Натуральный обмен (СИ), стр. 69
— Здравствуй, Мел, — выдохнул он, вдруг закашлявшись. — И каков приговор?
— Ваше величество… — замялся волшебник.
— Мел, — несмотря на слабость, в голосе короля прозвучали стальные нотки человека, привыкшего повелевать, — скажи, я когда-нибудь был трусом?
— Нет, ваше величество.
— Тогда говори прямо. Это конец?
Мельвидор опустил глаза и кивнул.
— Жизненные силы организма истощились, к сожалению, я больше не смогу продлить вашу жизнь никакой магией.
— Ясно, — выдохнул король. — Что ж, пускай, — он вдруг повернул голову в сторону, где толпились министры: — Что за столпотворение? Балаган решили развести из моей кончины? Оставьте меня наедине с сыном.
Вот что такое власть, вот что значит командный голос, вроде бы, и не громкий, но повелительный настолько, что даже мне захотелось бежать подальше отсюда. Но я как раз был единственным, кто остался, все остальные в спешке ретировались.
Последней выходила сиделка, все еще пытающая стать невидимкой. Но король заметил ее, узнал.
— Мартьяна! Подойди.
— Ваше величество, — она несмело приблизилась, прижимая сцепленные кисти рук к груди.
— Я рад, что рядом со мной был кто-то знакомый. Спасибо тебе.
— Ваше величество, это было для меня честью, — всхлипнула Мартьяна.
— Спасибо тебе еще раз, а теперь можешь идти.
Женщина еще раз всхлипнула и покинула комнату, притворив за собой дверь.
Вот теперь мы остались одни.
Я не знал, что делать, что сказать, как себя вести.
— Мел, знаешь ли, частенько ошибается, — попробовал подбодрить я.
— Брось, — не поверил король, — не в этот раз, и мы оба это знаем.
Я не нашел в себе сил притворяться тупоголовым оптимистом и продолжить врать, убеждая, что все это мелочи, он непременно выживет, вернет трон, и мы заживем долго и счастливо…
— Я помню твой голос, — вдруг казал он, — не помню слов, но голос узнаю, — его глаза жадно впились в мое лицо, — ты навещал меня?
— Постоянно.
— Господи, — выдохнул король, — это такое облегчение. В первые мгновения, когда я пришел в себя и не увидел тебя, и никто не знал, где ты, я подумал, что ты не хочешь меня видеть, что успел возненавидеть за эти годы.
— Как я мог, ты ведь мой отец, — как странно, я даже не лгал, в эти минуты он на самом деле был моим отцом, а я его сыном, потому что так должно быть, потому что так правильно. Я усмехнулся. — Жаль, что ты ничего не помнишь, ох и занимательные же истории я тебе рассказывал.
Лергиус крепче сжал мою руку.
— Мне тоже чертовски жаль, — и он явно имел в виду не мои рассказы, — но я рад, что судьба дала мне шанс попрощаться и сказать, что я горжусь тобой.
Я почувствовал, что в горле стоят слезы. Я только что попрощался с матерью и обрел отца, чтобы навсегда его потерять.
— Откуда ты знаешь, что есть чем гордиться? — вырвалось у меня.
— Я умею видеть людей, — снисходительно ответил король, — и я вижу тебя. Видел, как министры расступались перед тобой, видел, как тепло смотрит на тебя Мел, а бедная Мартьяна боялась даже вздохнуть в присутствии министров, а тебя она не боится, смотрит с уважением, но не со страхом.
Я вскинул брови. Как он мог все это заметить за какие-то несколько минут? А ведь все решили, что король толком вообще ничего не видит и не слышит.
— Самое страшное, что могло случиться, — продолжал король, — это потеря власти, ты был слишком мал, министры могли оттеснить тебя, сделать марионеткой, ширмой. Тогда королевство было бы потеряно навсегда.
В этот момент я возблагодарил Бога за то, что король не знал правды и не увидел своего настоящего сына, с которым я имел несчастье познакомиться меньше часа назад.
— Я сохраню твое королевство, — клятвенно пообещал я.
— Я верю тебе, — на губах короля появилась умиротворенная улыбка. — И я верю в тебя.
— Я сделаю все, чтобы не подвести тебя, — и это было не утешение умирающего, я, действительно, так чувствовал. Встреча с Эриданом в очередной раз потрясла мой внутренний мир. Я не знал, что будет дальше, но одно я пообещал себе твердо: я никогда не буду таким, как он.
Король все еще улыбался, но его взгляд начал туманиться.
— Просто будь счастлив, — прошептал он, теряя последние силы. — Я люблю тебя, сынок.
Как так может быть? Это полное вживание в роль, подмена понятий, самообман? Почему я чувствую, что теряю не кого-то постороннего, а своего родного отца? Снова, как тогда, десять лет назад. Вот только на этот раз судьба сделала мне подарок: дала возможность попрощаться.
— Я люблю тебя, папа, — прошептал я, чувствуя, что слезы таки добираются до глаз.
— Будь счастлив, — в последний раз выдохнул король, и его веки опустились. Рука обмякла.
Я просидел у его постели еще минут десять, пытаясь взять себя в руки и не дать себе раскиснуть.
Потом встал, расправил плечи, выпрямил спину, бросил прощальный взгляд на теперь навсегда умиротворенное лицо короля, и вышел за дверь.
***
Вся следующая неделя прошла в суете подготовки к похоронам. Я постоянно куда-то бежал, что-то подписывал, о чем-то распоряжался, что-то приказывал. Часть обязанностей взвалил на себя Мельвидор, часть взял Леонер. Никто из нас не упоминал то, что произошло перед смертью короля, сейчас было не до разборок.
Несколько раз в коридорах я сталкивался с Эйнирой. Она старалась не встречаться со мной взглядом, только пробормотала что-то вежливое, а я ни на чем не настаивал.
С Реем по поводу моего возвращения мы тоже не говорили. Он только сказал, что чертовски рад меня видеть, а я ответил, что это взаимно. На разговоры еще будет время, а вот король заслужил, чтобы ему оказали все должные почести и достойно проводили в последний путь.
Подготовка заняла много времени, кроме того, нужно было дождаться наместников, которые должны были прибыть на церемонию погребения, а затем и остаться еще на несколько дней, чтобы застать коронацию.
Мысль о коронации пугала до дрожи. Но если я решил остаться здесь, другого выхода не было, я должен был пройти через весь церемониал, чтобы стать полноправным правителем Карадены, стать королем.
Наместники пребывали в разное время, их приходилось встречать лично, выслушивать соболезнования, что-то отвечать. Суета и постоянный бег по кругу.
В итоге похороны состоялись только через десять дней после смерти короля Лергиуса, когда прибыл последний наместник самой дальней Пурпурной провинции.
Похороны короля есть похороны короля. Скорбные речи, затяжные церемонии, реки вина и закусок. Мне пришлось выступить перед людьми на площади и толкнуть речь о своей утрате. Речь мне написал Мельвидор, я лишь кое-где ее откорректировал, а потом заучил. Конечно же, мне было, что сказать самому, но я искренне полагал, что толпе нет дела до моих настоящих чувств. Толпа безлика, она всегда хочет одного: хлеба и зрелищ. А речь, написанная Мелом, была вполне подходящей: в меру эмоциональной, в меру официальной, в меру трогательной. Я видел, как многие даже прослезились. Искренние ли это были чувства или игра на публику, я старался не задумываться.
Когда похороны, наконец, отгремели, я почувствовал облегчение. Мне казалось это неправильным, устраивать шоу из смерти, пусть даже смерти короля. Я знал его так недолго, но успел понять, что он был хорошим человеком. Такие люди заслуживают истинной скорби, а не сладких речей.
До даты моей коронации осталось три дня, и я решил расслабиться. Свой сыновний долг я отдал, отца похоронил по всем правилам, а то, как пройдет коронация, меня мало заботило. Всегда найдется кто-то, кто устроит все в соответствии с многовековой традицией.
***
Разговор с Мельвидором и Леонером состоялся на следующий день после похорон. По-хорошему, мы все трое знали, что этого разговора не избежать, и стоило поговорить раньше, но приготовления к погребению заняли все силы и время.
И вот час настал. Мел и Леонер пришли вечером в мои покои без приглашения и предупреждения, и я сразу понял, что это значит.