Демельза (ЛП), стр. 43

Когда они поднялись на холм, закат вспыхнул, и солнце село.

Пастух угнал коров, и на руинах стало темно и тихо. Подойдя к железным воротам, они прошли под каменной аркой, и тюремщик медленным шагом направился к небольшому квадратному зданию в центре пустыря.

Шаркающие шаги тюремщика затихли.

- Входить слишком поздно. Вы должны показать мне документы. Там многих лихорадит. Вчера один помер. Не знаю, кто именно. Мой напарник…

- Когда ты сам туда заходил в последний раз?

- Позавчера. Зашел бы сегодня, но мать приболела. Пришлось идти за едой. Вы должны показать документы…

Внезапно донеслись крики, они множились и становились громче; крики животных, а не людей; лай, стоны и хрип, а не слова. Заключенные их уже услышали.

- Так-то вот, - сказал тюремщик, когда Росс отступил. - Видите. Негоже уважающим себя джентльменам туда идти. Там лихорадка…

Но Росс отошел, выискивая взглядом окно, и обнаружил его высоко в стене справа от себя. Здание было двухэтажным, и окно давало немного света и воздуха темницам на первом этаже. Оно было менее трёх футов в длину и полтора в высоту и забрано толстыми прутьями. Крики доносились оттуда и отдавались эхом, и было ясно, что окно находилось вне досягаемости заключенных.

- Открывай дверь, приятель, - сказал Росс. - И отдай-ка мне ключи.

- Не здесь! - ответил тюремщик. - Эту дверь не открывали с тех самых пор, как их посадили. Поднимайтесь в часовню, и я открою люк, через который спускают еду. Говорю же, можно заразиться лихорадкой. Если у вас есть хоть немного ума...

- Через десять минут стемнеет, - сказал Дуайт. - Нельзя терять время, если хотим увидеть его сегодня.

- Слушай-ка, - сказал Росс тюремщику. - Этот джентльмен — доктор и хочет увидеть Картера немедленно. Открывай дверь, а иначе я тресну тебя по башке и открою ее сам.

Тюремщик съежился.

- Будь я проклят, это может стоить мне должности. Ладно, открою. Чур меня не обвинять, если заразитесь или…

Большая дверь была не заперта, и когда на нее навалились, она открылась, скрипя ржавыми петлями. Внутри было довольно темно, и как только они вошли, в нос ударило ужасное зловоние. Росс не был юнцом и повидал немало; Дуайт работал врачом и никогда не пренебрегал своими обязанностями; но такое они испытали впервые. Тюремщик вышел и стал кашлять и плеваться. Росс схватил его за шкирку и втащил обратно.

- Тут есть лампа?

- Кажется, да. За дверью.

Дрожа, он порыскал в мусоре и нашел лампу. Затем чиркнул кремнем, чтобы высечь искру для свечи.

После всего этого шума в тюрьме стало тихо. Несомненно, там решили, что привели новых заключенных.

Когда глаза Росса привыкли к темноте, он увидел, что они в коридоре. С одной стороны окно пропускало слабый свет заката. С другой стороны располагались камеры, точнее клетки. Всего три или четыре, и все очень маленькие. Когда фитиль наконец занялся и свеча разгорелась, он увидел, что самая большая камера - не больше трех ярдов в поперечнике. В каждой из них находилось около десятка осужденных. Между прутьями виднелись кошмарные лица.

- Очаг эпидемии, - сказал Дуайт, спускаясь вниз и прижимая к носу платок. - Боже, какое оскорбление человеческого достоинства! Здесь есть канализация? Медицинская помощь? Или хотя бы дымоход?

- Послушайте, - сказал тюремщик у двери, - тут болезни и лихорадка. Мы сами скоро заразимся. Давайте выйдем и вернемся сюда завтра.

- В какой камере Картер?

- Да откуда мне знать. Я не отличу одного от другого. Ищите сами.

Подталкивая тюремщика с дрожащей лампой перед собой, Росс последовал за Дуайтом. В последней, самой маленькой камере, находилось полдюжины женщин. Им едва хватало места, чтобы прилечь. Грязные, истощенные, в лохмотьях, как странные черти, они завывали и визжали - те, кто мог стоять - и просили денег и хлеба.

Ощущая ужас и тошноту, Росс вернулся к заключенным-мужчинам.

- Тихо! - крикнул он, пытаясь успокоить все возрастающий гвалт. Понемногу шум утих.

- Среди вас есть Джим Картер? - выкрикнул он. - Джим, ты там?

Ответа не последовало.

Затем послышался лязг цепей, и кто-то сказал:

- Он здесь. Но не в состоянии говорить сам.

Росс подошел к средней камере.

- Где?

- Тут.

Заключенные отошли от решетки, и лампа тюремщика осветила две-три фигуры, лежащие на полу.

- Он... умер?

- Нет. А тот, что рядом, да. У Картера сильная лихорадка. И его рука...

- Перенесите его к решетке.

Они так и сделали, и Росс посмотрел на человека, которого бы не узнал: изнуренное лицо со всклокоченной черной бородой было покрыто пятнами красной сыпи. Джим всё время дрожал и бормотал себе под нос в бреду.

- Это сыпной тиф, - пробормотал Энис. - Самый пик. Сколько он уже болен?

- Не знаю, - сказал другой заключенный. - Мы потеряли счет дням, как вы понимаете. Возможно, неделю.

- А что у него с рукой? - резко спросил Энис.

- Мы пытались вылечить лихорадку, пуская кровь, - сказал осужденный. - К сожалению, рука загноилась.

Дуайт посмотрел на бредящего, потом на говорившего.

- За что ты здесь?

- О, не думаю, что мой случай может вас заинтересовать, хотя при более удачных обстоятельствах я мог бы поразвлечь вас от скуки на часок. Когда кто-то не имеет выгод наследства, то иногда вынужден добывать себе пропитание при помощи методов, которые ваша профессия, сэр, предпочитает держать в тайне. Естественно, что...

Росс поднялся.

- Открой дверь.

- Что? - спросил тюремщик. - Зачем?

- Я забираю его. Ему нужен медицинский уход.

- Но он отбывает наказание по приговору и ничто...

- Проклятье! - гнев Росса вырвался наружу. - Открой дверь!

Тюремщик попятился к решетке, огляделся в поисках путей к отступлению, но не нашел их, и его глаза снова встретились с глазами человека, стоящего перед ним. Он быстро повернулся, повозился с огромными ключами, потея, и в спешке отпер дверь.

- Вынеси его отсюда, - приказал Росс.

Дуайт и тюремщик вошли, их ноги скользили по испражнениям на мокром земляном полу. К счастью, Джим не был прикован к другому заключенному. Они подняли его и вынесли из камеры и из тюрьмы, Росс шел следом. Его уложили на траву, и тюремщик, спотыкаясь, поплелся обратно, чтобы запереть двери.

- И что теперь? - Дуайт вытер лоб.

Росс взглянул на то, что когда-то было человеком, а теперь шевелилось в полутьме у их ног, потом несколько раз глубоко вдохнул свежий чистый вечерний воздух, что как благодать долетал с моря.

- Каковы его шансы, Дуайт?

Дуайт сплюнул.

- Он может пережить лихорадку. Но вмешательство того дурака... хотя он и хотел как лучше. Эта рука убивает его.

- Мы должны отнести его куда-нибудь в помещение. Ночь здесь он не переживет.

- В "Белый олень" его не пустят. Это как попросить их впустить прокаженного.

Тюремщик снова запер тюрьму и стоял у двери, озлобленно наблюдая за ними, но ближе не подходил.

- Где-то должен быть сарай, Дуайт. Или комната. Не все же бесчеловечны.

- Приходится такими быть, когда дело касается тифа. Это вопрос самосохранения. Наш единственный шанс, я бы сказал, это конюшни. Лучше неподалеку от тюрьмы, чтобы тюремщик сразу же не сообщил о наших действиях.

- Может, в городе есть больница?

- Ни одна больница не примет такого пациента.

- Со мной всё будет в порядке, Джинни. Меня не поймают, - хрипло пробормотала фигура у их ног.

- Дай руку, - Росс присел, - мы должны куда-то его пристроить, и немедленно.

- Смотрите, чтобы он на вас не дышал. Его дыхание сейчас смертельно опасно.

Глава пятая

Когда они его раздевали, Джим смеялся. Это был своеобразный ворчливый прерывистый звук. Джим то и дело принимался бормотать что-то бессвязное, сначала разговаривая с заключенным, потом с Ником Вайгасом, затем снова с Джинни.