными людьми из Альберта, занимавшимися бог знает чем.

Женщины встали. Через секунду поднялся и я:

– Стар не просила сообщить ее друзьям?

– Большинство этих людей, – Нетти сунула банку с маринадом обратно в сумку, – не имеет понятия, как вести себя в приличном доме. К тому же они все поразъехались кто куда.

– Ну, хоть кто-то должен был остаться…

– Если тебе не жалко потерять уйму времени, пожалуйста, вот ее записная книжка – Порывшись в своей сумке, Нетти вытащила потертую, черной кожи книжку размером с карманный ежедневник.

Стоя у двери, Кларк с раздражением наблюдал за усилиями Мэй отцепить свою трость от стула. Нетти величественно удалялась. Я присел на колени, чтобы освободить трость, и вложил ее в протянутую руку Мэй.

– Тетя Мэй, что сегодня утром сказала вам Джой?

– О… Мы уже разобрались с этим. Джой ошиблась.

– В чем?

– Я сказала ей: Джой, представляешь, к Нетти приехала Стар. Знаю, говорит Джой, я своими глазами видела, как она стоит на пороге и разговаривает с сыном Ее мальчик – необычайно красивый молодой человек!

– Надеюсь, это доказывает, что со Стар говорил не я, – сказал я.

– Нет, не доказывает, – покачала головой Мэй. – Но я знаю, что доказывает. Если б Стар встретила тебя вне пределов дома, она не просила бы Нетти позвонить тебе.

Записная книжка Стар оказалась палимпсестом передвижений ее самой и ее знакомых за великое множество лет. Я стоял рядом с секцией телефонов-автоматов на первом этаже и, листая странички, пытался в хаосе записей отыскать телефонный код Эджертона. Внимание мое привлекли три имени, одно из которых принадлежало человеку, заслужившему такую неприязнь Нетти и Мэй.

Его номер я набрал первым. Сиплый голос на том конце ответил:

– Ломбард. – Когда я назвал его имя, он съязвил: – А кого вы ожидали услышать, Гарри Трумэна?

Но ощущение, что Нетти и Мэй были правы, презирая мужа их младшей сестры, тут же улетучилось, как только я представился.

– Нэд, какие ужасные новости. Как мама себя чувствует?

Я сообщил ему все, что мог.

– Послушай, – сказал Тоби Крафт. – У меня сейчас тут народ из пригорода по вопросу крупной земельной сделки, пытаюсь расширить бизнес, понимаешь? Как освобожусь – сразу же приеду. Ужасно хочется взглянуть на тебя, малыш, ведь лет-то прошло…

Прежде чем он повесил трубку, я успел сказать:

– Тоби, Стар хотела, чтобы мы позвали ее старых друзей, и я подумал – может, вы знаете двух человек, чьи имена я нашел у нее в записной книжке?

– Ну, давай быстренько, – поторопил он.

Я открыл страничку с первым эджертонским именем:

– Рэчел Милтон.

– Забудь. Когда-то ее звали Рэчел Ньюборн. Частенько наведывалась в Альберт. Роскошный бюст. У нее все шло путем, пока не вышла замуж за этого придурка, Гринни Милтона, и не уехала в Эллендейл. – Прикрыв рукой микрофон, он что-то проговорил, я не разобрал слов. – Нэдди, все, мне пора.

– Еще одно имя. Сьюки Титер.

– А вот Сьюки позвони. Кстати, о бюсте – она была просто чемпионкой. С мамой твоей они души не чаяли друг в дружке. Все, пока.

Я набрал телефон «чемпионки», выждал шесть гудков, затем еще два. Автоответчик не вмешался в процесс. Я уж почти дал отбой, когда на десятом гудке трубку сняли. Сьюки Титер была не более приветлива, чем Тоби Крафт.

– Слушай, паренек, если ты пытаешься вытянуть из меня деньги, то я тебя огорчу: ты ошибся номером.

Скрытый жизнерадостный оптимизм в голосе Сьюки придал комедийный характер паузе, понадобившейся ей для ответа, а сам ответ поведал мне о ее материальном положении.

Я назвал себя.

. – Нэд Данстэн? Не может быть. Где ты, в городе? А мой телефон тебе дала Стар?

– В некотором роде, – ответил я. – Я звоню из больницы Святой Анны.

– Стар в больнице…

Я рассказал о том, что произошло утром.