Натуральный обмен (СИ), стр. 60
Барабаны смолкли и тысячи голов обернулись к нашему балкону, ожидая от меня знака.
Нет, Эрвин, даже ты не можешь ненавидеть меня так, как я сам себя ненавижу, потому что мне с этим жить.
Я медленно поднялся со своего кресла.
Каждое движение казалось мне как в замедленной съемке: вот я встаю, вот делаю взмах рукой, а вот палач жмет рычаг, и доски с грохотом угодят из-под ног приговоренных. Приговоренных мной. Повешенных мной.
А я стою, смотрю вниз и мечтаю снова обрести способность не чувствовать, но уже не могу.
***
Плохо помню, как покинул балкон и добрался до своей комнаты. Я кому-то улыбался, что-то говорил, сделал все, чтобы соблюсти все положенные приличия прежде, чем уйти. Нет, не уйти — сбежать. Но не так, как хочется, поджав хвост, а чинно и благородно с высоко поднятой головой и идеально прямой спиной.
Я закрылся в своих покоях и сполз по двери, уткнулся головой в колени.
Я слышал быстрые шаги в коридоре, потом стук по двери где-то на уровне моей головы.
— Эридан, я могу войти?
Рейнел.
Ну, конечно же, Рейнел.
— Нет, — на этот ответ ушли последние остатки самообладания, и мне пришлось зажать рот рукой, чтобы не всхлипнуть.
И это я? Я же считал себя сильным.
Да, я сильный, я все выдержу, потому что так нужно. Потому что иначе нельзя.
Но почему так отвратительно на душе? Почему я чувствую, что совершил не правосудие, а убийство? Двенадцать человек — одним взмахом руки…
Я слышал, что Рей потоптался еще несколько минут возле моей двери, но потом все-таки ушел.
Спасибо тебе, друг, за понимание…
Больше всего на свете я не хотел, чтобы Рейнел видел меня в таком состоянии. Друг он мне или нет, я должен сохранять лицо, если я решил быть принцем не на словах, а по-настоящему, я обязан быть им до конца.
На полу я просидел долго, несколько часов, просто сидел и смотрел в пространство, а перед невидящим взором проносись фигуры в белых одеждах, ненавидящий взгляд Эрвина, его губы, шевелящиеся в последних проклятиях.
Наконец, я решил встать, вспомнив свое недавнее намерение напиться. Вряд ли, оно мне поможет, но, может быть, хотя бы усну?
Но едва я поднялся на ноги, голова закружилась, затошнило сильнее.
Кое-как добрался до ванной. Меня вырвало. Барабанный бой с площади грохотал в ушах.
А ведь Рей предупреждал, что это будет не просто.
Раньше я пытался принять себя просто как принца, а теперь мне предстоит принять себя как убийцу.
Я добрался до ванной, умылся, прополоскал рот, но мне этого показалось недостаточно, я почистил зубы. Лучше все равно не стало: физически больше не тошнило, но душевно выворачивало так же, как и прежде. Напиваться расхотелось. Мне показалось, что если выпью, вообще разревусь к чертовой бабушке.
Я подошел к окну. В это время года рано темнело, да еще и тучи сплошь закрыли небо. Темнота — это как раз то, что мне нужно.
Не одеваясь, я вышел из комнаты. Охрана снова последовала за мной. Сначала у меня было желание избавиться от них, но потом я понял, что если сделаю это, они немедленно побегут докладывать Рею, и мне тогда точно не обойтись без сочувствующей компании. Пусть лучше они завтра доложат, что мне было плохо, и я шатался в темноте по саду. Рей и так знает, что мне паршиво, но так, по крайней мере, не узнает насколько.
В саду шумел ветер. Может быть, продует мою голову, и я начну нормально соображать?
Я бродил по каменным дорожкам около часа. Просто бродил, уже почти не думая.
Мне нужно было смириться с самим собой и своим поступком.
Я уговаривал себя, что выбора у меня не было, но сам-то прекрасно понимал, что был. Я мог хотя бы казнить этих людей там, у них на родине, без этого дешевого шоу. Мог оставить им право последнего слова. Мог…
Пошел дождь, настоящий ливень, а я все продолжал бесцельно бродить по саду.
Рубашка промокла за какие-то пару секунд, но я даже не чувствовал холода, вообще почти не чувствовал своего тела, просто подставлял лицо под капли.
У моей охраны оказалась недюжинная выдержка, потому что они все это время таскались по дождю вместе со мной.
— Ваше высочество, — прошло очень много времени, прежде чем один их них решился со мной заговорить, — вы заболеете. Дождь ледяной, вы не одеты.
Я остановился, откинул облепившие лицо волосы и посмотрел на стражника, часто моргая. Что ж, его можно понять. Он ведь меня охраняет, а если я заболею и умру, Рей его за это по головке не погладит. Я уже достаточно сделал на сегодня, не стоит портить парням карьеру.
Я кивнул и послушно поплелся во дворец.
Я чувствовал себя таким одиноким, как никогда. Даже в первые дни в этом мире я не чувствовал себя так. Один и противен сам себе.
Есть ли в этом мире тепло и для меня?
Пока я поднимался по лестнице, меня начало трясти, кажется, ледяной дождь таки добрался до меня.
Я поднялся на второй этаж, шагнул в сторону своих покоев, а потом развернулся и пошел в другом направлении.
Я хотел видеть только одного человека, и пусть, она не поймет, прогонит, все равно я не смогу ненавидеть себя за этот день еще больше.
Я остановился возле двери Эйниры и постучал.
— Кто там? — практически сразу же отозвалась она.
— Это я, — мой голос прозвучал хрипло.
— Что случилось? — Эйнира распахнула дверь и замерла на пороге, раскрыв рот от удивления. — О Господи!
Вид у меня бы тот еще: мокрая насквозь одежда, рубашка прилипла к телу, с мокрых волос на плечи капает вода.
Я понял, что выгляжу жалко.
Что это был за внезапный порыв? Зачем я пришел сюда?
— Эйни, прости меня, — пробормотал-прохрипел я и собрался уйти.
— А ну стой! — ее теплая ладонь ухватила мою ледяную и потянула за собой в комнату. — Совсем с ума сошел!
Эйнира закрыла за мной дверь и бросилась к шкафу.
— Иди сюда! — она вернулась с полотенцем, накинула мне на голову и принялась вытирать волосы. — Заболеешь же, снимай рубашку, быстро!
Она все еще промокала мои волосы, а я, не глядя, стянул с себя рубашку, бросил на пол.
— Так-то лучше, — деловито пробормотала Эйнира, убирая промокшее полотенце от моего лица. — Сейчас еще горячую ванн…
Она не договорила, наши глаза встретились. Такая красивая, умная, заботливая, добрая. Как получилось так, что встретить свою девушку-мечту мне удалось, только попав в другой мир?
Ее взгляд скользнул по моей обнаженной груди. В прошлый раз, когда я разделся в ее комнате, она смотрела на меня иначе.
— Я…
Я не знал, что она хотела сказать, и, по правде, не хотел знать.
Я взял ее лицо в ладони и поцеловал в губы со всей страстью, которую в этот момент испытывал.
И она не оттолкнула, не влепила мне пощечину за наглость, а подалась навстречу, ответив на поцелуй…
10 глава
Мне снился сон, прекрасный сон. Я провел ночь с девушкой своей мечты. Я целовал ее, и она целовала меня в ответ, не менее страстно, чем я сам. Она была моей, и эта ночь принадлежала только нам.
Прекрасный сон… Всего лишь сон, потому что в реальности я не заслужил ничего подобного…
Я глубоко вздохнул и открыл глаза. Я лежал на спине, поэтому мой взгляд уперся в украшенный фресками потолок. Цветы и птицы…
Я моргнул. Откуда взялись цветы и птицы? Я отчетливо помнил, что над моей постелью были изображены белые облака на голубом небе.
Только не говорите мне…
Я повернул голову и не поверил своим глазам: на моем плече спала Эйнира, обвив своей рукой мою.
…Что это был не сон!
Тысяча мыслей пронеслась в моей голове всего за мгновение. Что скажет она мне, когда проснется? Решит, что я пришел к ней забыться только потому, что мне было плохо? Или еще отвратительнее, скажет, что не смогла мне отказать, потому что я ее муж…
Наверное, Эйнира почувствовала, что я пошевелился, и проснулась.
Наши глаза встретились, и я почувствовал себя полным кретином за все, что успел передумать.