Слияние двух одиночеств, стр. 8

— Ты не имеешь права чего бы то ни было от меня ожидать.

— Не согласен. Если учесть то, что было вчера, ты очень уж недружелюбно ко мне относишься.

Дэймон подошел поближе, словно обнимая ее своим теплом. Она чувствовала запах моря, запах мужчины и с трудом сдерживалась, чтобы не протянуть к нему руку и не погладить его.

— То, что было вчера, прошло.

— Но то, что было между нами, может и продолжиться.

Она ужаснулась, поняв, как сильно она все еще хочет его прикосновений.

— Все кончено, — повторила она, надеясь на то, что ей самой удастся в это поверить.

— А если я не готов все закончить?

— Нечего заканчивать. У нас был секс. И все.

— Просто секс? — Его брови взметнулись вверх, и ей показалось, в его глазах мелькнул гнев. — Это твой фирменный знак, Калли? Горячий секс с незнакомцами, которых ты забываешь на следующий же день?

У нее по коже мурашки забегали от смущения и злости. Но она только скользнула взглядом по его телу, а потом сказала:

— То же я могу сказать и о тебе. Ты вчера получил, что хотел. Конец истории.

— Ошибаешься, дорогая. Уж поверь мне, это еще не конец.

Не в силах контролировать свое тело, она ощутила легкое возбуждение. Это просто немыслимо. Она не станет играть в эти игры. Вчера она совершила ошибку, нарушила собственные моральные принципы ради пары часов страсти.

— Поверьте, господин Савакис. Все кончено. Почему бы просто не забыть об этом?

Калли не сомневалась, что к концу дня он найдет другую женщину, жаждущую попасть к нему в постель. Сердце у нее в груди болезненно сжалось.

— Потому что я всегда получаю то, чего хочу, glikia mou. Ты разожгла мой аппетит, и я хочу еще. — Губы его изогнулись в голодной ухмылке, и по спине у нее пробежал холодок. — Я хочу тебя, Калли. И я тебя получу.

Глава 4

Какого черта на него нашло? Дэймон задался вопросом, в своем ли он уме, когда эти слова слетели у него с губ.

Она не была женщиной его типа. И все, что он о ней узнал, говорило не в ее пользу. Не считая того, как страстно она занималась сексом. По этой части она была так хороша, что смогла даже пробить стену его сдержанности.

Правда заключалась в том, что одного раза с Калли Манолис было мало. Он хотел ее. Еще. Проклинал свою слабость, но не мог остановиться. Его желание было первобытным и легко брало верх над разумом.

Она широко распахнула глаза, губы у нее приоткрылись, и он представил себе, как накрывает их жарким поцелуем.

— Вам не запугать меня своими угрозами.

Голос ее прозвучал хрипло. Все-таки она боится. Или возбудилась. У Дэймона от этой мысли все тело напряглось.

— Это не угроза, а обещание.

— У вас нет надо мной власти. Я сама себе хозяйка. Никто мне не указ. — Она махнула рукой на бунгало в конце тропинки. — Уверена, вы сами найдете дорогу, господин Савакис.

И ушла, как будто слуге указала на его место.

Никто не смел так обращаться с Дэймоном Савакисом. И все же мысленно он аплодировал ее выдержке. Не многие осмеливались ему противостоять. Она его по-настоящему завораживала. Ему хотелось пробиться сквозь ее напускное спокойствие и высокомерие и согревать ее в своих объятиях до тех пор, пока им обоим не станет жарко.

Он засунул руки в карманы, чтобы не схватить ее и не обрушиться на нее со всей своей страстью, не заставить ее подчиниться. Это было бы слишком просто. Ему хотелось, чтобы она пришла к нему сама. За двадцать четыре часа он стал одержим Каллистой. Невзирая на ее презрение. И на то, кто она. А может, именно из-за этого. В нем опять зашевелился гнев. Его отец и дед много лет горбатились на семью Манолис. Дед рано свел себя в могилу непосильным трудом. А отец умер в результате несчастного случая на рабочем месте. Его мать получила от компании соболезнования. А вот законной компенсации не получила. Дэймон направил свой гнев на то, чтобы добиться успеха, чтобы семья его никогда больше не была уязвима, как тогда, когда пятеро детей в их семье остались без отца. Ему было пятнадцать, и он был старшим из них.

Что удивительного в том, что ему приятно смотреть, как старается ему услужить Аристидис Манолис? И нравилось представлять, как покорится его воле Каллиста Манолис?

Дэймон заставит ее признаться в своем желании. Он возьмет ее снова, будет с ней столько, чтобы насытиться, а потом бросит ее. И она будет жаждать большего, но никогда этого не получит.

Калли шла по холму, хотя ей хотелось бежать без оглядки. Она спиной чувствовала его горячий взгляд. В ней кипел гнев, и все равно тело ее предательски реагировало на его присутствие. Она отдалась ему бездумно. А теперь ей не убежать, пока все не решится с ее наследством. Без него ей никак не осуществить мечту об открытии собственного маленького бизнеса.

Только эта мечта и помогла ей пережить годы замужества. Она не могла от нее отказаться. Оставалось надеяться, что дядина сделка прогорит, а Дэймон не клюнет на его сводничество. Она запнулась и резко остановилась, когда вдруг поняла, что только деньги Дэймона Савакиса теперь могут спасти ее планы на будущее. Слава богу, сам Дэймон этого не знает. Он не преминул бы воспользоваться ее слабостью.

Течение ее мыслей прервали громкие всхлипы, доносившиеся из рощи. Там она и нашла плачущую на скамейке Анджелу.

Семь лет назад сама Калли пришла сюда оплакивать предательство в любви. И думала, что хуже быть ничего не может. Какая же она была тогда наивная!

— Анджела! Что такое, сестренка?

— Это все папа. Он узнал, что я разговаривала с Нико. Он так разозлился. Он ничего и слышать не хочет о том, что мы с Нико любим друг друга. Говорит только, что я должна спасти семью и компанию. Я пыталась с ним поговорить. Говорила, что Дэймону я неинтересна. Я не такая гламурная, как ты. А он только еще больше разозлился. Сказал, Дэймон хочет детей от послушной женщины из хорошей семьи.

Как будто Дэймону нужно жениться, чтобы утвердиться в обществе! Его богатство и власть и так открывали для него любые двери.

Но в одном дядя прав. Мужчины готовы платить за то, чтобы заполучить понравившуюся женщину. Калли по наивности своей когда-то согласилась стать игрушкой для Алкиса и помогла дяде сохранить тогда компанию после очередной неудачи в бизнесе. Она думала, что делает это для блага семьи, и не осознавала, какое ярмо надевает себе на шею, связав свою жизнь с жестокосердным Алкисом.

— Папа сказал, что мужчина женится, чтобы завести детей и создать себе комфорт, что Дэймон в другом месте станет искать… искать…

— Шш, Анджела, все в порядке.

— Нет, не в порядке. Если я ослушаюсь, мы все потеряем. А мама так болеет. Если ей придется лечиться…

Калли встала и взяла Анджелу за руку:

— Подожди пока. Мы что-нибудь придумаем.

Анджела не пойдет по ее стопам. Она все для этого сделает. Встанет на колени перед Дэймоном Савакисом и будет его умолять, если придется.

— Спасибо, Калли. — Дэймон принял из ее рук освежающий холодный напиток, намеренно коснулся при этом ее пальцев.

Она вздрогнула. Нервы у нее начали сдавать. Дэймон не спешил завершать дела с Манолисом, чтобы подольше быть рядом с Калли, которая вынуждена была исполнять роль хозяйки дома.

Не отпуская ее руку, он поднялся.

— Извините, — пробормотала она. — Пойду принесу салфетку.

— Не надо.

— Но я…

— Позволь мне…

Он поднял их сцепленные руки, заметив, как участилось ее дыхание, нагнулся и слизнул сок с ее большого пальца, потом указательного, а потом чувствительного треугольника кожи между ними. Она задрожала.

Ее кожа пахла летом. Не надо было этого делать. Как только он ощутил ее вкус, он перестал себя контролировать.

— Не надо. Пожалуйста.

От этих ее слов в нем зашевелилось нечто вроде чувства вины. Куда делась та Каллиста, которую он знал? Лед и пламень? Она на секунду перестала себя контролировать, и он увидел перед собой совершенно другую женщину. Он ведь как раз этого и добивался, разве нет? Чтобы она сдалась и признала, что хочет его.