Высокий Дом, стр. 61

– Уходите! Не троньте! Нельзя трогать эти вещи! Он не хотел, чтобы ты стал Хозяином. Он не хочет этого!

– Я должен, – еле слышно прошептал Картер, но его шепот мгновенно усмирил призрака. Долговязый в растерянности застыл, глаза его забегали, черты лица заострились. Ясным, спокойным голосом он произнес:

– Картер, Даскин, я никогда бы не смог причинить вам зла. Если Дом нуждается в вас, вы должны ему повиноваться, пусть даже это принесет вам великую боль и печаль. Это высшее призвание. Высочайшее из высших.

Но вновь лицо отца растаяло, сменилось жалкой физиономией Долговязого. Призрак залился слезами и принялся, всхлипывая, приговаривать:

– Нельзя. Нельзя, нельзя, нельзя! Вам будет плохо. О, я-то знаю!

Картер бережно опустил руку на плечо Долговязого и медленно отстранил его с дороги, что вела к отцовским вещам.

Долговязый упал на колени, припал к могильному холмику и разрыдался с новой силой.

Картер обернулся к Даскину:

– Час пробил, брат мой. Меч и Плащ перед нами. Мы можем вместе взять их.

Даскин покачал головой.

– Только один из нас может стать Хозяином. Высокий Дом сделал свой выбор. Он избрал тебя.

– Ты уверен в этом? Ведь когда-то ты мечтал стать Хозяином, а я этого никогда не хотел. За прошедшие несколько дней я полюбил тебя, и мне бы не хотелось потерять эту любовь.

– А мне – твою. Поверь, за время нашего странствия все мои былые помыслы о власти как рукой сняло. Мы оба – сыновья нашего отца, и мое призвание ничуть не ниже твоего, ибо у каждого короля должен быть верный советник.

Картер, тронутый до глубины души, кивнул и поднял с могильного холмика Меч-Молнию. Даскин, словно опытный оруженосец, помог ему приторочить волшебное оружие к поясу. Картер только прикоснулся к рукоятке, и его словно током пробило. Невидимый заряд пронизал все его тело, даровал ему необычайную силу. Даскин накинул ему на плечи Дорожный Плащ – темный, тусклый, почти бесцветный, с черными пятнами, как на шкуре леопарда. На вид легкий, Плащ оказался тяжелым. Картеру показалось, что плечи у него сразу стали широкими и могучими, способными выдержать любую ношу.

Картер обнажил Меч. Лезвие сверкнуло золотом во тьме. Зазубренные края подернулись дымной синевой. Картер поднял волшебный клинок, указал его острием сначала на Радужное Море, а затем – на коленопреклоненного Долговязого.

– Вещи Хозяина стали моими, – объявил он, и голос его прозвучал светло и торжественно. – Я не хотел этого, но теперь это так. Мне недостает только одной вещи. Ответь же мне, ибо ты владеешь разумом отца, и к тебе взывает Хозяин. Полицейский завладел Ключами Хозяина. Где мне найти их?

– Это не было ведомо даже лорду Андерсону, – отвечал Долговязый. – Но Полицейский не в силах все время носить Ключи при себе. Они не предназначены для него. Порой их могущество истощает его, отбирает у него жизнь. Большую часть времени он прячет их. И если он не желает, чтобы они достались Хозяину, он должен хранить их там, куда тот не может войти – в том месте, где царят злоба и страх.

– Понятно, – кивнул Картер. – Благодарю тебя. Ты нам очень помог. Мне бы хотелось отплатить тебе добром. Тебя создал мой отец, он сотворил тебя, свою тень, и наделил всеми своими сомнениями и терзаниями, чувствами, которые питал к сыновьям и покойной жене. Но то, что создано Хозяином, Хозяин в силах уничтожить. Благодарю тебя за долготерпение. Ступай же с миром. Исчезни, добрый дух.

Картер коснулся плеча Долговязого кончиком меча. Призрак в последний раз устремил на братьев взгляд прекрасных глаз лорда Андерсона и проговорил:

– Благодарю вас, дети мои. Я очень горжусь вами.

А потом он исчез, и там, где он стоял, остались отпечатки коленей, да порыв ветра взметнулся и зашумел.

Картер опустился на колени рядом с могилой, зарылся руками в землю и долго плакал, повторяя:

– Он ведь был такой сильный! Я думал, он никогда не умрет!

Даскин подошел к брату и положил руку на его плечо. Голос его дрожал, но он не плакал.

– А я не надеялся. Он пропал так давно.

– Значит, я подарил тебе мнимую надежду, – кивнул Картер.

– Нет, – покачал головой Даскин. – Ты подарил мне… возможность попрощаться с ним.

Они еще долго сидели у могилы. Наконец, поскольку им нечего было положить у надгробия отца, Картер прижал к мягкой земле ладонь и оставил свой отпечаток. Так прошла тоскливая ночь.

А когда только-только начало светать, Картер встал, и Даскин заметил, как он изменился. Черты его обрели решимость. Голосом чистым, словно хрусталь, он произнес:

– Путь наш ясен. Теперь мы отправимся за Ключами Хозяина.

– Разве ты знаешь, где они?

– Конечно. В том месте, где, на взгляд Полицейского, их никто не осмелится искать. В том самом месте, которого я страшусь сильнее всего на свете. В Комнате Ужасов.

ИННМЭН-ПИК

Ближе к вечеру Картер и Даскин уже ушли далеко от отцовской могилы – они шагали по залам и коридорам Аркалена. Как только утреннее солнце, выглянув из-за туч, расцветило волны Радужного Моря, братья вернулись к белокаменному крыльцу, вошли в дверь с витражными створками и упали без сил на ковер. Проспали они до полудня. Затем позавтракали и заговорили об обратном пути. Картер не утратил решимости отправиться в Комнату Ужасов, хотя от одной только мысли об этом его бросало в дрожь. В тот страшный день, когда Полицейский похитил его, подручный злодея тащил его, перебросив через плечо, ногами вперед. Картер видел дорогу, но напрочь забыл. Он решил вернуться в библиотеку и заглянуть в Книгу Забытых Вещей, а если это ничего не даст, оставался единственный выход: снова отправиться за советом к динозавру на чердак.

Дверь, ведущую в Вет, воины-проводники крепко-накрепко заперли, поэтому нечего было и думать о возвращении этим путем. Единственная обратная дорога в Китинтим – длиннющий обход. Однако Глис рассказал Картеру о дороге, ведущей во Внутренние Покои из Наллевуата – на тот случай, если бы им удалось добраться до этой страны. Для того чтобы попасть туда, нужно было пересечь границу Аркалена на западе и миновать государство под названием Иннмэн-Пик, о котором ни Картер, ни Даскин ровным счетом ничего не знали. Теперь, когда на его плечах лежал Дорожный Плащ, а на поясе висел Меч-Молния, Картер чувствовал себя настоящим Хозяином Эвенмера, хотя эти вещи и вызывали у него печаль – ведь то, что они попали к нему, означало, что отец теперь уже не вернется никогда. Часы странствия по некогда прекрасным залам Аркалена для Картера тянулись мучительно долго. Его не радовали ни синие порфировые львы – стражи дверей, ни базальтовые колонны, поддерживавшие своды великолепных залов, ни расшитые серебром занавеси в проемах высоких овальных окон, сверкавшие, подобно слезам. Пока Даскин не окликнул его и не указал на игру солнечных лучей на полу, он не замечал этого. А ведь получалось так, словно гроза отступила, как только в руках Картера оказался Меч-Молния. Значит, силы анархистов пошли на убыль.

Несмотря на то, что в путь братья тронулись поздно, к вечеру они выдохлись – сказались события трагической ночи и владевшая ими тоска. На закате они устроили привал в небольшой гостиной, примыкавшей к одному из просторных залов. Правда, чуть дальше располагалась заброшенная спальня, но обоим не захотелось укладываться спать там, на ложе, где уже давно никто не проводил ночь. Гораздо приятнее было улечься на одеяла, расстеленные у камина, в котором жарко пылали остатки сломанного стула. Перекусили в молчании. Лицо Картера было пепельно-серым. Сгущалась тьма.

– С тобой все будет хорошо? – осторожно спросил Даскин. Картер невесело усмехнулся:

– Кто знает? Сердце мое пусто, в нем не осталось ни капли надежды. Я думал, он бессмертен, а теперь его нет. Больше всего будет недоставать его улыбки. Он ведь часто улыбался, ты помнишь, даже тогда, когда был печален. И еще… его глаза все время передо мной. Теперь я понимаю: я никогда бы не смог попрощаться с ним навеки. Всегда оставались бы несказанные слова, хоть бы наше прощание и длилось тысячу жизней. Какая тоска! Столько лет единственная моя надежда была в том, чтобы найти его. А что теперь мне осталось?