Натуральный обмен (СИ), стр. 68

— Я понимаю. Правда, понимаю. Но прошу тебя, будь разумным, подумай сначала. Пожалей чувства своей матери, пощади ее сердце.

У мамы после смерти папы были проблемы с сердцем, это чистая правда. Выдержит ли оно, если она вдруг увидит сразу двух сыновей, одного, привычного ей, а второго, выглядящего так, словно сбежал со съемочной площадки исторического фильма?

Я замер, до боли впившись пальцами в ручку двери.

— Мел, что мне делать? — простонал я.

Волшебник горестно покачал головой:

— Я достаточно манипулировал тобой. И ты вправе принимать решения самостоятельно. Единственное, о чем прошу, подумай хорошенько, прежде чем что-либо сделать. Ты нужен нам, именно ты, не он. Если ты вернешься, мы с Леонером принесем клятву лично тебе и будем служить верой и правдой до конца своих дней.

— Мел! — вспыхнул я. — Да о каких клятвах может идти речь? Мы с Реем приносили друг другу клятву, только чтобы спасти его от министров, он и так был мне предан без всяких красивых фраз.

— Тогда прошу, как твой друг, подумай…  — запрещенный прием: подкупающая искренность. — Обещаю, отныне никакого вранья, никакого притворства.

Мое сердце рвалось туда, за дверь, а мой разум удерживал меня на месте.

Я прикрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь прийти в себя.

— Мел, — тихо попросил я, — сделай меня невидимым.

— Но…

— Прошу тебя. Я должен ее увидеть.

Волшебник кивнул и переплел пальцы в какой-то одной ему известной последовательности.

— Это ненадолго, — сказал он. — Иди, тебя никто не увидит. Но действия хватит минут на пять.

— Мне хватит, — заверил я и осторожно открыл дверь, стараясь не шуметь.

Они были в прихожей. Мой двойник и моя мама. Как же я соскучился!

Мама поставила тяжелые сумки с продуктами, и ее лже-сын тут же подхватил их и понес на кухню.

— Мама, ну зачем?! Я же просил тебя не таскать тяжести!

— Пустяки, — отмахнулась мама, до боли знакомым жестом. — Хочу приготовить для тебя что-нибудь вкусненькое.

— Мамуля, — Эридан обнял ее и поцеловал в щеку. — Я тебя люблю.

Когда я обнимал маму в последний раз? Лет в двенадцать? А когда говорил, что люблю ее? Хоть раз говорил? Все последние годы мы только и делали, что ругались и трепали друг другу нервы. А ведь я знал, всегда знал, что у нее больное сердце, но все равно доводил, нервировал, не ценил…

Они оба прошли на кухню, я последовал за ними и замер в дверях, привалившись плечом к косяку.

— Кстати, почему ты не на учебе?

— Отменили первые пары, — без запинки соврал Эридан.

Мама рассмеялась:

— А я уж было подумала, за старое взялся, прогуливаешь, как в школе.

Эридан посмотрел на нее с укоризной:

— Ты же знаешь, я больше так себя не веду.

— И я этому очень рада. Я горжусь тобой, сынок.

Она никогда не гордилась мной. Ни-ко-гда…

Как много бы я отдал хотя бы за то, чтобы обнять ее. Но мне нечего было отдавать, у меня все отняли, даже мамину любовь.

И, пусть Эридан — ничтожество, подлец, не заслуживающий даже уважения, но он каким-то образом умудрился стать идеальным сыном для моей мамы, исполнением ее мечты, каким не сумел стать я.

Видно, мой удел — заговоры, дворцовые интриги и казни. Наверное, я все это заслужил за то, что никогда не ценил то, что у меня было.

Время, отмеренное мне, истекало.

Я в последний раз посмотрел на маму. Счастливую, что-то весело щебечущую.

Такой я ее и запомню.

Я развернулся и пошел обратно в комнату, где меня ждал Мельвидор.

— Я уже начал беспокоиться, — признался волшебник, — оставалось меньше минуты.

Я дернул плечом, отмахиваясь.

— Не стоило.

Даже боль куда-то ушла, осталась только пустота.

Я взял со стола тетрадь, вырвал из нее листок и написал Эридану записку: « Она ничего не должна узнать. Никогда. Не дай бог тебе проболтаться».

Мама не должна знать, что ее сын мотается где-то в другом мире, а может, уже сгинул там вовсе. Она не заслуживает этой боли, пусть будет счастлива. Счастье не всегда в правде, а иногда как раз в незнании.

Я свернул листок вдвое и положил под крышку ноутбука, туда, где он точно его заметит, а потом повернулся к Мельвидору.

— Я готов. Уходим.

В его глазах были сомнение и тревога.

— Ты уверен?

— Уверен, — выдохнул я. Наверное, никогда и ни в чем я не был уверен, как в этом решении.

— Тогда пошли.

Мельвидор открыл проход, и я вошел в него, не оглядываясь.

***

Приземление прошло удачно. Мы вылетели из прохода в мои покои, откуда и ушли.

А приняв вертикальное положение, я с удивлением обнаружил Леонера, замершего посреди комнаты. Видимо, он ждал нас и вышагивал взад-вперед.

— Слава Господу, — пробормотал он, хватаясь за крест на груди, и часто моргая, — вы вдвоем! Скорее!

— Что-то случилось? — испугался Мельвидор, видя странное поведение друга.

— Случилось, — выдохнул монах. — Еще как случилось.

— Да говори уже! — рявкнул я на него.

Но Леонер даже не огрызнулся в ответ, а еще сильнее впился в крест, а его слова стали для меня громом средь ясного неба:

— Король очнулся! 

13 глава

В комнате короля было не протолкнуться: министры заполнили все пространство. Бедная Мартьяна жалась в угол, не имея возможности протиснуться меж важных господ, чтобы выйти.

Я ворвался в комнату ураганом. Министры, казавшиеся всего мгновение назад не сдвигаемыми глыбами, сразу же отступили кто куда, освобождая мне проход.

Это была не злая шутка, не насмешка, король Лергиус на самом деле очнулся, все так же лежит на кровати, но выражение лица осмысленное, брови нахмурены и что-то шепчет, но из-за гвалта поднятого министрами ничего не разобрать.

— Эридан… —  я смог разобрать его шепот, только приблизившись.

— Я здесь, — я опустился на одно колено возле кровати, так, чтобы он мог меня видеть, и сжал его ладонь. — Успокойся, я здесь, я пришел.

— Эридан, — от облегчения у него на глаза навернулись слезы. — Ты здесь…

— Здесь, здесь, — заверил я, с ужасом думая, что было бы, если бы я не вернулся. Король бы очнулся, звал сына, а он так бы и не пришел. — Я никуда не уйду.

Лергиус сделал попытку приподняться, но без сил снова упал на подушку.

— Дай хотя бы рассмотреть тебя, ты совсем взрослый, — я послушно наклонился ближе, король поднял руку и дрожащими пальцами коснулся моей щеки. — Я помню тебя совсем маленьким, а теперь ты уже мужчина. Как ты? Мне так жаль, что я бросил тебя, оставил одного…

Тем временем Мельвидор обошел постель и распростер над больным руки, оценивая его состояние. Но король даже не глянул в его сторону, все его внимание было сосредоточено на мне.

— Со мной все хорошо, — я старался, чтобы мой голос звучал бодро и убедительно, — с Караденой тоже, — я бросил быстрый взгляд на Мела, в ответ волшебник сжал губы и покачал головой,  и я продолжил еще более оптимистично и вдохновенно: — Министры во всем меня поддерживают, все просто замечательно, тебе не о чем беспокоиться.

— Министры? — брови короля сошлись на переносицы, а потом он словно только сейчас заметил заполнивших комнату людей. — А Кэред? Где мой друг Кэред Гердер? Позовите Гердера.

Я сглотнул.

— Пап, Кэред в отъезде, но у него тоже все хорошо, — и как только у меня язык повернулся.

— В отъезде, — король снова расслабился, — как на него похоже. Всегда при деле, — потом снова занервничал: — Он ведь не бросил тебя? Он помогает тебе?

— Конечно, помогает, — уверил я, — и Рейнел тоже.

— Рей, — губы короля тронула улыбка, — я рад, что вы до сих пор дружите. Рей — хороший мальчик.

— Ну, за «мальчика» он даст мне в глаз, — усмехнулся я, — но я передам ему твои слова, ему будет приятно.

Король же перевел взгляд на Мельвидора, оказывается, он видел его с самого начала, просто предпочел не обращать внимания.