Дети капитана Гранта (илл. П. Луганского), стр. 96
23 января путешественники, утомленные, но по-прежнему полные решимости, снова зашагали вперед. Обогнув подножие горы, они очутились на обширных лугах, поросших травой, похожей на китовый ус. Это было какое-то нагромождение колючек, какая-то живая стена острых штыков; приходилось прокладывать дорогу то топором, то огнем.
В то утро и не заводили речь о завтраке. Эта усеянная осколками кварца земля была воплощением бесплодия. Помимо голода, путешественников жестоко мучила жажда, и эти муки еще усиливались страшной жарой. За час едва проходили полмили. Продлись эти лишения до вечера, путешественники уже не имели бы сил держаться на ногах, а упав, уже не встали бы.
Но само провидение приходит на помощь людям, когда они, обессиленные, ждут скорой гибели. Напоило путешественников похожее на кораллы растение цефалот, цветы которого, как ковшики, были наполнены бесценной влагой. Все напились и почувствовали, что к ним вернулись силы. Накормило же их растение, к которому прибегают туземцы, когда не могут добыть ни дичи, ни насекомых, ни змей. Открыл его в пересохшем ручье горной речки Паганель. Ученый не раз читал о замечательных свойствах этого растения в статьях одного из своих коллег по Географическому обществу.
То было нарду — тайнобрачное растение, то самое, которое поддерживало жизнь Бёрка и Кинга в пустынях Центральной Австралии. Под его листьями, похожими на листья клевера, виднелись сухие споры величиной с чечевицу. Их растерли между двумя камнями — получилось нечто вроде муки. Из нее испекли грубый хлеб, и он позволил путешественникам утолить муки голода. В этом месте нарду росло в изобилии, и Олбинет собрал его столько, что путешественникам была обеспечена пища на несколько дней.
На следующий день Мюльреди оказался уже в силах пройти часть дороги пешком. Его рана совершенно зажила. До города Делегита оставалось не более десяти миль. В тот вечер остановились под 149° долготы, на самой границе провинции Новый Южный Уэльс.
Уже несколько часов шел мелкий дождик. Укрыться было негде, но и тут отряду повезло: Джон Манглс отыскал хижину, заброшенную и ветхую, в которой когда-то ночевали пильщики.
Пришлось довольствоваться этим жалким шалашом из веток и соломы. Вильсон пошел набрать валявшегося кругом хворосту, чтобы развести костер и испечь хлеб из нарду. Но разжечь этот хворост ему так и не удалось. Это оказалось то самое огнестойкое дерево, о котором упоминал Паганель, перечисляя чудеса Австралии.
Пришлось обойтись без костра, а следовательно, и без хлеба, и спать в сырой одежде.
Прятавшиеся в верхушках деревьев птицы не переставали весело щебетать, словно издеваясь над несчастными путешественниками.
Все же мучения отряда Гленарвана приближались к концу. Да и пора было. Молодые женщины делали героические усилия, но слабели с каждым часом. Они уже не шли, а брели.
На следующий день вышли на рассвете. В одиннадцать часов утра показался наконец Делегит — городок графства Уэлси, находящийся в пятидесяти милях от Туфоллд-Бей.
В Делегите быстро нашлись средства передвижения. Гленарван приободрился при мысли, что он уже недалек от океана. Быть может, в самом деле что-нибудь задержало «Дункан», и он опередит приход яхты! Ведь уже через сутки он доберется до Туфоллд-Бей.
В полдень, после сытного завтрака, путешественники сели в почтовую карету, и пять сильных лошадей умчали их из Делегита.
Кучер и форейторы, ожидая обещанного щедрого вознаграждения, гнали лошадей во весь дух, благо дорога была хорошей. Они проворно перепрягали их на почтовых станциях, отстоявших на десять миль одна от другой. Казалось, нетерпение, пожиравшее Гленарвана, передалось и его возницам.
Так, делая по шести миль в час, неслись весь день и всю ночь. Назавтра, при первых проблесках зари, глухой рокот волн возвестил о близости океана. Надо было обогнуть бухту, чтобы доехать до того места берега у тридцать седьмой параллели, где Том Остин должен был ждать путешественников.
Когда перед ними развернулось море, все взоры устремились вдаль, ища «Дункан». Вдруг яхта каким-то чудом лавирует здесь, подобно тому, как месяц назад она лавировала у мыса Корриентес, близ аргентинских берегов!
Но ничего не было видно. Лишь вода и небо, сливавшиеся у горизонта. Ни один парус не оживлял бесконечного океана. Оставалась еще одна надежда: быть может, Том Остин бросил якорь в Туфоллд-Бей — море было бурно, и лавировать у открытых берегов небезопасно.
— В Идеи! — приказал Гленарван.
Почтовая карета свернула направо и понеслась по дороге вдоль берега бухты к маленькому городку Идеи. До него было пять миль.
Кучер остановился невдалеке от маяка, указывавшего вход в порт. На рейде стояло на якоре несколько судов, но ни на одном из них не развевался флаг Малькольма.
Гленарван, Джон Манглс и Паганель, выпрыгнув из кареты, побежали на таможню. Они расспросили служащих и справились по книге о судах, прибывших в порт за последние дни.
Оказалось, что за всю неделю ни одно новое судно не входило в порт.
— Может быть, «Дункан» еще не вышел из Мельбурна? — воскликнул Гленарван, цепляясь за последнюю надежду. — Вдруг мы прибыли раньше него?
Джон Манглс покачал головой. Капитан знал своего помощника. Том Остин ни в коем случае не мог бы медлить десять дней с выполнением приказа.
— Я хочу убедиться, — сказал Гленарван. — Уверенность лучше, чем сомнение.
Четверть часа спустя была послана телеграмма судовому маклеру в Мельбурн.
Затем Гленарван приказал кучеру ехать в гостиницу «Виктория».
В два часа дня лорду Гленарвану была вручена ответная телеграмма следующего содержания:
Телеграмма выпала из рук Гленарвана.
Никаких сомнений! Мирная шотландская яхта попала в руки Бена Джойса и стала пиратским судном.
Так закончился этот переход через Австралию, начало которого было столь обнадеживающим. Следы капитана Гранта и его матросов были, кажется, безвозвратно потеряны. Эта неудача стоила жизни всей команде «Дункана». Лорд Гленарван потерпел поражение, и этого отважного человека, которого недавно в пампасах не заставили отступить все стихии, здесь, в Австралии, победила человеческая низость.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава I
«МАККУОРИ»
Если когда-нибудь разыскивавшие капитана Гранта должны были отчаяться увидеть его, то не в эти ли дни, когда рухнуло все сразу? В какую часть света снаряжать новую экспедицию? Каким образом достигнуть новых земель? Ведь «Дункана» больше не существовало, и даже нельзя было немедленно вернуться на родину. Итак, предприятие великодушных шотландцев потерпело неудачу. Неудача! Печальное слово, которое не находит отклика в душе мужественного человека. И все же Гленарван был вынужден сознаться в бессилии продолжать это самоотверженное дело.
В столь тяжелой обстановке Мери Грант имела мужество не упоминать имени отца. Она сдерживала свои душевные муки, думая о несчастной погибшей команде «Дункана». Теперь она утешала леди Элен, прежде утешавшую ее. Мери первая заговорила о возвращении в Шотландию. Джон Манглс, видя, с каким мужеством девушка безропотно покоряется своей судьбе, восхищался ею. Он хотел сказать, что капитана Гранта еще можно найти, но Мери взглядом остановила его, а через некоторое время сказала ему.
— Нет, мистер Джон, теперь нужно думать о тех, кто жертвовал собой. Лорду Гленарвану необходимо возвращаться в Европу.
— Вы правы, мисс Мери, — ответил Джон Манглс, — это необходимо. Необходимо также, чтобы английские власти были уведомлены о судьбе «Дункана». Но не теряйте надежды. Я не брошу начатых нами поисков — буду продолжать их один. Или я найду капитана Гранта, или погибну сам!
Обязательство, которое брал на себя Джон Манглс, было нешуточное. Мери приняла его и протянула руку молодому капитану, как бы желая скрепить этот договор. Джон самоотверженно ставил на карту свою жизнь, и Мери отвечала ему бесконечной благодарностью.