Клуб адского огня, стр. 101
— Посмотри на странице восемьдесят четыре — прямо в середине.
— Хм. Длинный абзац, которые начинается со слов: «Казалось, что все деревья сдвинулись»?
Нора снова велела ему прочесть абзац вслух, а потом всю страницу про себя.
— Все это начинает казаться мне более чем странным.
— Пожалуйста, сделай, как я прошу.
Дэйви снова начал читать, а Нора открыла книгу почти в самом конце и нашла наконец прямо над последним абзацем необходимое ей доказательство. «Пиппин в панике вспомнил, что всего день назад чувствовал себя таким же несчастным, как кошка под проливным дождем». Нора ждала, пока Дэйви закончит читать восемьдесят четвертую страницу.
— Ты в своем уме, а? — прошипел Дэйви. — Ты ведь сказала, что не будешь пытаться доказать, будто эти романы написала моя мать. Несколько вшивых совпадений абсолютно ничего не доказывают! Знаешь, лучше не заводи меня опять.
— Какие совпадения? Ты заметил в этих абзацах что — то такое, о чем минуту назад не рассказал мне сам?
— Я сыт по горло твоими играми, Нора.
Пора приподнять занавес — сейчас Нора должна сказать ему хотя бы часть правды.
— Я не думаю, что эти книги написал Хьюго Драйвер, — сказала она. — Они ведь действительно появились ниоткуда, не правда ли? Рукописей не было. Ты бы давно ознакомился с ними, если бы они существовали.
— Нора, остановись! Что, что еще? Может, Хьюго Драйвер был моей матерью в мужском обличье?
В отчаянии Нора решила импровизировать.
— Я думаю, что эти книги написал Элден.
— Давай, давай, городи. В жизни не слышал ничего нелепей.
— Дэйви, ну просто попытайся рассмотреть такую возможность. Элден знал, что, опубликовав романы, найденные после смерти Драйвера, сможет быстро заработать кучу денег. Поскольку таких романов не существовало, пришлось создать их самому. — Нора продолжала импровизацию. — Ни одна живая душа не должна была знать, что романы не подлинные, поэтому он не мог доверить эту работу никому. Даже Дэйзи. Тебе никогда не казалось, что два последних романа Драйвера сильно отличаются от первого?
— Сама знаешь, что казалось. Они тоже хороши, но до «Ночного путешествия» им далеко. Многим писателям не удается повторить свой первый успех.
— Два последних романа писал один человек, согласен?
— Тот же самый, кто написал «Ночное путешествие». И черта с два это был мой отец.
— Как зовут монстра, который терзает Пиппина своими клыками?
— У него нет имени. Просто Нелэд.
— Нелэд. Это ничего тебе не напоминает?
— Ничего. — Дэйви на секунду задумался. — Ну, оно звучит немного похоже на Эллен, если ты это имеешь в виду. — Дэйви рассмеялся. — Ты хочешь сказать, что он поместил в книгу свое имя?
— Разве это не в его характере — всюду совать свой нос?
— Отдаю должное твоей изобретательности. В то время как все пытаются доказать, что Драйвер не писал «Ночное путешествие», ты утверждаешь, что нет, ее-то он писал, а вот остальные две книги — увы. И это почти возможно, Нора, тут я с тобой согласен. Но ты могла бы оказаться права, если бы не ошибалась в целом.
— Кое-что здесь действительно напоминает мне слова Элдена. Взгляни-ка на последнюю страницу.
— Ладно, — он замолчал, вчитываясь. — И что такого? Ты имеешь в виду кошку?
Нора сказала, что имела в виду целую страницу:
— Думаю, это писал Элден. Я поначалу внимания на мокрую кошку не обратила, пока ты сам о ней не заговорил.
— Ну, тогда это скорее в духе моей матери, чем отца, потому как отец в жизни ничего, кроме деловых писем, не писал.
— Не думаю, что это в духе твоей матери, — сказала Нора.
— Черт побери, да ты совершенно не слушаешь меня! Я говорил тебе, что про мокрую кошку написано в нескольких романах из «Черного дрозда» и что мать частенько повторяла эту фразу, когда я был ребенком. Она и сейчас иногда так говорит.
— Я понятия не имела.
— Но этого все равно не может быть. Моя мать?!
— Элден использовал некоторые из ее любимых выражений. Но он все равно не слишком ей доверял.
— Ошибаешься: она — единственный человек, кому отец доверял. Погоди, я должен посмотреть книгу дальше. — Нора слышала, как Дэйви, громко дыша, листает страницы, время от времени прикладываясь к стакану. — Этого ведь не может быть, а? Существуют ведь тысячи способов объяснить... — И тут Дэйви издал что-то среднее между воплем и воем: — Нет!!!
— Что?
— Один из крестьян, вот здесь, на странице пятьдесят три, говорит: «Можешь спрашивать меня хоть двадцать семь раз, ответ останется прежним». Двадцать семь раз! Мама частенько повторяет это. Таким всегда было ее понятие о бесконечности... Вот дерьмо!
— Выходит, автор — твоя мать?
— Похоже на то, черт побери! Действительно она. Вот че-о-орт! Теперь понятно, отчего они так взбесились, когда ты сказала, что мать пишет ужастики. Это могло разом покончить со всеми нами.
— Каким образом покончить? — сказала Нора. — Разве это не выставляет твою мать в выгодном свете? Если действительно она писала книги, честь ей и хвала.
— Господи, какая ты наивная. Да если все это всплывет на поверхность, моего отца обвинят в мошенничестве и на «Ночное путешествие» тут же падет подозрение. А в дом набьются адвокаты...
— Если это просочится наружу.
— Не дай бог. Это должно остаться тайной, Нора.
— Уверена, что останется.
— Добрались наконец до Майами. Если Чашечница знала, что эти книги написала моя мать, неудивительно, что от нее пришлось откупиться... Вот это новости...
— Держись за шляпу, — посоветовала Нора.
80
Ранним утром следующего дня, когда они с Джеффри завтракали на веранде ресторана, Нора пересказывала ему вечерний разговор с мужем: он продолжался еще как минимум полчаса, и каждую минуту из этих тридцати Нора ощущала почти физически, как трещит и расходится по швам вселенная Дэйви. Его прошлое было вывернуто наизнанку: Нора поставила под сомнение главное в его жизни. Дэйви высмеивал ее, протестовал, отрицал. Через десять минут он повесил трубку и поднял снова лишь после того, как Нора, позвонив, прождала десять гудков.
«Дэйви, вдумайся в то, о чем она пишет», — сказала Нора, а Джеффри, слушая пересказ ее разговора с мужем, намазывал на круассан сливовый джем и только качал головой. Поначалу ночные открытия Норы тоже показались ему подозрительными: Дэйзи словно хочет сказать сыну: «Подумай о том, что представлял собой твой дед, что сделал с нами отец, но прежде всего подумай о том, что вложила в эту книгу твоя мать. Это твоя история, Дэйви. Это — послание тебе». Нет, нет, нет, твердил Дэйви, Хелен Дэй солгала! Нора снова и снова возвращала Дэйви к ребенку, брошенному в лесу и затем спасенному, к его фразе «Моя мать действительно моя мать».
«Ты права... Я — Пиппин», — сказал наконец Дэйви совершенно убитым голосом.
«Ты всегда был им». Нора не стала говорить вслух то, что подумала про себя: «И я тоже».
«Я чувствую себя как Леонард Гиммелл или Тедди Бранховен, — пожаловался Дэйви. — Во всем этом есть секретный код, и я теперь знаю его».
«Есть. И код, и книги — о тебе».
«Она хотела, чтобы я знал. А в открытую сказать не могла».
«Она хотела, чтобы ты знал».
«Я должен теперь сцепиться с отцом — пойти и сказать ему, что все знаю?»
Впервые за годы их брака Нора посоветовала Дэйви не вступать в конфронтацию с отцом.
«Тебе придется также сказать, как ты узнал, а я не хочу, чтоб знали, где я».
«Ты права. Буду ждать. Пока смогу...»
Дэйви оставил больше невысказанного, чем хотелось бы Норе.
«Ты ведь веришь мне, правда?» — спросила она.
«Мне понадобилось время, но теперь — да, я верю. Знаю, это звучит странно, но я благодарен тебе, Нора».
Прекрасно, но благодарности недостаточно, сказала себе Нора, когда их разговор кое-как дохромал до неубедительного конца.
Нора отломила кусочек слоеного круассана и положила в рот. Меньше четверти круассана — уже второго — оставалась на тарелке, а Нора была по-прежнему голодна. В трех столиках от них сидели двое крупных мужчин в ветровках и поглощали огромные порции яичницы, бекона и жареной картошки. Нора чувствовала, что сейчас в состоянии проглотить оба эти завтрака.