Алмазный век, или Букварь для благородных девиц, стр. 51
– Кстати, – рассеянно сказал он, не прекращая поисков, – если вы собираетесь вступить, так сказать, в ворота, посетить Город Мастеров, вам следует знать кое-что о наших правилах.
Он выпрямился. В руках у него была жестянка с надписью "ПЕСОЧНОЕ ПЕЧЕНЬЕ".
– Если точнее, молодому джентльмену придется извлечь из карманов и оставить на мое и моих коллег заботливое попечение палочки-выручалочки и пружинный нож. Так же я предпочел бы получше разглядеть собрание стерженьковой логики, батареек, элементов фазированного сенсорного поля и чего там еще у барышни в рюкзачке, замаскированное, если я не сильно ошибаюсь, под книгу. Ммм? – Констебль высоко поднял брови и потряс жестяной коробкой.
Констебль Мур, как он себя назвал, изучил оружие Гарва с преувеличенным вниманием, словно археологические редкости, только что извлеченные из пирамиды. Он поздравил Гарва, что тот владеет столь действенными средствами самообороны и усомнился в умственных способностях любого, кто посмел бы на него напасть. Нунчаки и нож отправились в буфет, констебль Мур приказал замку запереться.
– Теперь книга, – добродушно обратился он к Нелл.
Нелл не хотела выпускать Букварь из рук, но вспомнила мальчишек в игровой, как те хотели его отнять и получили удар током или чем там еще. Она протянула книгу. Констебль Мур бережно принял ее обеими руками и тихо застонал от восхищения.
– Должна предупредить, книга иногда делает больно, тем, кто, как она думает, пытается ее отнять, – сказала Нелл и тут же прикусила губу. Только бы констебль Мур не подумал, будто она обвиняет его в желании украсть книгу.
– Это просто замечательно, барышня.
Констебль Мур повертел книгу в руках, похвалил переплет, золотое тиснение, качество бумаги, потом торопливо положил на стол, прежде проведя рукой по дереву – не осталось ли там пролитого чаю или сахарного песку. Он отошел от стола, повернулся к одному из восьми тупых углов караулки и как бы случайно наткнулся на медный в дубовой обшивке копир. Взгляд его замер на документах в выходном лотке. Некоторое время констебль читал, горько посмеиваясь. В какое-то мгновение он поднял глаза на Нелл и долго качал головой, прежде чем сказать: "А знаете ли вы, что...", потом еще раз усмехнулся, помотал головой и вернулся к бумагам.
– Ладно, – сказал констебль наконец. – Ладно.
Он сунул бумаги в копир и велел их уничтожить, потом затолкал руки в карманы, дважды прошелся по комнате и сел, глядя не на Гарва и Нелл, и не на книгу, а куда-то вдаль.
– Ладно, – повторил он. – Я не стану изымать книгу на время вашего пребывания в Городе Мастеров, при определенных условиях. Первое, ни при каких обстоятельствах не пользоваться матсборщиком. Второе, книга – для вашего и только вашего пользования. Третье, вы не будете копировать либо как-то иначе воспроизводить ее содержимое. Четвертое, никому ее не покажете и вообще будете молчать о ее существовании. Нарушение любого из этих условий повлечет за собой немедленное выдворение из Города Мастеров. Я понятно выразился?
– Вполне, сэр, – сказала Нелл. За окном уже слышалось приближающееся цок-цок-цок лошадиных копыт.
Новый друг; Нелл снова видит настоящую лошадь; поездка по Городу Мастеров; Нелл и Гарв разлучаются
На лошади сидел не Брэд, а незнакомая Гарву и Нелл женщина. У нее были прямые рыжеватые волосы, светлая веснушчатая кожа, морковные брови и ресницы до того белесые, что в тени казалось, будто их нет совсем.
– Я – знакомая Брэда, – сказала она. – Брэд на работе. Он вас знает?
Нелл хотела ответить, но Гарв опустил ей руку на плечо и сообщил значительно урезанную версию того, что выложила бы сестра. Он упомянул, что Брэд какое-то время "дружил" с их мамой, всегда обходился с ними по-доброму и даже брал их в НАА смотреть лошадей. Очень скоро недоуменное выражение на лице женщины сменилось более настороженным, и она перестала слушать.
– Брэд о вас упоминал, – сказала она, когда Гарв окончательно загнал себя в тупик. – Да, он вас помнит. Так чего вы хотите?
Вот это вопрос! Нелл с Гарвом настолько привыкли думать, чего они не хотят, что сейчас совершенно растерялись. Гарв выпустил плечо Нелл и взял ее ладонь. Оба молчали.
– Наверное, – промолвил констебль Мур, когда женщина обернулась к нему за подсказкой, – вам стоит немного побыть в спокойном, тихом месте и собраться с мыслями.
– Это было бы очень хорошо, спасибо, – отвечала Нелл.
– В Городе Мастеров много общественных садов и парков...
– Об этом не может быть и речи, – сказала женщина, поймав его намек. – Мы дождемся Брэда у мельницы, а там уж, – она выразительно взглянула на констебля, – что-нибудь придумаем.
Женщина вышла из караулки, не оглядываясь на детей. Она была высокая, в просторных защитного цвета штанах, сильно вытертых на коленках и почти новых на заду, заляпанных тут и там непонятными пятнами. Сверху на ней был очень просторный вязаный свитер, завернутые и прихваченные английскими булавками рукава большими шерстяными бубликами болтались над такими же дутыми баранками дешевых серебряных браслетов. Женщина что-то сказала лошади, рябой индейской кобылке, которая уже опустила шею и щипала до обидного коротко стриженый газон у ограды, выискивая травинку, не помеченную вездесущими корги. Женщина погладила кобыле шею, и подоспевшие ребята поняли, что она вкратце передает разговор в караулке и планы на ближайшее будущее. Говорила она рассеянно, просто на случай, если кобыле интересно. На мгновение Нелл подумала, что это, наверное, робобыла в синтетической конской шкуре, но тут лошадь пустила струю мочи толщиною с железный прут, блестящую на утреннем свету, словно кавалерийская сабля и окутанную рваным плащом пара. Запах ударил в нос, и Нелл поняла, что лошадь – самая настоящая. Женщина (она, похоже, приехала без седла) не стала запрыгивать ей на спину, но взяла поводья бережно, как паутину, и повела лошадь за собой. Нелл и Гарв следовали чуть поодаль. Женщина некоторое время шла молча, видимо, приводила мысли в порядок, потом забросила за ухо прядь и обернулась к детям.
– Констебль Мур говорил вам о правилах?
– Каких правилах? – выпалил Гарв прежде, чем Нелл успела выложить неблагоприятные для них подробности. Нелл в сотый раз подивилась изворотливости своего брата. Прямо кролик Питер!
– Мы изготавливаем вещи, – сказала женщина так, будто это вполне объясняет существование Города Мастеров. – Брэд делает подковы. Но Брэд – исключение, он занимается в основном лошадьми. Верно, Скорлупка? – добавила она, обращаясь к кобыле. – Вот почему ему пришлось какое-то время жить на Арендованных Территориях, пока решали, можно ли грумам, дворецким и другому обслуживающему персоналу жить в Городе Мастеров. Но мы проголосовали и постановили, пусть живут. Вам скучно слушать, да? Меня зовут Рита. Я делаю бумагу.
– В МС?
Нелл вопрос казался очевидным, но Рита от неожиданности даже рассмеялась.
– Потом покажу. Я собственно, вот к чему: в Городе Мастеров, не как в других местах, здесь все сделано вручную. У нас есть несколько матсборщиков, но если нам нужен, допустим, стул, наши мастера сколачивают его из дерева, как в старину.
– А почему не попросить у МС? – спросил Гарв. – Он умеет собирать дерево.
– Поддельное дерево, – объяснила Рита, – а некоторые не любят подделок.
– Почему вы не любите подделок? – спросила Нелл.
Рита улыбнулась.
– Не мы. Они, – и она махнула рукой в сторону зеленой полосы, за которой начиналась Новоатлантическая территория.
Лицо Гарва просветлело.
– А, значит, вы делаете и продаете викам! – сказал он.
Рита смутилась, как будто впервые услышала это слово.
– Ладно, о чем я? Ах да, дело в том, что все вещи здесь – уникальные и требуют бережного обращения.
Нелл примерно понимала, что значит "уникальные", Гарв – нет, и Рита довольно долго объясняла, пока они шли по Городу Мастеров. Постепенно до Гарва и Нелл начало доходить, что Рита таким немыслимо окольным путем пытается объяснить им, чтобы они не бегали и не крушили все подряд. Такой подход к управлению детским поведением настолько сразил их своей новизной, что из всей Ритиной доброжелательности никакого проку не вышло: дети совершенно оробели, она – растерялась. Время от времени ее веснушки пропадали, лицо заливалось краской.