Неопытная искусительница, стр. 67
Он взял ее за руку.
— Миллисент Элинор Армстронг, согласны ли вы оказать мне честь стать моей женой? — Его глаза не отрывались от ее лица, и то, что она прочитала в них, заставило ее сердце бешено заколотиться.
— Но как… где… когда ты…
— Я носил его с собой еще с загородного приема, который устраивала твоя мать. Собирался вручить его тебе в тот вечер, когда проник в твою спальню.
Ошеломленная, Мисси могла только кивнуть, глядя, как он надевает кольцо ей на палец. Она и представить себе не могла ничего подобного. Джеймс на коленях! Это было так трогательно, что у нее на глазах выступили слезы. Впервые он просил ее, а не требовал или принуждал. Просил, глядя на нее красивыми глазами, в которых светилась любовь.
— А теперь ты веришь, что я люблю тебя, или по-прежнему считаешь меня ребенком? — поддразнила она, обхватив его затылок ладонями.
— Поверь, я уже не считаю тебя ребенком, — промолвил он, прежде чем завладеть ее губами.
Он целовал ее со всем пылом, который так долго сдерживал. Их языки встретились и переплелись в страстном танце. Все вокруг нее поблекло, не оставив ничего, кроме ощущений.
Руки Джеймса скользили по ее груди, обжигая сквозь шелк платья, и она чувствовала, как его возбужденное естество упирается ей в живот.
Джеймс застонал. Его руки дрожали, когда он отодвинул Мисси от себя, вытащив ее из тумана страсти, окутавшего ее сознание. Приподняв отяжелевшие веки, она потянулась к нему, но он сделал еще один нетвердый шаг назад, пожирая глазами то, в чем он отказывал себе.
— Надеюсь, ты не забыла, что твой брат где-то поблизости? Даже если мы завтра поженимся, едва ли он одобрит, если я овладею тобой прямо здесь, в библиотеке. К тому же твои стоны наслаждения могут достигнуть ушей слуг, и еще до восхода солнца весь Лондон будет знать, чем ты здесь занималась и с кем.
Мисси открыла рот, собираясь возразить, но, вспомнив, чем закончились их две последние встречи, предпочла благоразумно промолчать. Она беззащитна перед Джеймсом. Когда он касается ее, она забывает обо всем, теряя всякую осторожность.
— Я понимаю, что ты прав, но вряд ли один малюсенький поцелуй помешает. — Она соблазнительно выпятила губы и, шагнув к нему, обняла за талию. Джеймс на мгновение напрягся, затем расслабился и заключил ее в объятия.
Потершись носом о ее шею, он прошептал:
— Ты никогда не удовлетворишься одним малюсеньким поцелуем.
Мисси издала тихий стон.
— В том, что ты даешь мне, нет ничего малюсенького.
— Потерпи одну неделю, — сказал Джеймс, хмыкнув в ее волосы. — Ровно столько я намерен ждать, чтобы сделать тебя своей женой.
— Я скажу маме, что у нее есть четыре дня.
— Умница, — промолвил он, прежде чем запечатлеть на ее губах обжигающий поцелуй.
Эпилог
— Это самые красивые младенцы из всех, что я видела.
Хотя Мисси отдавала себе отчет, что смотрит на них с материнской предвзятостью, она с готовностью признала, что Кэтрин говорит правду. Шарлотта сидела на постели, глядя через плечо Мисси на трехдневного Джейсона, который лежал на руках у матери, закутанный в мягкое одеяльце.
Эмили и Сара только что вышли, чтобы перекусить, заявив, что они умирают с голоду. Джеймс держал Джессику, которая была на три минуты младше своего брата-близнеца. Судя по тому, как он взирал на нее, малышка уже успела покорить его сердце.
— Трудно поверить, что я тетя, — произнесла Шарлотта, ласково поглаживая головку племянника, покрытую шелковистыми волосками.
— Вы все еще никак не поверите, что у вас есть два брата, — отозвался Джеймс с улыбкой. Его привязанность к сестрам была очевидной.
— Что напоминает мне о Кристофере, — сказала Мисси. — Когда он собирается приехать из школы? Надеюсь, его отпустят домой до Рождества? — Из его писем она знала, что он с нетерпением ждет рождения ребенка, и теперь, когда их оказалось двое вместо одного, будет вне себя от восторга, как и девочки.
— Я отправил послание его школьному наставнику с просьбой отпустить Кристофера домой на следующей неделе. Поскольку до Рождества еще четыре месяца, было бы несправедливо заставлять его ждать так долго. Он уже ревнует своих сестер за то, что они первыми увидели младенца — точнее, младенцев, — но пусть это будет для него сюрпризом.
Раздался короткий стук в дверь спальни, и она распахнулась, впустив Томаса, Алекса и виконтессу.
Мать Мисси и сестры прибыли неделю назад и собирались остаться на две недели. Томаса и Алекса она видела впервые после рождения детей.
— А вот и она, как всегда, бодрая и здоровая, — сказал Томас. — Спасибо Господу! Последние пять месяцев мне казалось, что Мисси превзошла размерами живота всех беременных женщин. Если бы я знал, что она носит двоих детишек, я бы не делал за ее спиной всех этих бессердечных шуток. — Широко ухмыляясь, он шагнул к постели сестры и запечатлел любящий поцелуй на ее подставленной щеке.
— И где же ты был? Да будет тебе известно, я родила три дня назад. У тебя было более чем достаточно времени, чтобы добраться сюда из Лондона.
— К сожалению, нас задержали дела с лордом Брэдфордом. — Он скорчил гримасу, наводившую на мысль, что это не единственная причина.
Алекс не замедлил это подтвердить:
— Если, конечно, можно назвать дочь маркиза «делами». — Его голос был сухим.
Джеймс приподнял бровь и скривил губы в насмешке.
— Я не знал, что твои дела с маркизом имеют отношение к его дочери. Это, случайно, не та малышка, которая осадила тебя на балу у леди Лэнгли в прошлом году? — Он бросил взгляд на Мисси. — Помнится, ты рассказывала, будто она заявила, что не в восторге от его времяпрепровождения и назвала его…
— Избалованная и невоспитанная девчонка. Она доведет своего отца до преждевременной могилы, если он ей позволит, — проворчал Томас, нахмурив лоб.
— Но ты этого не допустишь, не так ли? — насмешливо поинтересовался Алекс. По тому, как глянул на него Томас, Мисси догадалась, что они разделяют какую-то общую шутку.
— Полагаю, мы здесь для того, чтобы увидеться с моей дорогой сестрой, шурином и племянниками, а не для того, чтобы выяснять отношения.
— Да, Томас, я прекрасно себя чувствую. Спасибо, что спросил, — улыбнулась Мисси.
— Мама говорила, что ты проделала нелегкую работу, и я вижу, что так оно и есть.
— Ты не хотел бы подержать своего племянника?
Томас уставился на крохотный сверток и смущенно кашлянул.
— Господи, он такой маленький. Как бы мне его не уронить.
Алекс, стоявший позади него, отодвинул Томаса локтем и взял Джейсона на руки, запечатлев легкий поцелуй на лбу Мисси.
— Если все женщины выглядят так, как ты, после рождения ребенка, не представляю, почему брак считается такой обузой. — С младенцем на руках Алекс выглядел настолько естественно, что Мисси решила, что он станет прекрасным отцом, когда женится.
Томас понял намек и проследовал на другую сторону постели, к Джеймсу. Виконтесса уже забрала у него дочь, и он стоял с отрешенным видом, созерцая жену и детей любящими глазами.
— Вижу, тебе удается делать ее счастливой, — заметил Томас вместо приветствия, обменявшись с Джеймсом рукопожатиями.
— Мы оба делаем друг друга необыкновенно счастливыми, — отозвался Джеймс, не сводя глаз с Мисси.
Фыркнув с притворным отвращением, Томас повернулся к своей матери.
— Если это и есть супружеская жизнь, то мне ее не надо. Его едва ли назовешь теперь мужчиной.
Виконтесса шикнула на него, не поднимая глаз от спящей внучки.
— Когда придет твой черед, думаю, ты запоешь другую песню.
Томас снова фыркнул.
— Чтобы я вел себя как дурак из-за женщины? Никогда!
Кэтрин сморщила носик, глядя на Томаса с укором.
— Я хочу, чтобы мой муж был похож на моего брата. Какая женщина не пожелала бы мужа, который обожал бы ее, как Джеймс — Мисси?
Улыбнувшись, Мисси перевела взгляд на Шарлотту и заметила, что та необычно притихла, устремив голубые глаза на Алекса, ворковавшего над младенцем. Девочкам, если их еще можно так назвать, уже исполнилось шестнадцать — столько же, сколько было ей, когда она влюбилась в Джеймса. Боже, ее муж убьет Алекса, подумала она с улыбкой, но это было бы достойным возмездием.