Звезда, стр. 20

По пути домой Спенсер свернул перед мостом через Золотые Ворота и, оставив машину на обочине, подошел к берегу. Ему хотелось подумать, разобраться в себе и все вспомнить. Кристел притягивала его к себе целый год, и теперь, всего через несколько часов после того, как он расстался с ней, он снова хотел ее видеть. Сама по себе долина осталась для него лишь смутным воспоминанием, но лицо этой девушки... ее глаза... то, как она смотрела на него... ее голос, когда она пела эти простые баллады, стояли перед ним. Она была редкой птицей, которую, как он знал, он теперь навсегда потерял. Нет никакой вероятности, что он вернется к ней. Сама мысль об этом приносила боль. Она была всего лишь шестнадцатилетним ребенком, живущим в затерявшейся калифорнийской долине. Она не знала ничего о той жизни, которую он вел. Но даже если бы и знала, она бы ее просто не поняла. Она слишком не похожа на ее собственную. Что ей известно об Уолл-стрит и о Нью-Йорке, о тех кругах, в которых ему приходилось бывать? Его семья ожидала от него слишком многого, и в тех планах, которые они для него приготовили, не найдется места для деревенской девушки, еще почти ребенка, в которую он имел несчастье влюбиться. Девушки, напомнил он себе, которую он к тому же едва знал. Его родители никогда не смогут понять этого. Да и как они могут это понять, если он сам ничего не понимает? И подобно тому, как Кристел мечтала о Голливуде и о кинозвездах, у Спенсера тоже были мечты. Но его мечты исчезли, когда его брат погиб на острове Гуам. И теперь он должен не только изменить свою жизнь, он должен сделать то, что не успел сделать его брат. Его семья ждала от него именно этого, и в конце концов он вынужден был согласиться. А что обо всем этом может знать Кристел? Она не знает вообще ничего, кроме своей долины, в которой выросла. Он понял, что должен забыть ее. Он грустно улыбнулся, глядя на залив, на мост, и еще раз сказал себе, что просто сошел с ума. Он ненадолго увлекся симпатичной девочкой, а теперь надо выбросить ее из головы и продолжать жить собственной жизнью. Юридический факультет и обеды в Пало-Альто с хорошенькими однокурсницами, с которыми он развлекался, еще не все в его жизни. Теперь его ждал целый мир. И в этом мире не будет места для Кристел Уайтт, какой бы красивой она ни была и как бы она ни привлекала его в данную минуту. Он повернулся и пошел обратно к машине, думая о том, что сказал бы его отец, узнай, что его сын влюбился в шестнадцатилетнюю девочку из Александровской долины.

«Прощай, маленькая девочка», – прошептал он про себя, в последний раз проезжая по мосту через Золотые Ворота. В этот вечер он должен был пойти на званый обед. Он пообещал отцу, что будет там. У него не было настроения, но он понимал, что это поможет ему отвлечься. Она ушла из его жизни навсегда. Но он знал, что независимо от того, встретится он с ней когда-нибудь или нет, забыть ее не сможет никогда.

Последние несколько дней он жил в отеле «Фармонт». Из его комнаты открывался потрясающе красивый вид, по которому он будет скучать. Он почти жалел, что не нашел себе работу в Сан-Франциско, но это никогда не входило в его планы. Он пообещал родителям, что вернется домой, и очень хорошо знал, что они ждут его. До войны его отец был адвокатом, а потом его назначили судьей. Он преуспел в жизни. Но он всегда имел далеко идущие планы по отношению к своим сыновьям, особенно это касалось старшего брата Спенсера, Роберта. Но он был убит на Гуаме, оставив вдову с двумя детьми. Он изучал исполнительное и законодательное право в Гарварде и хотел стать политическим деятелем, конгрессменом, в то время как Спенсер хотел стать врачом. Но война все изменила. Потеряв четыре года, он не мог позволить себе потратить слишком много времени, изучая медицину. Решение поступить на юридический факультет казалось ему самым правильным. Судья Хилл уверил его в этом, и Спенсер знал, что отец сам мечтает встать во главе апелляционного суда. И если это произойдет, то правота отца, без всяких сомнений, будет доказана. Он будет следовать по стопам Роберта.

Семья Хиллов была довольно старинной. Предки матери пришли в Бостон еще с паломниками. Род отца был не настолько древним. Он усердно работал, чтобы сделать себе карьеру, и смог закончить юридический факультет в Гарварде. И теперь для них обоих было очень важно, чтобы Спенсер самостоятельно сделал в жизни что-то значительное. И это «значительное» вовсе не подразумевало, что он влюбится в такую девушку, как Кристел. Роберт в свое время женился очень удачно. Он всегда делал именно то, что от него ждали, в то время как Спенсер был свободен в своем выборе, и это ему нравилось. И теперь, когда не стало старшего брата, он чувствовал себя так, как будто родители ждали, что он будет делать то, что не успел сделать Роберт, что он должен идти тем путем, который всегда казался ему неподходящим, а теперь вдруг стал правильным. И учеба на юридическом факультете была частью этого пути. И возвращение в Нью-Йорк. И работа в конторе на Уолл-стрит... Он никак не мог представить себя на этой работе. Ему казалось, что три года на юридическом факультете – слишком мало. Но, черт возьми, Уолл-стрит звучало для него довольно заманчиво. В конце концов, если он сможет сделать что-нибудь стоящее, сумеет заложить первый камень на пути к своей карьере, может быть, тогда он действительно пойдет в гору. Подумав об этом, он еще раз посмотрел в окно, думая о том уголке, где расстался с Кристел. Потом вздохнул и вернулся в комнату. Она была хорошо обставлена: на полу лежал толстый ковер, мебель новая и дорогая, а над головой висела огромная люстра. И все-таки он думал о ранчо, вспоминая холмы, девушку, сидящую на качелях. У него осталось только две ночи. Две ночи перед тем, как он вступит в ту жизнь, которая так неожиданно досталась ему от Роберта. Почему, черт возьми, он не может плюнуть на все это? Почему он должен ехать в Нью-Йорк, делать то, что от него хотят, работать в этой чертовой конторе на Уолл-стрит...

Он решительно вышел из комнаты и с силой захлопнул дверь. В восемь часов его ждали в доме Гаррисона Барклая. Он был другом его отца, федеральным судьей и имел большие связи среди политиков. Поговаривали, что в один прекрасный день он может оказаться в Верховном суде. Отец настоял, чтобы Спенсер увиделся с ним. Они один раз уже встречались, это было в прошлом году, и теперь, несколько недель назад, он опять позвонил ему и сказал, что заканчивает Стэнфорд и уезжает в Нью-Йорк, где будет представлять юридическую фирму. Гаррисон Барклай был очень рад за него и пригласил на званый обед. Спенсер понимал, что это первый званый обед, в его жизни будет множество таких вечеров, он должен привыкать к этому. Он вернулся в отель, принял душ, побрился и переоделся. Затем быстро спустился вниз, но настроение было неважное, не хотелось видеть никого, тем более Гаррисона Барклая.