Черная стрела, стр. 25

Оба отряда шайки «Черная стрела» с двух сторон подошли к той стене, которая тянулась вдоль моря; этим они отрезали возможность отступления для части неприятельского войска; остальные вражеские воины разбежались и исчезли во мраке.

Однако битва еще только начиналась. Дик со своими бродягами напал на неприятеля неожиданно, и в этом заключалось его преимущество; но подвергнувшиеся нападению были многочисленнее нападающих. Между тем наступил прилив; берег превратился в узкую полоску. В темноте между морем и садовой стеной началась яростная схватка не на жизнь, а на смерть, и трудно было сказать, чем она кончится.

Незнакомцы были хорошо вооружены; они молча кинулись на нападающих; схватка разбилась на ряд отдельных стычек. Дик, бросившийся в битву первым, дрался с тремя противниками; одного из них он уложил сразу, но двое других напали на него с таким жаром, что он чуть было не отступил. Один из этих двух был громадный мужчина, почти великан. Он размахивал огромным мечом, как легкой тростью. Сражаясь с таким длинноруким противником, Дик, вооруженный алебардой, чувствовал себя беззащитным; если бы и второй противник нападал столь же пылко, гибель мальчика была бы неизбежна. Но этот второй противник, невысокий и медлительный, вдруг остановился, вглядываясь в темноту и прислушиваясь к шуму битвы.

Дик отступил перед великаном, выжидая удобного случая, чтобы нанести удар. Лезвие огромного меча блеснуло над ним и опустилось. Дик отскочил в сторону и прыгнул вперед, наудачу рубя своей алебардой. Раздался оглушительный рев, и, прежде чем раненый успел поднять свой страшный меч, Дик дважды ударил его и свалил на землю.

Теперь у Дика остался только один противник, сражаться с которым можно было на равных условиях. Они были почти одинакового роста; противник Дика превосходно владел искусством отражать удары. Он был вооружен мечом и кинжалом, а у Дика была только алебарда, зато Дик был гораздо проворнее его. Сначала ни тот, ни другой не мог добиться преимущества; но старший из противников был опытнее младшего и вел его туда, куда хотел. И вдруг Дик заметил, что они сражаются по колено в воде, среди прибоя. Здесь все его проворство стало бесполезным; здесь противник мог сделать с ним все, что захочет. Товарищи Дика были далеко на берегу, а искусный противник увлекал его все дальше в море. Дик стиснул зубы. Он решил как можно скорее привести борьбу к концу; и, когда волна отхлынула, обнажив на мгновение дно, Дик ринулся вперед, отразил алебардой удар меча противника и схватил его за горло. Тот рухнул навзничь, и Дик упал на него; набежавшая волна покрыла побежденного водой. Пока он лежал под водой, Дик выхватил у него из рук кинжал и поднялся, гордый своей победой.

– Сдавайтесь! – сказал он. – Дарю вам жизнь.

– Сдаюсь, – сказал тот, поднимаясь на колени. – Вы сражаетесь, как сражаются все слишком молодые люди, – неумело и необдуманно. Но, клянусь святыми, вы сражаетесь отважно!

Дик вышел на берег. Ночной бой все еще продолжался, и еще нельзя было сказать, на чьей стороне окажется победа. Сквозь гул прибоя слышно было, как сталь со звоном ударяется о сталь, как вскрикивают раненые.

– Отведите меня к своему командиру, молодой человек, – сказал побежденный рыцарь. – Пора прекратить эту бойню.

– Сэр, – ответил Дик, – у этих храбрецов есть только один командир – тот несчастный джентльмен, что стоит перед вами.

– Так отзовите своих молодцов, и я прикажу своим слугам остановиться, – сказал побежденный рыцарь.

В его голосе и в его умении держать себя было столько благородства, что Дик не опасался предательства.

– Бросайте оружие! – крикнул незнакомый рыцарь. – Я сдался, и мне обещана жизнь.

Это было сказано так властно, что шум битвы смолк немедленно.

– Лоулесс, – крикнул Дик, – ты цел?

– Цел и невредим! – крикнул Лоулесс.

– Зажги фонарь, – сказал Дик.

– Разве здесь нет сэра Дэниэла? – спросил рыцарь.

– Сэра Дэниэла? – переспросил Дик. – Молю бога, чтоб его тут не было. Если бы он был тут, мне пришлось бы плохо.

– Вам плохо, прекрасный сэр? – спросил рыцарь. – Разве вы не сторонник сэра Дэниэла? Клянусь, я ничего не понимаю. Зачем же вы, в таком случае, напали на меня? Из-за чего нам было ссориться, мой юный и чрезвычайно пылкий друг? Чтобы все наконец стало ясным, назовите мне имя того достойного джентльмена, которому я сдался.

Но прежде чем Дик успел ответить, в темноте совсем рядом раздался чей-то голос. Дик заметил, что у говорившего был белый с черными полосками значок и что он обращался к своему начальнику с необыкновенной почтительностью.

– Милорд, – сказал он, – если эти джентльмены – враги сэра Дэниэла, то, право, очень жаль, что мы вступили с ними в бой. Но будет еще хуже, если мы останемся здесь. Люди, сторожащие дом, не умерли и не оглохли. Они безусловно слышали шум сражения и, конечно, дали знать в город. И если мы сейчас же не уйдем отсюда, нам придется сражаться с новым врагом.

– Хоксли прав, – сказал лорд. – Какое вы примете решение, сэр? Куда мы должны идти?

– Куда вам угодно, милорд, – сказал Дик. – Я начинаю думать, что мы с вами можем подружиться. Я представился вам несколько грубовато, и мне не хотелось бы, чтобы наши дальнейшие отношения были похожи на наше первое знакомство. Нам нужно расстаться, милорд. Так пожмем на прощанье друг другу руки! А в назначенный вами час и в назначенном вами месте мы встретимся снова и обо всем сговоримся.

– Вы слишком доверчивы, мой мальчик, – сказал рыцарь, – но вашего доверия я не обману. Я встречусь с вами на рассвете у креста святой Невесты. Пошли, ребята!

Незнакомцы исчезли во мраке с подозрительной быстротой. Пока разбойники, по своему обыкновению, грабили мертвецов, Дик в последний раз обошел вокруг садовой стены, чтобы взглянуть на фасад дома. В маленьком чердачном окошке горел свет; этот свет, вероятно, был хорошо виден из западных окон городского дома сэра Дэниэла. Дик понял, что это и есть тот сигнал, которого так опасался Хоксли, и что скоро сюда явятся воины тэнстоллского рыцаря.

Он прижал ухо к земле, и ему показалось, что он слышит лязг оружия и приближающийся стук копыт. Он поспешно кинулся назад на берег. Но работа была уже кончена; четверо разбойников тащили к морю последний труп, раздетый догола, чтобы бросить его в воду.

Когда через несколько минут из переулков Шорби вылетели галопом сорок наспех одетых всадников, на пустынном берегу возле маленького дома было уже тихо. Дик со своими людьми находился уже в харчевне «Козел и волынка» и снимал с себя доспехи, чтобы хоть немного поспать перед утренним свиданием.

Глава III

Крест святой Невесты

Крест святой Невесты стоял недалеко от Шорби, на опушке Тэнстоллского леса. Тут соединялись две дороги, одна шла лесом из Холивуда, другая – та, по которой отступала разгромленная армия ланкастерцев из Райзингэма. Здесь обе дороги сливались в одну, которая, изгибаясь по склону холма, тянулась до самого Шорби. Возле того места, где они соединялись, возвышался небольшой бугор, на вершине которого стоял древний, изъеденный непогодами крест.

Дик явился к этому кресту около семи часов утра. Холодно было по-прежнему; земля, покрытая серебряным инеем, казалась седой; рассвет был багрян и оранжев. Дик сел на ступеньку под крестом, закутался в свой плащ и внимательно поглядел по сторонам. Ждать ему пришлось недолго. На дороге, ведущей из Холивуда, появился джентльмен в роскошных сияющих латах, поверх которых была накинута мантия из драгоценных мехов; его великолепный конь шел иноходью. Следом за ним, держась от него на расстоянии двадцати ярдов, двигался отряд всадников, вооруженных копьями; но, увидев крест, воины остановились, и джентльмен в мехах двинулся к кресту один.

Он ехал с поднятым забралом; лицо у него было властное и гордое, под стать его пышному одеянию. И Дик не без смущения двинулся навстречу своему пленнику.

– Благодарю вас, милорд, за точность, – сказал он и низко поклонился. – Не угодно ли вашей светлости сойти на землю?