Если бы ты знал…, стр. 29

Деньги перечислены в местный благотворительный фонд, осталось оформить бумаги, отослать оставшуюся сумму в Город непогод, посидеть с Сию, а потом со спокойной душой уехать в Желтую деревню. Со дня возвращения в Овальный город я отчетливо ощущаю, как нечто пытается помешать моей связи с Рэ. Проблемы с телефонным соединением, исчезновение фотографий, и еще сон, который повторяется изо дня в день.

Будто я одна в нашем домике в Желтой деревне, жду возвращения Ревеса. Уже поздно, я засыпаю почему-то в дальней комнате и ближе к рассвету вдруг просыпаюсь в тоске. Обхожу дом – Рэ все еще не вернулся. Звоню – телефон отключен. И мне вдруг становится дьявольски одиноко, и я думаю:, горело бы оно все огнем, весь этот дом, в котором я сижу одна, без него. Такое очень живое и страшное чувство, от которого вздрагиваю в постели.

К чему все это?.. Я хочу домой. Я хочу к тебе.

5

Последние годы я жила, словно стремясь доказать тому, кто от меня когда-то отказался, что снова могу стать счастливой. Я не была зациклена на этом желании. Скорее, оно проявлялось как-то подсознательно и проживало вместе со мной каждый день: просыпалось, выходило на улицу, садилось на диету и флиртовало тоже вместе со мной. Я носила его в себе, и каждый раз, когда происходили какие-либо приятные и радостные события, я заглядывала в себя, смотрела в глаза этому желанию и, улыбаясь, торжественно говорила: «Смотри, у меня получается, я могу быть счастливой без него».

Порою мне хотелось позвонить нашим общим друзьям, чтобы услышать, что у него дела не очень – проблемы на работе, плохое настроение, или про то, что он снова ушел в себя, редко с кем видится и даже располнел. Узнать об этих неприятных событиях в его жизни, вслух высказать сожаление, а про себя сказать: «Это все из-за того, что ты от меня отказался!» Хотела ли я расплаты, возмездия или наказания? Чего больше, сама не знаю. Но на одной полке с этим желанием мести была большая любовь к нему. Лучшая месть – разлюбить его, но не получалось.

Я пыталась договориться с сердцем, объяснить ему: мол, хватит мучить меня – ну не получилось, ну не сошлось, с кем не бывает. Отпусти же его! Не изводи меня, перестань напоминать о нем. Больно ведь. Пойми же наконец, что оттого, что он всегда внутри, мне легче не становится – он мне нужен рядом. Определись же наконец: то ты хочешь его забыть, то всегда помнить. Долгие просьбы, почти молилась на коленях, но это соревнование моей собственной жизни с жизнью без него продолжалось.

Как это жалко, наверное, смотрится – когда женщина живет мужчиной, которого нет рядом. Кстати, со стороны это замечают только женщины – мы же все из одного батальона, хоть и ненавидим, когда нас сравнивают друг с другом. «Я другая, исключение, у меня все по-другому было». Слова на публику, а за ними молчаливое смирение, у всех одни бабские тревоги и сомнения. И часто совет той, кто уже давно прошел твоей дорогой и завернул в переулок смирения, заставляет содрогнуться и вытереть слезы.

Однажды я стояла на остановке в ожидании тебя, тьфу, автобуса, смотрела за горизонт проспекта и, стесняясь, курила сигарету. Затягивалась, отвернувшись от рядом стоящих людей. Не хотела, чтобы кто-то видел, как я раскуриваю тоску. Автобус подъехал, народ слился в монолит толпы и двинулся к открывшейся двери, как вдруг одна старушка в синей куртке, проходя мимо меня, сказала: «Девочка моя, он не придет, ждать бесполезно. Лучше иди дальше».

Я отпрянула от нее, докурила и, достав телефон, набрала номер. Он ответил на втором гудке. Поздоровалась, спросила, как он, проигнорировав ответное «А ты как? Нормально?». Я сказала, что рада его слышать и что пусть он не болеет, не принимает все близко к сердцу, пусть вернется к плаванию, потому что полнота ему не идет. Он сказал, что постарается, и хотел как-то продолжить разговор, но я попрощалась: «Береги себя! Всего доброго». Я нажала отбой, закрыла глаза и хотела заплакать, но не заплакала. Перекинула сумку через плечо и пошла в сторону метро. С детства не люблю автобусы. Лучше пятнадцать минут пешком, чем автобус.

Я спускалась в подземку и вдруг остановилась, вытащила мобильный и посмотрела, сколько минут назад был сделан звонок. 19:09. Прошло двадцать шесть минут. Черт, двадцать шесть минут, прожитые для себя. Без желания доказать тому, кто от меня когда-то отказался, свое превосходство, силу, гордость. Первые двадцать шесть минут через двадцать шесть месяцев зависимости от прошлого. Я свободна.

Я хочу, чтобы у него все было лучше, чем было. Я хочу, чтобы он не болел, чтобы не уходил в себя, чтобы становился еще красивее. Это не мои благородство или ущербность. У нас же теперь разные дороги. Он теперь обычный прохожий, такой же путешественник во времени, как я, как миллионы других людей. И я хочу, чтобы наши дороги были светлыми и открытыми – моя, его и тех, кто идет рядышком или на расстоянии.

6

За последнюю неделю – первая запись. Я обращаюсь к белым листам дневника, чтобы сказать, а точнее, написать, что соскучилась.

За дни обострения болезни, где-то между сном и реальностью, я думала о том, как сильно привязалась к этой толстой тетради, заполненной моими мыслями. Она спасает. С того самого дня, когда я написала первое предложение, сидя в маленькой кафешке Овального города: «У меня ничего нет, кроме себя самой».

С тех пор многое изменилось, хотя я была почти уверена, что все закончится точкой, которую я поставила в предложении о переезде сюда. Да, я действительно поставила точку, но она вдруг стала началом нового рассказа. Новых слов, ощущений, поступков – и все они прежде всего о любви.

Вчера утром мне полегчало. Я открыла глаза, увидела рядом Начо и малышку Сию. Они смотрели на меня, обеспокоенные. Мои родные, любимые. Свои. Я прижала их к себе и снова осознала, насколько я счастливый человек. Все, что было, и все то, что утрачено и будет утрачено, – ничто по сравнению с той теплотой, которую я ощущаю в дне сегодняшнем.

Держаться за настоящее так важно. Настоящее – как подвесной мост. Оно не может быть крепким и бетонным, как прошлое, которое уже не пугает, потому что пройдено. В настоящем нет никаких гарантий – тебя может раскачивать из стороны в сторону, у тебя может кружиться голова, но главное – то, что ты стоишь на ногах и имеешь возможность сделать шаг вперед. И это надо ценить, хотя разумеется, быть на мосту, да еще и подвесном, не самая приятная из ситуаций.

Я снова на набережной. Мое море. Я знаю, что его считают своим тысячи, если не миллионы. Но оно никому не принадлежит. Дарит такую иллюзию, чтобы нам стало легче, чтобы мы не чувствовали себя одинокими. У моря никогда не ощущаешь одиночества. Оно, конечно, остается внутри, никуда не девается и часто накрывает своим темно-синим одеялом, стоит только наступить ночи. Но рядом с морем сужаются масштабы любого горя, размываются границы – это величие поглощает все вокруг. И вдруг, очутившись в этой бездне, забываешься, становишься другим.

Да, это другое пространство, где тишина наступает не из-за того, что все молчат. Около моря просто нет необходимости говорить. Да и не хочется: лучше послушать волны. Я сегодня пришла сюда, чтобы слиться с ним, пусть мысленно. Последние дни мне немного тяжело. Овальный город будто решил напоследок еще раз обратиться к пройденному материалу – хорошо ли я его усвоила?

Скоро возвращаться в Желтую деревню. Я не знаю, что меня там ждет. Связь с Рэ по-прежнему ужасная, причем, если созваниваться по скайпу ситуация аналогичная. Он говорит со мной как-то странно, отрешенно. Я интересуюсь причиной, а он твердит одно: «Все хорошо, приезжай!» В конце недели буду там.

Море, будь рядом! Я не прошу помощи – ты уже однажды помогло мне исцелиться. Теперь я сама развязываю тугие узлы. Мне важнее чувствовать тебя. Слышать песню твоих волн и знать, что в любой момент я смогу прийти к тебе и мысленно уйти в твои заводи. Это то, что делает меня сильнее.