Лавина, стр. 112

Хиро оборачивается. Голос принадлежит жирному белому здоровяку с зализанными назад вьющимися волосами и вьющейся же бородой. На голове у него сдвинутая на затылок бейсболка, так чтобы видны были слова, печатными буквами вытатуированные у него на лбу:

Все это Хиро, подняв взгляд, видит поверх обтянутого фланелью выпирающего брюха.

– В чем дело? – спрашивает Хиро.

– Гм, сэр, прошу прощения, что вмешиваюсь в ваш разговор с вот этим джентльменом. Но мы с друзьями поспорили. Вы ленивый, бестолковый, арбузожрущий черножопый ниггер или пронырливый больной СПИДом узкоглазый?

С этими словами здоровяк натягивает бейсболку на лоб. И теперь Хиро виден флаг конфедератов – над вышитыми словами «Представительство Новой ЮАР номер 153».

Перемахнув на стол, Хиро разворачивается и скользит задом к Чаку, стараясь, чтобы между ним и новоафриканцем оказался стол. Чак своевременно исчез, и через долю секунды

Хиро уже удобно примостился спиной к стене и оглядывает бар.

В то же время из-за других столов встает еще десяток мужчин, образуя позади первого усмехающуюся загорелую фалангу флагов Конфедерации и коротких баков.

– Дайте-ка подумать, – тянет время Хиро. – Это что, вопрос с подвохом?

Во многих франшизах «Вздремни и Кати» есть «Ратуши», где на входе надо сдавать оружие. Эта не из таких.

Хиро не знает наверняка, хорошо это или плохо. Без оружия новые юаровцы просто его изобьют. С оружием Хиро может дать сдачи, но ставки становятся выше. Бронекомбинезон закрывает его до горла, но это значит только, что все новые юаровцы станут целить в голову. А они кичатся меткостью. Идеал у них такой.

– Разве франшиза «Новой ЮАР» не дальше по коридору? – спрашивает Хиро.

– Ага, – снисходит заводила, у которого длинное и широкое туловище и короткие кривые ноги. – Это рай. Честное слово, рай. На всем белом свете нет такого места, как «Новая ЮАР».

– Тогда можно мне спросить, – говорит Хиро, – если там так замечательно – почему бы вам не вернуться в свою скорлупу и не тусоваться там?

– У «Новой ЮАР» есть только одна проблема, – отвечает заводила. – Неприятно быть непатриотичным, но это правда.

– И в чем проблема? – спрашивает Хиро.

– Там нет ниггеров, жидов и косоглазых, которых можно было бы отметелить.

– Вот как? Действительно, проблема, – говорит Хиро. – Спасибо.

– За что?

– За то, что объявили свои намерения – и тем самым дали мне право это сделать.

Тут Хиро отрубает ему голову.

А что еще он может сделать? Их как минимум двенадцать. Они открыто загородили единственный выход. Они только что объявили о своих намерениях. И предположительно у них по пушке на каждого. А кроме того, когда он окажется на Плоту, такое будет случаться с ним раз в десять секунд.

Новый юаровец понятия не имеет, что его ждет, но начинает реагировать, когда Хиро замахивается катаной, и поэтому в момент обезглавливания летит назад. Это неплохо, поскольку половина его кровяного запаса извергается из шеи. Два фонтана – по одному из каждой сонной артерии. На Хиро и капли не попадает.

В Метавселенной, если вы наносите достаточно быстрый удар, клинок проходит насквозь. Здесь, в Реальности, Хиро думает, что когда клинок опустится на шею нового юаровца, его основательно встряхнет, как встряхивает иногда, когда нечаянно ударишь о землю бейсбольной битой, но он почти ничего не ощущает. Катана просто проходит сквозь шею и, продолжая опускаться, едва не застревает в стене. Хиро повезло: он, наверное, попал в щель между позвонками. Как это ни странно, часы тренировок вернулись к нему сторицей. Но он забыл поворот кистей, забыл остановить клинок – а это дурной тон.

Несмотря на то что он ожидал такого результата, Хиро на мгновение ошеломленно застывает. Ничего подобного с аватарами не происходит. Поразительно долгое время он только стоит и смотрит на труп здоровяка. А тем временем кровавое облако ищет, куда осесть, кровь капает с подвесного потолка, забрызгивая полки позади барной стоки. Попивавший свою двойную водку пьянчуга в углу дрожит и трясется, глядя, как у него в стакане в этиловом спирте умирает галактический вихрь из триллиона красных телец.

Хиро обменивается парой долгих взглядов с новыми юаровцами; такое впечатление, будто все в баре пытаются прийти к соглашению: а что, собственно, произойдет теперь? Им надо рассмеяться? Сделать фотоснимок? Бежать? Вызывать «скорую»?

К выходу Хиро пробирается кружным путем – пробегая по столам. Это с его стороны невежливо, и остальные выпивохи отскакивают, кое-кто даже насколько ловок, что выхватывает пиво у него из-под ног, но никто не пытается его остановить. Вид обнаженной катаны вдохновляет всех на практически японский уровень вежливости. На пути у Хиро стоят еще двое новых юаровцев, но не потому, что желают кого-либо задержать. Просто, когда они впали в ступор, они случайно оказались у выхода. Рефлекторно Хиро решает их не убивать.

Вот Хиро уже вылетел на залитую свинцовым светом главную авеню «Ратуши» – туннель мигающих и пульсирующих логотипов, по которому уже бегут, точно отсталая, застигнутая темнотой сперма по старым фаллопиевым трубам, черные существа, сжимая в руках острые угловатые штуки. Это Стражи Порядка. Рядом с ними средний метакоп покажется Рейнджером Риком.

Пора превращаться в горгулью. Хиро включает все, что у него есть: инфракрасный, радар миллиметровой волны, обработку внешнего звука. Инфракрасный в данных обстоятельствах мало что дает, но радар вылавливает все оружие, подсвечивает его в руках Стражей Порядка, идентифицирует марку, модель и тип боеприпасов. Пистолеты все как один автоматические.

Но Стражам Порядка и новым юаровцам, чтобы увидеть обнаженную катану, по клинку которой сбегает кровь и лимфа, радар совсем не нужен.

Из дешевых колонок вокруг ревет музыка Виталия Чернобыля и «Ядерных расплавцев». Это их первый сингл-хит в национальном рейтинге, и называется он «Мое сердце – дымящаяся дыра в земле». Процессор внешнего звука снижает децибелы до разумного уровня, выравнивает отвратительное искажение колонок, поэтому пение соседа Хиро слышит ясно. Отчего все становится еще более сюрреальным. Это просто показывает, что он не в своей стихии. Ему тут не место. Он тут чужой. Он затерян в биомассе. Была бы на свете справедливость, он бы смог просто запрыгнуть в эти колонки и по проводам, будто цифровой сильф, вернуться в Л.А., на вершину мира, откуда исходит все, купить Виталию выпивку и забраться спать на собственный футон.