Звезда, стр. 25
6
Конец лета пролетел незаметно. Кристел помогала на ранчо и иногда забегала к сестре, чтобы поиграть с малышом. Тома вечно не было дома, он или проверял вместе с Тэдом винные погреба, или был в городе с друзьями. А Джед проводил все свободное время со своей девушкой в Калистоге. Кристел казалось, что она вдруг осталась совсем одна, ей не с кем было даже поговорить. И она все чаще и чаще стала ездить к Хироко. Японка или тихо читала, или шила, а несколько раз Кристел заставала ее за столом с листом бумаги и с ручкой. Подруга научила девушку писать некоторые иероглифы. Хироко была доброй женщиной с мягким характером, и ее мастерство и умение делать красивые вещи все больше поражало Кристел. Хироко научила ее делать маленьких птичек из бумаги и показала, как составлять букеты. В японке не было ничего показного, что так присуще западным женщинам, она была тихой, спокойной и уютной. И так же, как Кристел, страдала от одиночества. У нее так и не появились друзья среди родственников Бойда, более того, она теперь понимала, как они ее презирают, и уже не надеялась, что что-то может измениться. Она радовалась Кристел, скоро их связала настоящая дружба. И это в тот период, когда Хироко ждала ребенка и ей особенно хотелось иметь рядом подругу.
Когда начались занятия в школе, Кристел все так же продолжала навещать подругу, просиживая у них в домике целыми часами перед камином и делая уроки. Ей все меньше хотелось бывать дома. Мать все время проводила с Бекки, а бабушка вечно ругала ее. Единственный, кто всегда встречал ее добрым словом, – это отец, но он опять заболел. Как-то после Дня благодарения Кристел призналась Хироко, что очень волнуется за отца. Он выглядит бледным и уставшим, кашляет не переставая. Это пугало ее. Человек, который всю жизнь казался несгибаемым, угасал на глазах. У него снова открылось воспаление легких, и он целыми неделями не выходил из дома. Кристел хотелось удержать его. Она понимала, что если потеряет отца, то жизнь для нее кончится. Он ее единственный друг, ее союзник, яростный защитник, все остальные либо безразличны к ней, либо откровенно не выносят ее. А она просто не хотела жить так, как жила Бекки. Она не хотела целыми днями сидеть с ней на кухне, пить кофе и готовить еду; она не хотела сплетничать с другими женщинами и выходить замуж за такого человека, как Том, рожать от него детей. Том Паркер за эти два года ужасно растолстел, он непрерывно пил пиво и не делал этого только по выходным, когда напивался виски.
Кристел знала, что она не такая, как все. Она чувствовала себя чужой среди них и понимала, что отец тоже это знает. И Хироко. Она уже давно призналась своей доброй подруге-японке, что мечтает сниматься в кино. Но пока она не могла уехать и бросить отца. Даже ради своей мечты. Но однажды... может быть, в один прекрасный день... Мечта о Голливуде не оставляла ее... Так же как и мечта о встрече со Спенсером. Но об этом она никогда не говорила ни Хироко, ни Бонду, хотя теперь она часто изливала им душу. Они были ее единственными друзьями. До Хироко у нее никогда не было подруги, и прошло много времени, прежде чем Кристел смогла действительно полюбить ее. Японка тоже привязалась всей душой к этой милой девушке.
Кристел часто сетовала, что вряд ли ей удастся уехать из долины, скорее всего ее мечты никогда не осуществятся. По-своему она очень любила долину. Это была ее родина, здесь живет ее любимый отец. Она любила землю, деревья, гряду холмов, громоздящиеся за ними горы. Ей нравился даже запах этих мест, особенно весной, когда все такое свежее, новое, а дожди, омывая молодую зелень, заставляют ее сверкать.
Если она проживет здесь всю жизнь, это не будет для нее злым роком, даже если мечты о Голливуде никогда не осуществятся. Она только не хотела выходить замуж за такого парня, как Том Паркер. При одной мысли об этом она содрогалась.
– Он что, плохо обращается с твоей сестрой? – Иногда Хироко спрашивала ее о ком-то из соседей. Но для японки они все так и оставались чужими, даже сестра ее мужа, которая все-таки успела выйти замуж, прежде чем у нее родился ребенок.
– Мне так кажется, особенно когда он пьяный. Она мне, конечно, ничего не говорит. Но несколько недель у нее был синяк под глазом. Она сказала, что упала с табуретки. Но мать наверняка знает правду. – Эти две женщины все так же избегали Кристел. Впрочем, ее избегали все женщины. Ее красота пугала всех, кто знал ее, кроме этой миниатюрной японки, которая сама была так не похожа на других. Они были подходящей парой: одна – высокая и стройная, другая – маленькая; у одной волосы блестящие и черные, а у другой – пушистые и длинные, цвета платины; одна такая свободная и необузданная в своих поступках, а другая – сама деликатность и сдержанность. Казалось, они пришли из разных миров, чтобы встретиться здесь и стать сестрами.
– Может быть, ты когда-нибудь прославишься в Голливуде, а мы с Бойдом приедем навестить тебя.
Они шли по дороге от дома Вебстеров, делясь друг с другом своими мечтами. Кристел рассмеялась. Хироко мечтала, что когда-нибудь у нее будет хороший дом и много детей. Кристел же хотела петь и уехать из этой долины, где ее никто не любил. Но между Кристел и Хироко было и нечто общее – обе они были изгнанницами.
Хироко необходимо было гулять, но она не любила выходить одна. Кристел всегда с радостью сопровождала ее. Они могли бродить и разговаривать часами. Хироко восхищалась каким-нибудь крошечным цветком, или необычным листом, или яркой бабочкой, а потом, придя домой, рисовала увиденное. Они обе очень любили природу. И Кристел чувствовала себя с ней настолько свободно, что позволила себе слегка поддразнить подругу:
– Ты замечаешь все эти мелочи, потому что маленькая, гораздо ближе к земле, чем я, Хироко.
Японка рассмеялась, и они заговорили о том, как было бы здорово поехать вместе в город. Однако они хорошо знали, что им не следовало показываться вместе где бы то ни было. Это вызвало бы невообразимую бурю среди соседей. Бойд как-то пригласил Кристел поехать с ними в Сан-Франциско, но она побоялась исчезать так надолго, мать обязательно бы заметила, да и отцу она могла понадобиться в любой момент.