Зима от начала до конца (сборник), стр. 18

И он снова вышел за дверь. Он не хотел уходить, но ушёл. И вовремя, потому что в голове уже завозились нехорошие мысли. Они говорили: не уходи, посиди тут с гостем. И до того это были неправильные мысли, что Пронырсену только и оставалось нажаловаться на них лопате.

– Фуф, – сказал он лопате. – В моём доме сидит этот Сдобсен и нежится в моём тепле. Ничего себе! Явился ко мне и как нечего делать говорит: у нас тут праздник будет! Ага. Вот такие у них тут нравы. Лишь бы бить баклуши, ничего не делать и валять дурака. Сумасброды! Сейчас пойду его шугану, а мы с тобой сами посидим уютно у огонька.

Лопата промолчала.

– Вот именно, – сказал Пронырсен. – Они хотят нас надуть. Обдурить. Не на таких напали. Если он сейчас же сам не уберётся, я его в речку кину.

Безутешный кондитер вопит и стенает: завтра праздник, сыщика впрямь не хватает…

Утёнок и Простодурсен позавтракали малюсенькой порцией пудинга, и Утёнок тут же убежал работать над своим трюком с исчезновением. На поверку это оказался не такой простой фокус, как он думал поначалу. Куда бы он ни исчез, Простодурсен всякий раз находил его. Другой бы уже плюнул и выучил для праздника песенку, например, но Утёнок упрямо продолжал тренироваться.

– Главное – не сдаваться, – сказал он.

– Да, – поддержал Простодурсен.

– В конце концов я раз – и пропаду, – обнадёжил Утёнок.

– Ой, – напугался Простодурсен.

– А когда вы в прошлый раз праздновали марципаны, меня ведь ещё не было, да? – сказал Утёнок.

– Не было.

– Вот я думаю: а где я тогда был?

– Ты правда об этом думаешь?

– Да. Пока я ещё не завёлся в яйце и не вышел из него, ты уже по мне тосковал?

– Нет.

– Ни капельки?

– Да я же о тебе не подозревал даже.

– И ты обо мне нисколько не думал?

– Как же я мог думать? Я же не знал.

– Простодурыч, ты ранил моё сердце. Значит, когда в прошлом году ты веселился на празднике марципанов, ты ни минутки не помечтал об утёнке?

– Нет. Но я часто думал, что в моей жизни чего-то не хватает. Что дни моей приречной жизни не полны… – ответил Простодурсен.

– И тут появился я, да? Нашёлся и заполнил собой твою пустоту, да? И сказал тебе «кря-кря».

– Сначала ты только пищал «кля-кля».

– Да, потому что я не простая птица. Я незаурядная. Хочешь жить с великим мастером бульканья камней господином Простодурсеном – изволь выделяться из толпы.

– Оказалось, что мне не хватало именно тебя, Утёнка. Тогда я об этом не подозревал. А теперь знаю точно.

– Вот сейчас ты очень хорошо сказал, Простодурсен. Иногда ты чеканишь фразы прямо как мастер слова.

– Не сходить ли нам нагулять аппетит? Праздник уже завтра. Ты же помнишь?

– Да, давай погуляем для оголодания. А я дорогой потренируюсь исчезать.

Одеваясь, они утеплились, как могли. Утёнок завернулся в тёплый платок и надел свою красивую шапочку. А Простодурсен надел своё большое, длинное и широкое пальто, варежки и яркую шапку и уже взялся за ручку двери. И тут они услышали вопль.

– Кто-то вопит, – сказал Простодурсен.

– Да, – ответил Утёнок, – причём это Ковригсен.

– Который никогда не вопит, – заметил Простодурсен.

– Потому что тесто не любит шума, – повторил Утёнок вечную присказку Ковригсена.

– Давай подождём, не закричит ли он ещё разок, – предложил Утёнок.

Они стояли на крыльце и только дышали. Каждый вдох и выдох превращался в белое облачко.

И снова раздался вопль. Он доносился из-под горы, от Ковригсена.

Это было странно.

– Надо бы сходить посмотреть, – сказал Утёнок.

– Да, – согласился Простодурсен.

Река была на месте и текла неспешно, более-менее как обычно. Но всё же менее в тех местах, где лёд умудрился сковать её плотнее.

Снова завопил Ковригсен.

– Глупый Лягух! – голосил он.

Утёнок обмер. Лягух – это лягушка? А он, Утёнок, как-то раз играл лягушку в спектакле. И до сих пор его оперение отливает изумрудом от зелёнки, которая заменила ему костюм.

Утёнку тогда очень понравилось быть актёром. Он надеялся, что и на празднике дело до театра дойдёт.

– Лишь бы никто не сгрыз миндаль, – озабоченно сказал Простодурсен.

Хоть он и не разбирался в тонкостях кулинарии, но знал, что для настоящих марципанов надо много-много миндаля.

Они дошли до пекарни Ковригсена и остановились. Обычно они прямиком заходили внутрь, спеша зарыться и ртом, и носом в сдобный хлебный запах. Но сейчас за дверью слышались вопли-сопли и крикли-рыкли. Поэтому Утёнок с Простодурсеном топтались под дверью.

Вдруг дверь с шумом распахнулась. На пороге стоял Ковригсен.

– Это катастрофа, – простонал он.

– Что случилось? – спросил Простодурсен.

– Марципановый Лягух!

– Не понял, – удивился Простодурсен.

– Заходите! – сказал Ковригсен.

– Нет-нет, – поспешно стал отнекиваться Простодурсен.

– Это почему?

– Мы надышимся хлебным запахом и что-нибудь купим, а завтра к празднику будем недостаточно голодными, – объяснил Простодурсен.

– Везёт тебе, – завистливо ответил Ковригсен.

– Почему?

– У тебя такие милые, такие крошечные проблемки.

– И ещё я в кармане, – добавил Утёнок из кармана, где как раз сидел.

Ковригсен сдул мучную пыль с носа и шагнул из двери на холод. Вид у него был сердитый и грозный. Казалось, он сию секунду завопит или заголосит снова. Но вместо того он просто рассказал, что стряслось.

– Каждый раз накануне марципанового праздника я оставляю на крыльце три свежие ковриги. Ночью приходит лягушка по имени Марципановый Лягух и съедает их. А утром Лягух уже ждёт под дверью. Я выношу ему стакан свежего сока из кудыки. Он выпивает сок, запрыгивает мне на плечо и шепчет на ухо рецепт.

– Рецепт? – переспросил Простодурсен.

– Именно. Секретный рецепт марципана.

– Но, – удивился Простодурсен, – ты же делал марципаны не один раз?

– Милый мой, – сказал Ковригсен, – кто из нас кондитер – ты или я?

– Ты, – сказал Простодурсен. – К счастью.

– Золотые слова, – сказал Ковригсен. – Марципаны я делаю часто, но это простые марципаны. Просто вкусные. Просто мягкие. Просто ароматные. Отличные марципаны на каждый день. Но праздничный марципан – это совсем другое дело. Он тает во рту, он пахнет ласковым ветром и он сражает своим великолепным видом. Я думал, ты это успел заметить.

На самом деле Простодурсен знал, что обычный и праздничный марципан – это совсем не одно и то же. Но он не догадывался, что дело в секретном рецепте.

– Рецепт Лягуха до того секретный, что я каждый раз даю обещание забыть его. Как только бывает съеден последний марципан, рецепт сразу же улетучивается из моей головы. И до следующего года я не могу его узнать.

– А ты не забыл положить под дверью три ковриги? – спросил Простодурсен.

– Конечно, я их положил. И утром их на крыльце не было. Как и Лягуха.

Ковригсен пошатнулся и ухватился за стенку. Вид у него был скорбный. Простодурсен стал его утешать. Говорил, что можно ведь сделать обычные марципаны и чем-нибудь их сверху присыпать. И тогда их можно уже считать праздничными марципанами.

– Простодурсен! – воскликнул Ковригсен. – Я когда-нибудь учил тебя, как правильно булькать камни?

– Нет, – ответил Простодурсен, – ты не учил.

– Тогда почему ты решил поучить кондитера, как делать марципаны?