Чужеземец, стр. 6

– Вот вам встречное предложение: поскольку вы нам так же безразличны, как и мы вам, отойдите в сторону. Мы разойдемся как в море корабли, и ни один фрегат не будет потоплен шальным ядром. Иначе же, уверяю, будут жертвы. Оно вам надо? Не думаю.

В знак подтверждения своих слов Виктор провел кончиком лезвия по земле вокруг себя, Даши и Мильха, и эта полоса тотчас загорелась. Пламя поднялось до уровня глаз, но каждый понимал, что эффективность такой преграды чрезвычайно мала.

Несмотря на критически напряженную обстановку, Виктор не забывал и оглядываться по сторонам. Кроме полезной информации об окружении ему на глаза попадались абсолютно не принципиальные в данный момент вещи, такие как обуглившиеся черные стены домов, все еще корчащиеся в адских муках жители Арвенха, реки крови, а также постепенно перебирающийся на ближайшие к деревне сосны пожар. Весь этот ужас вызывал лишь чувство вины; иномирец винил себя во всем, что произошло. Именно он навлек беду на Арвенх. Из-за него погибли десятки прекрасных отцов, любящих матерей, заботливых бабушек и дедушек, подающих надежды в ремеслах детей и уже умелых во всем юношей. Виктор было решил, что пора прекратить весь этот спектакль и сдаться ведьмакам, чтобы помочь оставшимся в живых и спасти их от неминуемой гибели, но вдруг понял, что помогать, кроме Мильха, уже некому. Абсолютно. Если кто и сбежал в лес во время нападения, темной ночью среди сосен его ждет лишь смерть от волчьих зубов или проклятия злых духов.

Даша понимала, о чем сейчас думает ее товарищ, и не могла с ним не согласиться. Она так же, как и он, считала себя виноватой, и прекрасно понимала, что именно из-за нее и Виктора здесь объявились безжалостные ведьмаки во главе с ныне покойным безумцем Клодом Люцием. Но девушка смотрела не только на настоящее и мыслила на несколько шагов вперед: она знала, что, если сейчас сложить оружие, все закончится смертью иномирцев и, возможно, Мильха. А если попытаться принять бой, то остается крошечный, призрачный шанс на желанное спасение.

Виктор понурил голову. Выдавив из себя страдальческую улыбку, он убитым голосом заявил:

– Уберите оружие. Мы сдаемся.

Выпучив глаза от удивления, Даша сперва взглянула на друга, а затем громко опровергла только что произнесенное заявление:

– А вот и нет, ни хрена мы не сдаемся. Узрите силу рун, герцогские прихвостни!

Виктор будто сразу протрезвел, услышав речь подруги. У него не было никакого плана, а потому он лишь понадеялся на то, что Даша что-нибудь придумает.

– Неверный выбор, – констатировал Глориан. – Убить их, всех до единого.

Глава 2

Чудесами мир полнится. Вот, казалось бы, самый холодный край герцогства, северная граница, зима длиною в три четверти года, а иногда затягивающаяся на год или даже на несколько лет, древние непроходимые леса с рвущимися к небесам соснами, заледенелые моря… а стоит пройти лишь один горный хребет на востоке, и климат тотчас становится сухим и теплым. Сперва, конечно, все еще прохладно, но снега уже нет, равно как и деревьев: кое-где лишь виднеются лиственные лесочки, стволов которых не хватит даже на постройку небольшой хижины. Рядом с хребтом трава зелено-голубая, высокая и густая, но всего в трех часах пути в противоположную от герцогства сторону земля становится абсолютно голой и безжизненной, испещренной тысячами шрамов и морщин. Здесь только изредка попадаются кустарники и трава, еще реже – полноценные деревья. Лишь тонкие струйки мутных желтых речушек дают пищу местному зверью.

Если незадачливый путник все-таки окажется любимцем богов и каким-то чудом сможет пройти через эти безжизненные земли, то впереди его будет ждать еще более суровое испытание. Твердая, хоть и потрескавшаяся, земля постепенно уступает свой трон песчаным барханам, а редкие кустики – странным пурпурным кактусам с острыми как бритва иглами и очень соблазнительными синими ягодками на верхушках. Газовый гигант здесь совсем теряется из виду – его закрывают горы, оставшиеся позади, являющиеся официальной границей между самым крупным и развитым государством этого мира – Авельонским герцогством – и второй в этом рейтинге державой – Лавеосским ханством, родиной и пристанищем большинства пепельников – высоких серокожих чудовищ, коими они кажутся обычному человеку.

Несмотря на серьезную отсталость в развитии, ханство это появилось еще за тысячи лет до возникновения первых человеческих городов. По древним легендам, в эти земли из неизвестных краев пришла крупная кочевническая община под предводительством двуглавого пепельника неимоверных размеров, возвышающегося даже над своими сородичами на три головы. Этот великий воин и мудрый вождь впервые за всю историю решил осесть на берегах единственной крупной здешней реки, названной местными Лавеосс, что в переводе с древнего языка значит «праматерь». Река и дала название ханству. Со временем стали появляться новые поселения, и вскоре образовалось целое государство. Но пепельники оказались не первой разумной цивилизацией в пустынях: тут и там путешественники находили следы еще более древнего народа – величественные пирамиды, сокрытые под морем песков города, нетронутые и заполненные сокровищами могильники…

И вот теперь Лавеосское ханство по размерам ничуть не уступает соседствующему с ним герцогству, а по населению даже превосходит. Но закрытость и нежелание пепельников принимать союзников с распростертыми объятиями делают свое дело: в то время как герцогская армия вовсю вооружается хоть и среднего качества огнестрельным оружием, а на южных границах герцогства полным ходом идут испытания первого в истории паровоза, большинство пепельников с недоверием принимают железо и по какой-то одним богам ведомой причине отдают свое предпочтение бронзе. Нет, несомненно, часть населения, наблюдая за людьми, желает приобщиться к их культуре, познать их тайны и перенять научные достижения, но желания меньшинства в ханстве никого не интересуют. Верховный правитель и единственный законодатель – хан – на корню пресекает любые попытки своего народа перенимать что-либо у человечества. Быть может, всему виной недавние войны между ханством и герцогством. Может, дело в чем-то ином. Так или иначе, попавший в эти земли человек изначально обречен на общенародное презрение и перманентное недоверие.

Виктор узнал все это из книг, что хранились у старейшины Арвенха. Несмотря на интерес к этому миру, он и не надеялся, что когда-нибудь попадет в Лавеосское ханство. Более того, он отчаянно этого не желал и молил небеса о том, чтобы они его туда не забросили. По рассказам жителей Арвенха и Даши, мало кто из попавших туда без письменного разрешения самого хана возвращался обратно. Лишь получившие документ, разрешающий вести торговлю, или подтвердившие свой статус дипломата могли не опасаться за свою жизнь, ступив на горячие пески Лавеосса.

К великому сожалению, торговать Виктору в ханстве никто позволения не давал, а с дипломатией у него всегда было неважно. Иномирец считал, что не сейчас, так завтра их уничтожит какой-нибудь патруль из пепельников-пограничников, но он даже не догадывался, что самыми страшными врагами в пустыне окажутся жара и жажда. Если бы в этом мире у Виктора был термометр с Земли, то днем он показывал бы градусов пятьдесят, если не больше, а ночью опускался почти до нуля. Никаких укрытий от дьявольского зноя здесь не было, равно как и от ночного холода, так что с перепадами температуры приходилось справляться собственными силами.

Если бы не ранения, полученные во время последней схватки с ведьмаками, жить было бы куда легче. Виктор как в кошмарном сне вспоминал ту ночь, выхватывал из памяти отдельные лица противников и злился, разглядывая их абсолютно бесстрастные глаза. Ему по большому счету было плевать на кошмарный шрам, проходящий по кривой диагонали через все лицо, буквально разорвавший одну бровь, переносицу, верхнюю губу и подбородок, при этом лишь чудом оцарапав шею. Он не обращал внимания на дважды проколотое бедро, из-за которого ходить и концентрироваться становилось мучительно сложно. У него не было никаких сожалений по поводу сломанных пальцев на левой ноге. Все это было не столь важно на фоне того, что случилось тогда.