Творящие любовь, стр. 33
Люди, сидящие в зале, зашумели.
Элизабет-Энн подняла руку, призывая к молчанию.
— Это не означает, что все вы будете уволены. Вы сразу же будете снова приняты на работу, но на новых условиях. Каждому из вас придется пройти испытательный срок. Это даст нам возможность проверить, насколько хорошо мы срабатываемся. Если кто-то нам не подойдет, это не значит, что его тут же вышвырнут вон. В этом случае вы получите компенсацию и рекомендации. Я понимаю, что вам придется нелегко, но это даст вам шанс показать, чего вы стоите. — Она опустила голову. — В следующую пятницу каждый ответственный должен представить мне свои соображения о том, как можно улучшить работу на его участке. — Элизабет-Энн заговорила тише, так что всем пришлось прислушиваться, чтобы расслышать ее. — Вы увидите, что, несмотря на все мои требования, я собираюсь щедро вознаграждать за тяжелый труд. Тот, кто заслужит, получит прибавку Естественно, прибавки не будут сыпаться на вас просто так. Каждому из вас придется доказать, что он ее заслужил. — Она перевела дух и ослепительно улыбнулась. — Между тем позвольте мне повторить, что я рада возможности работать с вами. И не забывайте, что все мы одна команда. Я рассчитываю на вас. Я хочу, чтобы наша гостиница всегда была готова принять гостей. Наша репутация станет лучше. Все это в ваших руках. И чтобы побудить вас к действию, несмотря на заявления об увольнении, которых я жду от всех вас, я с этой минуты увеличиваю все ставки на десять процентов.
Всеобщее замешательство, осторожный шепот.
Элизабет-Энн продолжала улыбаться.
— Что ж, будем надеяться, что все вы это заслужили. Спокойной ночи. — Она повернулась и вышла из зала.
Ее провожала мертвая тишина. Казалось, можно услышать, если пролетит муха. Как только она закрыла за собой дверь, все заговорили разом.
Лэрри ждал ее в коридоре.
— Слышал я твою речь, — сказал он, усмехнувшись.
— Подслушиваем, значит?
— Нет, я просто проходил мимо. Ты хорошо говоришь. Очень хорошо.
Элизабет-Энн нервно улыбнулась. Теперь, когда встреча уже закончилась, она могла высказать свои опасения.
— По правде говоря, — добавил Лэрри восхищенно, — ты была великолепна. Ты не только показала им, что у них над головой всегда занесен карающий меч, чтобы они работали как следует, но и дала им явно завышенную прибавку к жалованью, чтобы они знали, как много могут потерять. — Он сурово улыбнулся. — Мне кажется, я недооценивал тебя. Ты настоящая деловая женщина, куда более способная, чем я себе представлял.
— Я тоже об этом не догадывалась, — тихо согласилась она.
— Ну а теперь, когда ты это доказала, не поехать ли нам ко мне домой? У меня еще осталось полно шампанского.
Элизабет-Энн покачала головой:
— Спасибо, нет. Не потому, что я не могу пить, просто день был ужасный.
Лэрри наклонился и поцеловал ее в губы.
— Я завтра заеду и привезу шампанское, целый ящик, чтобы отпраздновать новоселье, договорились?
Она ослепительно улыбнулась в ответ:
— Мне это доставит удовольствие. И знаешь что, Лэрри?
Он удивленно поднял брови.
— Спасибо.
— За что это?
— Лэрри, ты знаешь за что. За все. За все.
Бархат ночного неба усыпали звезды. Было холодно. Элизабет-Энн через стеклянные высокие двери вышла на террасу. Вокруг нее сверкал и переливался огнями Манхэттен, сказочная страна высоких светящихся хрустальных башен. Ей не спалось: слишком богат неожиданными событиями оказался прошедший день.
Ее переполняло острое, удивительное, восхитительное чувство предвкушения и возбуждения. Еще совсем недавно ее семья останавливалась в этом отеле, но обстоятельства были совсем другими. Казалось, только вчера она смотрела из окна этого здания, полная решимости штурмом взять лежавший внизу город и создать прекрасное будущее для себя и детей. Ее замыслы начали сбываться. Эта терраса, это здание на Мэдисон-авеню принадлежали ей, только ей одной.
Элизабет-Энн глубоко вдохнула мягкий ночной воздух. Она наслаждалась своим головокружительным успехом. Но ее глаза сверкали решимостью. Да, она далеко продвинулась вперед за короткое время. Но, по ее мнению, недостаточно далеко. Еще так много предстояло сделать. Оставалось столько незавершенного, еще так много надо создать — и все это из ничего. Господи, она покорит этот город, приручит многоголосого, кишащего людьми гиганта и назовет его своим. А совершив это, Элизабет-Энн завоюет страну и весь мир.
Отели «Хейл».
Она наслаждалась звуками этих двух коротеньких слов, ощущала их вкус, они таяли у нее на языке, отдавая ей свою силу и мощь. Отсюда, с высоты Манхэттена, было легко черпать силу из настоящего, заглядывать в будущее, чувствовать биение сердца планеты. И совсем просто представить себе гостиничную империю, раскинувшуюся по всему земному шару.
Долго стояла Элизабет-Энн на террасе «Мэдисон Сквайр» одна, глядя на уснувший город, строя планы и мечтая, полная решимости воплотить в жизнь все задуманное.
Она не услышала звука его шагов, но почувствовала его присутствие, когда Лэрри вышел на террасу и встал рядом с ней. Элизабет-Энн медленно повернулась к нему.
— Я думала, ты ушел, — тихо произнесла она, глядя в его освещенное луной лицо. — Я думала, что до завтра уже не увижу тебя.
— Я и ушел, — ответил Лэрри. — Но завтра кажется таким далеким. Мне захотелось вернуться и увидеть тебя. Я знал, что ты здесь, наблюдаешь за своим миром.
— Виновна, — рассмеялась женщина.
— Красиво, правда?
Она кивнула, в глазах блестели слезы.
— Лэрри, — прошептала Элизабет-Энн, — о Лэрри! Ты сделал меня самой счастливой женщиной на земле.
Он прижал ее к себе. Элизабет-Энн удовлетворенно вздохнула, почувствовав тепло его тела.
— Мне хотелось видеть тебя счастливой, — прошептал Лэрри, целуя ее затылок. — Я хочу, чтобы ты всегда была счастлива. Ты и я, мы с тобой особенные, Элизабет-Энн. Именно поэтому мы стоим сейчас здесь, а не там, внизу. Мы оба отваживаемся мечтать. Мы осмеливаемся пользоваться случаем и хватаем судьбу за рога, чтобы реализовать наши замыслы.
— Я люблю тебя, Лэрри. — Ее шепот был едва слышен в тишине ночи.
— И я люблю тебя. — Он поцеловал Элизабет-Энн, чувствуя, как она дрожит.
Их поцелуй длился долго, вокруг мягко переливались огни. Потом Лэрри взял ее за руку и повел в комнаты. Они поднялись по широкой лестнице на второй этаж пентхауса и прошли в огромную спальню. И пока на востоке не показалось солнце, они наслаждались любовью, забыв обо всем, даря радость друг другу, празднуя успех и исполнение желаний.
II
ШАРЛОТТ-ЭНН
НЬЮ-ЙОРК
20 марта 1931 года
1
В эту пятницу, точно в семь часов утра, в дверь спальни Шарлотт-Энн деловито постучали три раза. Стук разбудил ее. Так начиналось каждое утро рабочей недели в течение всего года.
— Отстань, — пробормотала, как обычно, Шарлотт-Энн.
И, как всегда, ее слова проигнорировали. Дверь открылась, и Даллас, подруга Элизабет-Энн из «Савой плаза», нанятая в качестве экономки и получавшая теперь намного больше, торопливо вошла в комнату, сияя хорошим настроением. Правда, на этот раз она не была нагружена огромным подносом с едой. У нее были строгие инструкции от Элизабет-Энн: сегодня вся семья должна собраться за завтраком.
— Доброе утро, — пропела Даллас, подходя к высоким, до потолка, окнам, и отдергивая плотные занавеси светло-кремового цвета.
— Отстань, Даллас, — раздраженно простонала Шарлотт-Энн и, нахмурившись, сунула голову под подушку.
— Ну-ну, мисс Шарлотт-Энн, ваша мама велела разбудить вас ровно в семь, и я вытащу вас из кровати точно в указанное ею время. Сегодня утром все завтракают вместе. Ваша мама хочет обсудить с вами что-то очень важное.
Даллас ухватилась за угол белоснежного атласного стеганого одеяла и потянула его к себе. Эта ежедневная сцена, повторявшаяся сотни раз между Шарлотт-Энн и Даллас, стала уже ритуалом, и девушка, прекрасно зная о том, что последует дальше, крепко вцепилась в свой конец одеяла. Произошла жестокая схватка, из которой Даллас вышла победительницей — так всегда и бывало. С одной стороны, она в отличие от Шарлотт-Энн уже давно проснулась, а с другой стороны, скользкий атлас никак не желал держаться в пальцах Шарлотт-Энн.