Натуральный обмен (СИ), стр. 77
Так что, как ни ломал голову, ответов я пока не находил, а потому первостепенной задачей поставил для себя уход от погони. Нужно окончательно оторваться от них, спрятаться и переждать. Раз Дамиан поверил, что я только друг короля, а не сам король, навряд ли, он заставит своих людей искать меня сутки напролет. Поищут, конечно же, для порядка, но если я не попадусь им ближайшие несколько дней, скорее всего, успокоятся. А вот если мне удастся выжить в это необходимое время, тогда можно будет и думать о будущем.
Я продолжал пробираться через лес, то и дело уворачиваясь от веток, норовивших попасть в лицо, и вздрагивал от каждого шороха. Хорошо бы было, если бы сейчас ветки раздвинулись, и оттуда появился Рейнел и остатки его отряда. Но ничего подобного не происходило, никто не появлялся, чтобы меня спасти, впрочем, как и затем, чтобы меня убить.
Когда я выбрался к ручью, уже окончательно рассвело, я пробегал всю ночь. Сил уже не было, пить хотелось ужасно, и я просто плюхнулся на колени у самой кромки воды.
Утолив первую жажду, я опустил разодранные зудящие запястья в ледяной ручей. Несмотря на то, что прошло довольно много времени, они все еще кровоточили, кроме того, в раны попала грязь, что явно не способствовало заживлению. Конечно, промывать их водой из ручья не значит продезинфицировать, но за неимением медикаментов, я решил, что сойдет и так.
Руки скоро онемели от ледяной воды, кожа покраснела, зато холод снимал боль. Плащ у меня отобрали при пленении, а потому пришлось оторвать несколько лоскутов от полы своей многострадальной рубашки и кое-как перевязать запястья, помогая себе зубами. Защита, какая-никакая, но, может, хоть чуть-чуть предотвратит попадание заразы.
Проведя сие нехитрые манипуляции, я устроился за большим валуном, оперся о него спиной и позволил себе на несколько минут прикрыть глаза. Очень хотелось спать, организм требовал отдыха после бешеного дня и последующей ночи, но уснуть сейчас вполне могло стоить мне жизни, задерживаться на одном месте определенно было нельзя.
Кто бы мне раньше сказал, что я окажусь в подобной ситуации, ни за что бы не поверил. Что со мной только уже ни случалось этом мире, но впервые я оказался совсем один неизвестно где. Какие бы ни были неприятности, со мной всегда был рядом Гердер, который помогал, если не действием, то уж точно моральной поддержкой. Даже в ту памятную ночь в Багряной Карадене, когда наместник захватил Рея и угрожал ему расправой, я оставался один всего на несколько часов, а потом очень быстро обзавелся поддержкой. Сейчас же помощи мне ждать было неоткуда. Это даже не Карадена, другое государство, в котором я никогда раньше не был. Здесь никто не знает меня в лицо, большинству даже мое имя ни о чем не скажет.
Чтобы не уснуть, я старался думать, но мысли в голову лезли совсем невеселые. Я подумал о том, как убил стража при своем побеге из сарая, и ужаснулся, что даже сейчас, по прошествии некоторого времени, угрызений совести я не чувствовал. Я опустил взгляд на свои запястья, ткань рубашки, обмотанная вокруг них, уже кое-где успела пропитаться кровью. Что ж, теперь мои руки в крови не только в переносном, но и в прямом смысле.
Убиваться на тему «Что со мной сделал этот мир» не было ни желания, ни смысла, а потому я заставил себя подняться. Отдых, какой-никакой мой организм все же получил, а расслабляться еще не время.
Но едва я встал, как услышал треск совсем близко от меня. Такой звук могла произвести только сломанная ветка, на которую наступили. Сердце ушло в пятки, и я снова резко присел, приготовив меч. Нет, так просто я не сдамся, буду биться до последнего.
Уже через минуту я понял, что не ошибся и звук мне не померещился. Кусты задрожали, кто-то приближался, но очень тихо и осторожно. Неужели все-таки смогли выследить? Но в то, что группа воинов может передвигаться настолько неслышно, верилось с трудом. Разделились и берут в кольцо? Хуже не придумаешь. Сколько их было у костра, когда я бежал? Человек десять, не меньше. Так что на благополучный для меня исход схватки можно даже не надеяться.
Я прижался спиной к спасительному валуну, пока что удачно скрывающему меня от того, кто крался в мою сторону, и отсчитывал секунды. Сейчас… сейчас…
Повторился треск, пожухлая листва на ближайших к валуну кустах задрожала, затем ветки раздвинулись. Я ожидал увидеть высокого воина в черной одежде без знаков отличия, какая была на всех людях принца Дамиана, а потому не сразу смог разглядеть невысокую девчушку в светлом платье.
Что за ерунда?
Я не верил своим глазам. Маленькая девочка, на вид лет пяти. Платьице тоненькое, совсем легкое, совершенно не по погоде, к тому же, перепачканное, а кое-где и порванное.
Девочка выбралась из зарослей, шмыгнула носом, потом вдруг расплылась в щербатой улыбке, увидев воду, и бегом бросилась к ручью.
Несколько секунд я следил за кустами, ожидая появления кого-нибудь из взрослых, с кем пришел этот ребенок, но в лесу стояла звенящая тишина, какая бывает только на рассвете. Никто не шел следом. Девочка была совершенно одна.
Мне стало не по себе. Что делает такая малышка совсем одна в глухом лесу? Раздетая, замершая? Да и вид у нее такой, что сразу видно, что не только что вышла из дома. Потерялась? Заблудилась?..Часть меня, все еще способная мыслить рационально, подсказывала, что самым правильным будет тихо отсидеться в укрытии, пока девочка не уйдет, и, оставшись незамеченным, уйти своим путем. Кто мне эта девчушка? Никто. А за моей спиной Карадена, я нужен своим людям, мне нельзя сворачивать, моя жизнь уже давно не принадлежит только мне одному…
Вот только рациональное начало никогда не было моей сильной стороной. Быть может, оттого и все мои беды. Но убить охранника, спасая свою жизнь, я мог, казнить преступников мог, убивать в бою тоже, а вот бросить ребенка одного в лесу — нет.
Король должен уметь делать выбор и всегда выбирать меньшее из зол. Король обязан превыше всего ставить интересы государства и смотреть сквозь пальцы на вынужденные жертвы. Король должен… Вот только мои чувства говорили другое: король должен оставаться прежде всего человеком.
Будь у меня стопроцентная гарантия, что, уйдя сейчас, я выберусь и попаду домой живым и здоровым, возможно, рационализм все же смог бы во мне победить. Но вот чего-чего, а гарантий у меня как раз не было никаких.
В очередной раз мысленно обругав этот жестокий мир, а заодно и свою дурость, я опустил меч и осторожно вышел из-за валуна.
Слух у девочки оказался чутким. Она сидела на корточках у воды, но стоило мне приблизиться, как почти мгновенно перекатилась на пятки и легко вскочила. Однако, к моему удивлению, не закричала и не бросилась прочь. Я видел, как быстро вздымается маленькая грудь, боится, в глазах паника, будто ее застукали не месте преступления, но в то же время стоит и смотрит мне прямо в глаза. Так смотрят бездомные собаки, которые в равной степени ожидают от тебя как удара под ребра, так и куска хлеба.
— Не бойся, — мой голос больше напоминал хрип, и девочка вздрогнула при его звуке. — Я тебя не обижу.
Она часто заморгала, но продолжала молчать, не сводя с меня глаз.
— Что ты тут делаешь? Где твои родители? — снова попытался я. Она все еще молчала, будто не понимала. — Где твои мама и папа?
А вот от этих слов девочка вздрогнула, и я увидел, как огромные васильковые глаза наполняются слезами.
— Не знаю, — всхлипнула она. — Я не могу их найти. И дорогу домой не могу найти.
Ну, точно, заблудилась.
Я сделал шаг по направлению к ней и на этот раз девочка все же шарахнулась от меня. Я же подумал, что, наверное, ошибся, она старше, чем я сначала решил. Возможно, лет семь, просто очень маленькая и худая, почти прозрачная.
— Не убегай, я не причиню тебе вреда, — пообещал я.
— Правда? — в голосе и взгляде надежда, но все еще вперемешку со страхом. Она помолчала, а потом добавила обреченно: — Взрослые всегда врут.
— Не всегда, — ответил я, хотя и сам понимал: прозвучало неубедительно.