Лавина, стр. 160

Когда ее партнер отправился по каким-то делам в Реальность, его аватара как будто обмякла, утратив анимацию. Тело еще сидит за столом, точно надувная секс-кукла, а лицо все проделывает всевозможные упражнения на растяжку. И.В. не знает, чем он занят, но, судя по всему, чем-то увлекательным, поскольку большую часть времени он или крайне удивлен, или напуган до чертиков.

Вскоре после того, как он заканчивает болтать с библиотечным типом об авианосце, она слышит низкий рокот снаружи – шум из Реальности. По звуку нечто среднее между автоматными очередями и бензопилой. Как только она слышит этот шум, на лице Хиро возникает потрясенное выражение: мол, я что, сейчас умру?

Кто-то хлопает ее по плечу. Какой-то пиджак, условившийся об утренней деловой встрече в Метавселенной, наверное, считает, будто что бы тут ни делал этот курьер, это не так уж и важно. С минуту она не обращает на него внимания.

Тут офис Хиро теряет очертания, вспархивает вверх, будто нарисованный на жалюзи, и перед И.В. возникает лицо. Азиата. Жутика. Антенноголового. Одного из страшных типов с антеннами в голове.

– Ну, – говорит она, – и что вам надо?

Схватив ее за руку, антенноголовый вытаскивает ее из кабинки. Снаружи стоит его напарник, который хватает И.В. за вторую руку. А потом оба они выводят ее из зала.

– Отпусти мою руку, мать твою, – говорит она. – Я и так с вами пойду. Ладно вам.

Не в первый раз ее вышвыривают из здания, полного пиджаков. Впрочем, на сей раз все несколько иначе. На этот раз вышибалы – пара пластмассовых солдатиков в натуральную величину.

И не в том дело, что эти типы, вероятно, не говорят по-английски. Они ведут себя ненормально. Ей в самом деле удается вырвать одну руку, а тип не дает ей оплеуху, даже не ругается, а просто поворачивается к ней всем телом и механически ощупывает ее, пока снова не хватает за руку. Лицо у него при этом остается совершенно неподвижным. Глаза смотрят прямо перед собой, точно разбитые фары. Рот открыт ровно настолько, чтобы он мог им дышать, но губы не шевелятся.

Они в комплексе корабельных кают и развороченных контейнеров, выполняющем роль вестибюля отеля. Антенноголовые тащат ее за дверь, по грубому кресту посадочной площадки вертолета. И самое время, поскольку тот как раз заходит на посадку. Меры безопасности на Плоту оставляют желать лучшего: им троим вполне могло снести лопастями головы. Это тот самый обтекаемый корпоративный вертолетик с логотипом «НИИ НТР», который она уже видела раньше.

Антенноголовые пытаются протащить ее по каким-то сходням, которые ведут через открытую воду на соседний корабль. И.В. удается развернуться на сто восемьдесят градусов, после чего она обеими руками хватается за перила, коленями обнимает опору и держится изо всех сил. Один из охранников хватает ее поперек тела и пытается просто сорвать с шеста, а второй тем временем заходит спереди, чтобы по одному разжать ей пальцы.

Из вертолетика «НИИ НТР» выпрыгивают несколько типов. Все они в комбинезонах, по карманам которых распиханы разнообразные устройства, среди которых она замечает по крайней мере один стетоскоп. Еще из вертолетика выгружают огромные фибергласовые коробки с красными крестами на боку, которые бегом заносят в контейнеровоз. И.В. знает, что делается это не ради какого-нибудь толстого бизнесмена, которого хватил удар, когда он подавился разваренным черносливом. Они бегут туда, чтобы реанимировать ее парня. Ворон на амфетаминах: именно то, что сейчас нужно Америке.

Оторвав И.В. от перил, антенноголовые все же тащат ее на соседний корабль, а оттуда по новым сходням переходят на еще один, совсем уже огромный. И.В. решает, что это нефтяной танкер. За лабиринтом труб, на которых сквозь белую краску проступает ржавчина, ей виден стоящий по другую сторону «Интерпрайз». Вот куда ее волокут.

Прямого перехода тут нет. Кран на палубе «Интерпрайза» поворачивается, перенося на танкер небольшую проволочную клетку, которая повисает всего в нескольких футах над палубой. Клетка подпрыгивает, скользит из стороны в сторону, качается на тросе, как маятник, – это волны раскачивают корабли. В одном боку клетки – открытая и болтающаяся на петлях дверь.

Антенноголовые забрасывают ее туда головой вперед, все это время прижимая ей руки к бокам, чтобы она не смогла уцепиться за дверь или оттолкнуть от себя клетку, а потом несколько секунд тратят на то, чтобы затолкать за телом ноги. Совершенно очевидно, что от слов толку мало, поэтому теперь она сопротивляется молча. Ей удается хорошенько въехать пяткой одному антенноголовому по переносице, она и чувствует, и слышит, как ломается кость, но тот никак не реагирует, только голова у него откидывается назад от удара. И.В. так занята тем, что наблюдает, когда же он сообразит, что у него сломан нос и кто в этом виноват, что перестает брыкаться и размахивать руками ровно настолько, чтобы второй сумел затолкать ее в клетку. Потом дверца захлопывается.

Клетку сумел бы открыть даже опытный енот. А для перевозки людей она вообще не годится. Но когда И.В. удается развернуться и дотянуться до шпингалета, она уже висит в двадцати футах над уровнем палубы и под ней зияет полоса черной воды между танкером и «Интерпрайзом». Еще она успевает увидеть крохотную моторку, беспомощно болтающуюся между двух стальных стен.

На «Интерпрайзе», похоже, не все ладно. Что-то где-то горит. Слышны автоматные очереди. И.В. не слишком уверена, хочет ли она там находиться. Но, вися в воздухе, на всякий случай осматривает корабль и убеждается, что с него не улизнуть: никаких тебе удобных трапов или веревочных лестниц.

Ее опускают на «Интерпрайз». Клетка дико кренится, раскачиваясь из стороны в сторону, царапает углом доски, а когда наконец касается палубы, то проезжает по ней несколько метров, прежде чем окончательно остановиться. Отодвинув шпингалет, И.В. выбирается наружу. Ну и теперь что?

Посреди палубы краской нарисована мишень посадочной площадки, вокруг которой на приколе стоит несколько вертолетов. А еще один, мастодонт с двумя реактивными турбинами, точно летающая ванна, ощетинившаяся пушками и ракетными установками, стоит прямо посреди мишени, полыхая огнями, скуля мотором и уныло вращая лопастями. Возле него сгрудилась небольшая группа мужчин.