Хэппи-энд, стр. 3
Когда она наконец ответила на вопрос Рейвен, ее голос звучал с торжественной серьезностью:
– Да, конечно, я согласна приехать в Лос-Анджелес, чтобы лично поговорить с Джейсоном Коулом. – И добавила с едва различимой ноткой надежды в голосе:
– А вы тоже будете присутствовать при нашем разговоре?
Неожиданно для себя Рейвен была серьезно тронута по-детски наивной просьбой Лорен Синклер. В глубине ее заледенелой души затрепетал слабый огонек, причинивший ей необъяснимую боль.
Сердце Рейвен было всегда заковано в ледяную броню, настолько прочную, что иногда она просто не чувствовала, как оно бьется. Но если Рейвен испытывала боль, то она была острой, по ледяному пронизывающей. Просьба Лорен Синклер зажгла в ее сердце огонек, который выхватил из памяти одно из самых мучительных воспоминаний. Рейвен снова увидела себя в детстве – маленькую худенькую девочку с волосами цвета воронова крыла, отчаянно нуждающуюся в материнской ласке и заботе, но так и не получившую их...
Лорен Синклер просила о помощи, веря, что Рейвен не оставит ее без поддержки.
– Хорошо, я тоже там буду, – пообещала ей Рейвен и про себя добавила: «Я помогу тебе, Лорен! Можешь на меня положиться».
Повесив трубку, Рейвен подумала, что теперь Джейсон просто убьет ее, не дожидаясь встречи с Лорен Синклер!
Глава 2
– Что? Что ты сказала?!
– Я подумала, что имеет смысл уладить все недоразумения до того, как ты начнешь работу над этим фильмом, – невозмутимо ответила Рейвен. – Знаешь, бывали случаи, когда недовольные авторы призывали своих поклонников не ходить на просмотры фильмов, снятых по их книгам. У Лорен Синклер миллионы восхищенных читателей, и если она решит объявить войну твоему фильму...
– Это она тебе так сказала? Она угрожает войной?
В голосе Джейсона слышалось откровенное презрение к писательнице. Он нисколько не волновался за свой будущий фильм, возможный скандал вокруг которого привлечет в кинотеатры еще больше любопытных зрителей, чем предполагалось ранее. К тому же Джейсон сам будет играть в нем главную мужскую роль, а это станет неотразимой приманкой для любителей кино.
Роль Сэма, главного героя романа Лорен Синклер, сама по себе была выдающейся, но она станет еще более интересной, если герой, немало переживший на войне, столкнется со смертью горячо любимой женщины и выйдет из этой истории со слезами на глазах и с новорожденной дочерью на руках, исполненный решимости воспитывать ее в любви и ласке.
– Нет, Джейсон, она ничем тебе не угрожает, – спокойно ответила Рейвен. – Просто я подумала...
– Так это твоя идея? Это ты предложила ей встретиться со мной?
Ответом ему стал тяжелый вздох Рейвен, молчаливо сознавшейся в этом преступлении.
Наступила напряженная тишина, потом в трубке раздался заразительный мужской смех.
– Разве ты не должна быть на, моей стороне? – поддразнил ее Джейсон. – Ну хорошо, Рейвен, почему бы мне действительно не встретиться с автором романа, который я собираюсь экранизировать? Люблю встречаться с капризными писательницами! Давай договоримся о месте и времени. Не могу же я вот так сразу все бросить и бежать к ней!
– Думаю, ее устроит любое назначенное тобой время, – вставила Рейвен, мысленно решив любой ценой подладиться под деловое расписание Джейсона.
– Ну хорошо, сейчас посмотрю, что у меня намечено... Ага, вот! Как насчет двадцать седьмого числа? Это будет понедельник, можно встретиться за ленчем.
Теперь настала очередь Рейвен листать свой ежедневник.
Ее длинные тонкие пальцы невольно остановились на уик-энде перед двадцать седьмым марта. На страничках «суббота» и «воскресенье» красовалось написанное ее элегантным почерком слово «Чикаго», многократно обведенное слово таращилось теперь на нее своими жирными черными буквами, красноречиво свидетельствуя о глупости хозяйки ежедневника... Рейвен надеялась в эти дни появиться на бале выпускников под руку с одетым в смокинг Майклом Эндрюсом, который, конечно же, будет сразу узнан всеми присутствующими. Ими станут невольно восхищаться, и Рейвен будет наконец отомщена! Увы, ее надеждам было не суждено сбыться...
«...Любить тебя, Рейвен? Любить тебя?..»
Она заставила погаснуть болезненное воспоминание, перевернула страничку. Но там, под надписью «понедельник, 27 марта», ее ждала еще одна несбывшаяся надежда. Там было написано: «День вручения наград Академии Киноискусства, лимузин – 4.45».
Ей стоило неимоверных усилий уговорить Майкла отправиться вместе с ней в Чикаго накануне самого важного дня в жизни Голливуда. Когда он наконец согласился, Рейвен твердо пообещала ему, что они вернутся в Лос-Анджелес первым утренним рейсом в воскресенье, чтобы в понедельник присутствовать на торжественной церемонии вручения наград Американской академии киноискусства. На таком поспешном возвращении настаивал Майкл Эндрюс, чей последний блокбастер был выдвинут на присуждение «Оскара» по пяти номинациям. Фильм Джейсона Коула участвовал в этом престижном конкурсе по семи номинациям, и тем не менее он предложил встретиться с Лорен Синклер именно в этот день может, он что-то перепутал?
– Двадцать седьмое марта у меня отмечено как день вручения наград Академии киноискусства, – осторожно напомнила ему Рейвен.
– Неужели и ты считаешь этот день неофициальным выходным?
– Задавая этот вопрос, Джейсон хотел узнать, не собирается ли Рейвен, как большинство приглашенных на церемонию дам, провести всю первую половину дня в салоне красоты, готовясь предстать вечером во всем блеске и великолепии. Нет, Рейвен слишком серьезно относилась к своей работе, чтобы потратить полдня на потакание женским слабостям. Понедельник будет для нее обычным рабочим днем.
– Нет, я буду работать в понедельник, – ответила она Джейсону, думая о том, что ему еще не успели рассказать о ее разрыве с Майклом. Решив, что лучше будет, если он узнает об этом от нее самой, она добавила: – Хочу сказать тебе, что я больше не сплю с твоим врагом.
Для Джейсона такое определение Майкла Эндрюса было слишком сильным: он считал его всего лишь конкурентом, причем весьма достойным. Смысл слов, сказанных Рейвен, не сразу дошел до него.
– Так вы с Майклом разбежались? А я и не знал об этом.
– Это произошло совсем недавно.
– Извини, Рейвен...
Она недовольно поморщилась, услышав в его голосе жалость. Ее отношения с Джейсоном всегда были откровенными и взаимно выгодными, но никогда личными. Впрочем, у нее ни с кем и никогда не было личных отношений. Разве ледяная статуя способна на такое? Сексуальная жизнь у нее была достаточно разнообразной, но все ее мужчины хотели обладать только красивым телом, которое так охотно отвечало взаимностью. Рейвен была готова выполнить любую просьбу, любой каприз в обмен на искреннюю любовь к себе, но вот настоящей-то любви и не было.
– Ничего, и такое бывает, – как можно беспечнее ответила Рейвен, но про себя подумала, что разрывом кончались все ее прежние отношения с мужчинами. Деловой ленч в понедельник меня вполне устраивает, Джейсон. Я сообщу о встрече Лорен Синклер, а потом перезвоню Грете.
– Договорились, – откликнулся режиссер. – Рейвен, мне действительно жаль, что вы с Майклом...
– Мне тоже, Джейсон, – мягко, но решительно оборвала она его.
По дороге домой Рейвен остановила машину у большого книжного магазина и купила там книгу Лорен Синклер «Дары любви». Через десять минут она уже была дома.
Дома... Этот небольшой, с двумя спальнями, и очень дорогой коттедж в престижном районе уже пять лет принадлежал ей, но все эти пять лет она по большей части жила в других местах – точнее, в домах мужчин, с которыми у нее завязывались, как ей казалось, любовные отношения. Последним мужчиной был кинорежиссер Майкл Эндрюс: с ним Рейвен жила в его роскошном доме в Беверли-Хиллз.
Так получилось, что собственный дом в Брентвуде служил ей скорее хранилищем домашней утвари и одежды, чем настоящим жильем. Иногда он был для нее временным убежищем – когда очередной мужчина, сначала страстно желавший обладать ею, постепенно уставал от холодности Рейвен и стремился избавиться от ставших ему ненужными отношений.