Все только хорошее, стр. 22
— Не знаю даже, как спросить тебя об этом, Трейси… Берни знал, что Трейси чрезвычайно горда, и поэтому несколько побаивался этого разговора. Но не поговорить с ней он был просто не вправе.
— Если ты хочешь переспать со мной, то я согласна. Трейси обладала бесподобным чувством юмора. Выглядела она, несмотря на свой возраст, очень молодо. Чистая свежая кожа, яркие голубые глаза, полные жизни, делали ее похожей на англичанку. Вот только под ногтями у нее постоянно была грязь — Берни заметил это еще при первой их встрече, — поскольку Трейси постоянно копалась в огороде. Она часто приносила им розы, капусту, морковь и помидоры.
— Честно говоря, я хотел поговорить на другую тему… Он набрал в легкие побольше воздуха и разом объяснил ей все. Когда он закончил говорить, Трейси стояла возле него, обливаясь слезами и сжимая в похолодевших руках его руку.
— Знаешь, если бы речь шла о чем-то другом… платье, машине или доме, я бы тебя прибила на месте… Но мне так хочется увидеть малышку… Я приму твое предложение и займу у тебя эти деньги.
Трейси соглашалась взять деньги только на билет без места. В конце концов Берни это надоело, и он купил ей билет бизнес-класса до Филадельфии и обратно. Она должна была полететь туда за неделю до Рождества и обещала вернуться к двадцать седьмому числу.
Рождество вышло шумным и суматошным. Он привел Джейн в магазин, чтобы она посмотрела на Санта-Клауса. Потом они отпраздновали и Хануку. Но главные их заботы были связаны с переездом в новый дом. Берни переехал туда двадцать третьего, Лиз — двадцать седьмого. В тот же вечер они отправились в аэропорт встречать Трейси. По очереди обняв всех троих, Трейси прослезилась.
— Вы даже себе не представляете, какое это чудо! У нее уже два зуба, и это в пять-то месяцев!
Всю дорогу к их новому дому они подшучивали над Трейси, но та и не думала обижаться, ей не терпелось увидеть их викторианский особнячок, стоявший на Бьюкенене прямо напротив парка, в котором Лиз и Джейн могли гулять после уроков. Это было именно то, что им нужно. Особняк они сняли на год, хотя Берни и надеялся на то, что им удастся уехать из Сан-Франциско значительно раньше.
— Берни, когда прилетят твои родители?
— Завтра вечером. — Он вздохнул. — Все равно что ждать в гости Аттилу.
Трейси рассмеялась. Она была по гроб жизни благодарна ему за эту поездку. Брать же деньги назад Берни наотрез отказался.
— Можно, я буду называть эту тетю бабушкой? — зевнув, поинтересовалась Джейн, когда они расположились в гостиной. Жить всем под одной крышей оказалось не так-то и плохо — по крайней мере, не приходилось разрываться между тремя местами разом.
— Конечно, конечно. Смело зови ее бабушкой, — улыбнувшись, ответил Берни, прекрасно понимавший, что его матери подобное обращение вряд ли понравится. Через какое-то время Трейси выгнала из их гаража свою машину и отправилась домой в Саусалито. Лиз уложила Джейн и поспешила в спальню, где ее уже ждал Берни. Не успела она юркнуть под одеяло и обнять Берни, как рядом с кроватью раздался детский голосок. Это была Джейн. Похлопав Берни по плечу, она сказала:
— Я боюсь.
— Чего?
— У меня под кроватью прячется какое-то чудище!
— Ну что ты. Этого не может быть. Я весь дом осмотрел, прежде чем мы сюда переехали. Честное слово.
Он попытался придать голосу веселость и живость, хотя чувствовал себя крайне смущенным.
— Значит, оно пришло туда потом! Его грузчики притащили — вот!
Лиз, только теперь появившаяся из-под одеяла, сказала строгим голосом:
— Джейн О'Райли, сию же минуту отправляйтесь в свою кровать!
Девочка вдруг зарыдала и прижалась к Берни:
— Мне страшно!
— Давай я поднимусь наверх с тобой, и мы вместе поищем это твое чудище.
Берни было откровенно жаль девочку.
— Только ты иди первым. — Девочка перевела взгляд на мать, но тут же вновь посмотрела на Берни. — Почему ты спишь в маминой кровати до свадьбы? Разве так бывает?
— Понимаешь… Конечно же, обычно так не бывает. Но… иногда… Понимаешь…
Лиз расхохоталась, Джейн же, не обращая на нее никакого внимания, продолжала рассматривать Берни.
— Так мы идем пугать чудище или нет?
Берни вздохнул и встал с кровати. Хорошо еще, что на сей раз он лег спать в своей старой пижаме. В тот же миг Джейн перевела взгляд на мать и спросила:
— Можно поспать у тебя?
Лиз застонала. Откажи она сейчас дочери, и та будет дуться на нее добрых три недели.
— Я отведу ее наверх, — сказала Лиз, собираясь подняться, но Берни остановил ее взглядом.
— Только один разик, — стала канючить Джейн. — Дом ведь новый…
Она посмотрела в глаза Берни и вложила свою крохотную ладошку ему в руку. Кровать, на которой они спали, была огромной, места на ней хватило бы всем.
— Я сдаюсь, — со вздохом сказала Лиз. В тот же миг Джейн, словно обезьянка, взобралась на кровать и легла между Лиз и Берни.
— Как здорово… — пробормотала она, с улыбкой глядя на своего защитника. Берни не оставалось ничего другого, как рассказывать ей до бесконечности смешные истории о собственном детстве. Лиз давно заснула, а они все говорили и говорили…
Глава 11
Из-за плохой погоды в Нью-Йорке самолет опоздал на двадцать минут. Берни приехал в аэропорт один — Лиз должна была встретиться с его родителями уже в «Хантингтоне». Они собирались отправиться в «Звезду», где прошла их первая ночь и где Берни подарил Лиз обручальное кольцо. Обед Берни заказал заблаговременно. Из Сан-Франциско его родители собирались отправиться в Мексику, его же и Лиз ждала поездка на Гавайи. Провести вечер в узком кругу они могли только сегодня. Мать хотела было прилететь на неделю раньше, но Берни, поглощенный проблемами рождественской торговли и переезда в новую квартиру, уговорил ее не делать этого.
Он смотрел на идущих по трапу пассажиров и вскоре увидел знакомую фигуру. На матери была меховая шапка и новая норковая шуба, она несла дорожную сумку от Луи Вюиттона, которую Берни подарил ей год назад. Отец был одет в отороченное мехом пальто. Увидев сына, мать заулыбалась и поспешила ему навстречу.
— Привет, милый.
Они обнялись, после чего Берни пожал руку отцу.
— Здравствуй, папа.
Он вновь повернулся к матери.
— Ты прекрасно выглядишь, мама.
— Ты тоже. — Она немного поморщилась. — Вид, правда, несколько усталый, но это ничего, на Гавайях ты быстро придешь в норму.
— Поскорей бы.
Они планировали провести там три недели — на это время Лиз должна была взять отпуск. Тут Берни заметил, что мать недоуменно озирается по сторонам.
— Лиз не приехала. Я решил сначала поселить вас в отеле и уже потом пригласить туда ее.
Было уже четыре. В отеле они должны были оказаться примерно в пять, Лиз же собиралась появиться в баре около шести. Обед был заказан на семь или, по нью-йоркскому времени, — на десять. Разница в три часа в скором времени должна была сказаться на родителях, а ведь впереди их ждал тяжелый день: церемония в синагоге Эмануил, обед в отеле «Альта Мира», а затем еще и перелет… Берни и Лиз летели на Гавайи, родители — в Акапулько.
— Почему же она не приехала?
Мать всем своим видом давала понять, что она смертельно обижена. Что бы там ни думал Берни, она оставалась верной самой себе. Было бы странно, если бы с трапа самолета с отцом сошла не она, а другая женщина. Берни улыбнулся.
— Ты не представляешь, сколько у нас дел, мама. Новый дом, все эти…
— Неужели ей трудно было приехать сюда? Она что — не хочет встречаться со свекровью?
— Она встретит нас в отеле.
Мать победно улыбнулась и, подхватив Берни под руку, направилась к багажному отделению. Настроение у нее было на редкость хорошее. Она не говорила ни об умерших соседях, ни о разводах родственников, ни об испорченных продуктах, лишивших жизни десятки ни в чем не повинных людей. Она не пожаловалась даже на то, что один из ее чемоданов едва не потерялся — его сняли с самолета в последнюю минуту. Берни с облегчением подхватил этот чемодан и вместе с родителями направился к автостоянке. Пока они ехали в город, Берни без умолку болтал о своих планах, о том, что они собираются делать после женитьбы и так далее. Мать же рассказала ему о прекрасном платье, купленном ею в «Вольфе» за пару недель до этого; оно было светло-зеленым и удивительно шло ей. Берни решил немного поговорить с отцом, но тут они уже подъехали к отелю. Он оставил родителей, пообещав вернуться через час.