Скромница в ловушке, стр. 15
В разговор вмешалась бабушка Козима:
— Я думаю, дорогая Доротея, мы должны позволить детям самим устраивать свою жизнь и наслаждаться свободой первых месяцев супружеской жизни. Полагаю, детские в Востранто очень скоро перестанут пустовать.
— Едва ли, когда Анджело проводит все дни в Риме, а Елена исчезает на выходные на побережье, — сурово ответила синьора. — Я родила сына в течение первого года брака, потому что знала свои обязанности!
В этот момент Джованни объявил, что прибыла княгиня, и Элли смогла вздохнуть спокойно.
Но ненадолго, конечно. Теперь ее преследовали мелкие намеки, превращающиеся во все более настойчивые вопросы о ее здоровье каждый раз, когда она встречалась с синьорой…
Элли услышала отдаленный звонок в дверь. На неделе Востранто редко посещали и не приезжали без предупреждения или приглашения.
Спустя несколько мгновений в ее дверь постучали, и вошел Джорджио:
— Синьора Альберони, мадам. Я провел ее в гостиную.
Секунду она смотрела на него, непонимание сменялось неверием. Сильвия? Сильвия здесь?! Невозможно!
«Нет, я не хочу ее видеть. Попроси ее уйти».
Гневный импульс был настолько силен, что Элли уже решила, что сказала это вслух. Но в следующую секунду поняла: Джорджио все еще ждет ее ответа. Ее руки сжались в кулаки, и ей пришлось разжать их и изобразить на лице улыбку.
— Спасибо, Джорджио. Скажи Ассунте, пусть принесет нам кофе и маленькое печенье с изюмом. И может, Бернардина приготовит нам миндальный пирог?
«Проявляю гостеприимство, когда хочу с криком убежать отсюда?» — думала Элли.
Затем, пытаясь вернуть самообладание, она спустилась в гостиную, чтобы встретиться с кузиной, которая в одну беспокойную ночь разрушила всю ее жизнь.
Глава 7
Одного взгляда на Сильвию хватило, чтобы понять: кузина приехала не для того, чтобы извиняться. Она стояла посреди комнаты в темно-красном шелковом платье, подчеркивающем каждый изгиб фигуры, и, прищурившись, изучала комнату.
— Ты очень хорошо постаралась, дорогая, — окинув старую юбку и белую блузку Элли ироническим взглядом, сказала Сильвия. — Как странно иногда все складывается. — Она подошла к камину, рассматривая герб, выбитый в камне. — Я впервые здесь. Ты знаешь об этом?
— Нет, не знаю, — тихо ответила Элли.
Сильвия тряхнула головой, и ее волосы взметнулись блестящей волной.
— Я несколько раз пыталась убедить Анджело привезти меня сюда, но он всегда находил причины не делать этого.
— Понятно. — Элли вскинула подбородок. — А какова причина твоего визита?
Сильвия развела руками:
— А она мне нужна, чтобы повидаться со своей кузиной? — Она помолчала. — Я не посылала тебе свадебный подарок… Но что можно подарить тому, кто, считай, выиграл главный приз в лотерею? Очень умно с твоей стороны. — Она подошла к дивану и села, положив ногу на ногу. — Или нет? Может, это все идея старой ведьмы, его бабушки, и ее дочки, той самой Лучино? Один Бог ведает, как годами они пытались заставить Анджело жениться. Неужели я предоставила им шанс провернуть это? — Она резко засмеялась. — Какая ирония!
Элли сделала шаг к ней:
— Сильвия, как ты могла так поступить?
— А почему нет? — Глаза Сильвии вспыхнули. — Он думал, я позволю так просто отбросить себя в сторону, будто уже ничего для него не значу? Никто со мной так не обращался! Никогда! Я знала, как важна его сделка с дядей Чезаре и как ужасен будет провал. Но я решила преподать ему урок. Знала, что могу заставить его хотеть меня и он не сможет устоять…
— Я говорю — как ты могла вовлечь меня во все это?
Сильвия небрежно пожала плечами:
— Потому что знала: ты — последняя на свете девушка, которую Анджело посчитает симпатичной. Когда он окажется в твоей комнате, будет выглядеть и чувствовать себя дураком. Это идеальный завершающий штрих.
Элли отвернулась.
— Ты сошла с ума, — сдавленно произнесла она.
— Анджело заставил меня страдать, — горько бросила Сильвия. — Я хотела, чтобы страдал и он. Чтобы понял, что он потерял, прекратив наш роман.
— Но ваш роман не мог больше продолжаться, — возразила Элли. — Что бы случилось, если бы о нем узнал Эрнесто?
— Он бы развелся со мной, и я бы смогла выйти замуж за Анджело. Наверняка сейчас он жаждет жизни со мной, которую так опрометчиво отринул вместе с нашим счастьем.
Счастье? Элли не верила своим ушам. Какое счастье можно построить на столь эгоистичном поведении? Превращая в мучение жизнь других?
Она глубоко вдохнула:
— Если это все, то ты должна уйти.
— А где твое чудесное гостеприимство? — Сильвия звонко рассмеялась. — Я, пожалуй, останусь ненадолго, чтобы мы могли поболтать, как женщина с женщиной. — Она понизила голос: — Мне до ужаса интересно, как тебе замужняя жизнь? Анджело воплощает все твои одинокие фантазии? — Она насмешливо взглянула на отпрянувшую от нее Элли. — Ты явно не выглядишь восторженной.
— Думай что хочешь! — Элли вскинула голову. — Я не собираюсь обсуждать с тобой свои отношения с… — Она помедлила. Она не могла сказать «Анджело», потому что никогда не называла его по имени. И точно уж не могла назвать его при Сильвии графом Манзини. Поэтому она выбрала «моим мужем» — хотя это определение тоже было не совсем верным, что вызвало в ее душе неожиданную боль.
Элли была рада, что Анджело не вернется в Востранто до завтрашнего вечера. Оставалось только представлять, как он встретил бы свою бывшую любовницу, удобно расположившуюся в его гостиной.
Она почувствовала некоторое облегчение, когда стук в дверь возвестил об Ассунте с сервировочным столиком, на котором стоял кофейник и различное печенье, пироги и пирожные.
— Бог мой, — вновь раздался мелодичный смех Сильвии. — Как вкусно! Меня сегодня балуют.
«Ты всегда была избалованной, — хотелось сказать Элли. — С самого детства, как считала бабушка Виктория. Ребенок, которого навестили только добрые феи и одарили красотой, обаянием и безоговорочной любовью окружающих. Заставив тебя верить, что ты можешь получить все, что угодно, и жить только ради себя. И что бы ты ни натворила, тебя всегда прощали. Я тоже попалась на твою удочку и все эти годы шла у тебя на поводу. Может, поэтому бабушка оставила домик в Порто-Веккио мне? Потому что знала: однажды ты сделаешь что-то, после чего мне потребуется убежище».
Вслух же Элли сказала другое:
— Ассунта, позаботься и о водителе синьоры.
— О, я приехала сама, — сообщила ей Сильвия, пожимая плечами. — Как и всегда. — Она улыбнулась экономке. — А вы — та самая чудесная Ассунта? Граф Манзини мне столько о вас рассказывал!
Ассунта склонила голову, вежливо и недоверчиво одновременно, и вышла, оставив Розарию наливать кофе в изящные чашечки из тонкого фарфора и расставлять тарелочки с лакомствами, давая Сильвии возможность попереживать над калорийностью сладостей.
— Мне нужно следить за своей фигурой ради Эрнесто, — вздохнула она. — Женщина должна стараться быть во всем лучшей для своего мужа, не так ли, Елена? — Кузина окинула пренебрежительным взглядом одежду Элли, особенно ее убранные в простой хвост волосы.
«Не думаю, что Анджело важно, умираю я с голоду или ем до отвала», — думала Элли, подавив вздох и специально выбрав пирожное со взбитым кремом.
Даже когда Розария ушла и кузины остались одни, никаких вопросов о браке Элли, к счастью, не последовало. Сильвия начала рассказывать о себе: на каких вечеринках она была, какие премьеры фильмов посетила, где открылся новый бутик, появился новый парикмахер…
— Так жаль, что ты редко бываешь в Риме, дорогая. Я показала бы тебе новый мир. — Сильвия изящно вытерла крошки миндального пирога с пальцев и положила льняную салфетку обратно. — Но сейчас ты можешь показать мне свой мир, — добавила она, слегка улыбаясь. — Итак, подробная экскурсия по дому, пожалуйста! — Она улыбнулась и добавила: — Включая конечно же спальни.
Элли аккуратно поставила чашку на блюдце, подавляя растущий внутри вопль.