Демельза (ЛП), стр. 32

Глава четырнадцатая

Джуду и Пруди пришлось уйти, в этом Росс оказался непреклонен. Он был человеком во многих отношениях добродушным и во имя преданности мог со многим мириться. Он давно уже привык к пьянству Джуда, но его неверность и злословие Росс не мог переварить ни под каким предлогом. А кроме того, следовало подумать и о ребенке. Им нельзя было доверить Джулию.

Росс встретился с ними на следующее утро и дал неделю на сборы. Пруди была в слезах, а Джуд выглядел подавленным. Он думал, что если раньше уже улаживал дела с Россом, то сможет и через неделю. Но в этом он ошибся. Лишь сообразив, что угроза реальна, он переполошился. За два дня до назначенного срока Демельза сжалилась над Пруди и предположила, что сможет уговорить Росса ее оставить, если та согласится жить без Джуда, но в конце концов Пруди сохранила верность мужу и решила уйти с ним.

И вот в назначенный день они ушли, нагруженные всяким хламом и пожитками. Они нашли хижину-развалюху - не то коттедж, не то сарай, первый дом по эту сторону разбросанных жилищ Грамблера. Он был унылым и заброшенным, но арендная плата совсем пустячной, а дом располагался прямо у винной лавки, что было весьма удобно.

С их уходом всё в Нампаре словно перевернулось, она стала странным домом. Приходилось постоянно напрягать слух в надежде услышать шлепанье башмаков Пруди или тенорок жалоб Джуда. Они были неряшливыми и ленивыми слугами, но вросли в самую суть существования Нампары, и все ощущали потерю. Демельза радовалась, что они уехали недалеко, потому что она так давно дружила с Пруди и не могла вдруг с ней порвать.

Вместо них Росс взял на службу супругов Джона и Джейн Гимлетт - толстяков слегка за сорок. Пять или шесть лет назад они приехали в Грамблер с севера Корнуолла в поисках работы на еще процветающем западе, и Джон занялся починкой обуви. Но дела шли неважно, и уже больше года оба работали на оловянном прессе. Они всегда были полны рвения, знали свое дело, были опрятными, добродушными и почтительными - полная противоположность Джуду и Пруди. Лишь время могло показать, надолго ли это.

Через два дня после пьяной ссоры Росс обнаружил еще одну проблему с немногочисленной прислугой.

- Где нынче утром Джинни?

- Ушла, - задумчиво ответила Демельза.

- Ушла?

- Вчера вечером. Я собиралась тебе сказать, но ты так поздно вернулся. Я и сама толком не поняла.

- И что она сказала?

- Сказала, что будет счастливее, присматривая за своими тремя детьми. Наверное, неправильно с моей стороны было говорить, что скоро вся семья ее матери окажется без работы, потому что она просто поджала губы и ответила, что хочет уйти.

- О, - произнес Росс, помешивая кофе.

- Всё из-за того переполоха в четверг, - сказала Демельза. - Может, если бы я знала, в чем дело, то смогла бы что-то исправить. В смысле, она не была пьяна. Почему же она ушла?

- У меня есть предположение на этот счет, - ответил Росс.

- Не понимаю, почему я одна должна оставаться в неведении, Росс. Если ты знаешь, то должен мне сказать.

- Помнишь, когда я отвозил Джинни в Бодмин, я сказал, что пойдут разговоры?

- Да.

- Так вот, они пошли, и Джуд начал повторять эти сплетни, когда я вернулся домой. А к ним добавил и всякую отвратительную мешанину из прошлого. Это еще одна причина, по которой Джуд должен уйти - чтобы он был подальше от Джулии.

- Ах вот как, понимаю, - протянула Демельза.

Через мгновение Росс добавил:

- Может, Джинни не знает, что Джуд уходит. Когда...

- Она знает. Вчера ей сказала Пруди.

- Что ж, я навещу Заки, если ты хочешь, чтобы она вернулась.

- Конечно, я хочу, чтобы она вернулась. Мне она нравится.

- Я в любом случае собирался зайти к Заки. У меня есть для него предложение.

- Что ж, это взбодрит миссис Заки. Я никогда прежде не видела ее такой подавленной. И что за предложение?

- Нашей медной компании нужен агент, человек, неизвестный в деловых кругах, кто станет действовать от нашего имени и будет находиться в центре внимания. Думаю, я могу предложить это место Заки. Как ты знаешь, он не просто обычный шахтер.

- А что насчет Марка Дэниэла?

- А что такое?

- Помнишь, я говорила, что Карен спрашивала, нет ли у тебя для него хорошего места?

- Ах, да. Но он не подойдет, Демельза. Нам нужен человек, который умеет читать и писать, и грамотно обращаться с большими деньгами. И тот, у кого есть определенные знания о мире. Заки - это минимально приемлемый уровень. А кроме того, нам нужен человек, которому можно полностью доверять. Всё должно храниться в строжайшем секрете. Иначе может произойти катастрофа. Конечно, я бы доверил Марку и собственную жизнь... но из него не выйдет тот агент, что нам нужен. Я это чувствую. Как бы ни был надежен человек, если на его жену, которой он всецело предан, нельзя положиться, то и в работе он может дать маху.

- Карен никогда не приходило в голову, что она может тянуть Марка вниз.

- Что ж, она этого не услышит, так что не беспокойся.

В это время Карен устанавливала приставную лестницу. Уже два дня лил дождь, и влага просочилась через соломенную крышу, которую соорудил Марк. Потекло сначала на кухне, а потом и в спальне, и в прошлую ночь капало прямо им в ноги.

Карен была в ярости. Конечно, Марк провел большую часть свободного времени на лестнице под дождем, но, на ее взгляд, за два месяца супружеской жизни ему следовало больше времени посвятить тому, чтобы дом не протекал. А вместо этого в дождь он работал внутри, а в хорошую погоду возился в саду.

Там он просто сотворил чудо - вынес многие тонны камней и построил из них стену вокруг участка. Теперь стена полностью его окружала, как монумент безустанной энергии, а внутри стены земля была вспахана, прополота и готова к следующему сезону. В углу Марк построил примыкающий к дому сарай, а за ним огородил пространство, где собирался держать свиней.

Брак оказался сплошным разочарованием. Марк занимался любовью хотя и с искренним чувством, но грубо и неромантично, ему не хватало утонченности, а во всё остальное время он почти не разговаривал. Потом тянулись долгие часы, которые он проводил на шахте, еженедельно меняя смены, так что в одну неделю приходилось готовить ему завтрак в пять, а в другую он приходил домой и заваливался спать в половине седьмого утра, разбудив Карен, но отказываясь пробуждаться, когда вставала она. Даже во время той смены, когда он спускался в шахту в два часа дня, он оставлял жену на целый день в одиночестве. Самыми радостными оказались первые дни, когда он приходил домой незадолго до одиннадцати, раздевался, мылся, брился, и они вместе ложились в постель. Но новизна быстро выдохлась, и обычно Карен находила предлог, чтобы избежать этих неуклюжих ласк. Это так отличалось от той роли, что она играла в "Невесте шахтера".

Только что он убежал, торопясь, чтобы не опоздать, а ее ждали девять часов, которые чем-то надо было занять. Марк не успел передвинуть лестницу, так что она подумала, что сама попытается починить крышу. Карен считала, что легко ко всему приспосабливается и вполне может в одиночку решить все проблемы. Она выяснила, где Марк закончил чинить в прошлый раз, и пошла по влажной соломе. Стояло прекрасное утро, но все указывало на то, что вновь пойдет дождь. Ей бы хотелось увидеть лицо мужа, когда он ночью вернется домой под проливным дождем и увидит, что внутри дом совершенно сух.

С того места, где она сидела, хорошо была видна сторожка с башенкой доктора Эниса. Ей стало тоскливо от того, что деревья вокруг сторожки не теряли листья зимой. Уже в третий раз с той встречи в Нампаре она мимоходом виделась с доктором, но он не произнес ни слова. Иногда ей казалось, что скоро она разучится разговаривать. Лишь немногие соседи из Меллина заглядывали сюда, да и тех не особо воодушевлял оказываемый прием. Единственным человеком, с кем Карен сумела подружиться, оказался малыш Чарли Барагванат, которого она обычно приглашала в дом, когда тот возвращался с работы.