Воспоминания, стр. 73

Когда Сирина спустилась вниз по лестнице, перед тем как отправиться на официальный обед, не стоило большого труда поверить, что она настоящая принцесса. На короткий миг даже свекровь пришла в благоговейный трепет. На ней было поблескивающее платье из белого шелка, прошитого золотистыми нитями, закрывающее одно плечо и ниспадающее каскадом блестящих складок. Платье ниспадало с плеча до самого пола и не подчеркивало ее чуть увеличившуюся в объеме талию. Она выглядела как богиня, когда стояла рядом с мужем, с белым цветком в волосах и в золотых туфельках. Лицо ее являло образец совершенства.

Тэдди даже присвистнул от изумления, а Грег растерянно посмотрел на мать.

Они тронулись в путь через несколько минут после того, как все собрались в холле: три брата, их родители и Сирина. С Пэтти и ее родителями предстояло встретиться в клубе, где для обеда был снят отдельный зал.

Маргарет надела длинное, до пола, красное шелковое платье с небольшой шляпкой из того же материала, заказанное у Диора. Ее белые волосы создавали поразительный контраст, особенно когда она садилась в машину с Грегом и Тэдди по бокам. Ее муж сел на одном из откидных сидений лимузина, а Брэд и Сирина расположились впереди, это позволило Сирине держаться на расстоянии от свекрови, за что Тэдди был весьма признателен судьбе, хотя и сам приложил немало усилий, чтобы устроить все именно таким образом. Он пообещал себе сделать все от него зависящее, чтобы этот вечер оказался терпимым для Сирины. Когда взгляды их встретились, она догадалась, что Тэдди отлично понимает ее состояние и не выдаст ее. Странно осознавать, что она лишь вчера увидела его в первый раз, а они уже стали друзьями. Когда Тэдди улыбнулся ей, у Сирины возникло такое чувство, будто он стал ей настоящим братом, будто он всегда и был им.

– Кокетничаешь с моим братом? – прошептал ей на ухо Брэд, и она слегка кивнула, чуть заметно улыбнувшись.

– Нет. Но у меня такое чувство, будто он мне самый настоящий брат.

– Он отличный парень.

– Ты тоже.

Сирина просияла, глядя на Брэда, а он нежно поцеловал ее в кончик носа. Ей было интересно, заметила ли это свекровь. Странно и неприятно осознавать, что за тобой все время наблюдают, ненавидят, постоянно презирают, даже теперь, когда она подписала одну из этих грязных бумаг. Сирине не верилось, что эта женщина действительно пыталась заставить ее подписать эти страшные документы, предавая тем самым не только мужа, но и своего ребенка. При одной мысли об этом она вся сжалась в комок и затихла.

– С тобой все в порядке? – взволнованно спросил Брэд.

– Да, отлично. Не стоит беспокоиться. Сегодня все будет хорошо.

– Откуда ты знаешь? – улыбнулся он.

– Потому что рядом ты.

– В таком случае постараюсь быть с тобой каждую минуту.

Однако во время обеда устроить это оказалось не так-то просто. Мать посадила Брэда за один стол с остальными участниками брачной церемонии, а так как он был главным шафером жениха, то сидел по левую руку от Пэтти. Тэдди очутился за тем же столом. Сирина же оказалась за другим вместе с несколькими пожилыми парами и группой невзрачных девиц, которые знали друг друга и почти не разговаривали с Сириной. Со своего места, не поворачиваясь, она даже не могла видеть ни Брэда, ни Тэдди. У нее возникло чувство, будто она оказалась среди посторонних и чужих людей. Брэд то же самое чувствовал на своем месте. Сидеть рядом с Пэтти ему казалось совершенно бестактным, но, согласно традиции, раз уж он был шафером жениха, никто не видел ничего плохого в том, что он сидел рядом с невестой. Свидетельница сидела рядом с Грегом, все другие шаферы жениха и подружки невесты расселись вокруг стола. В целом вечер проходил довольно весело, Брэд много болтал с девушкой, сидевшей по правую от него руку.

Это была высокая девица с рыжими волосами, учившаяся вместе с Пэтти в Вассаре. Она буквально на днях вернулась домой после длительной поездки с друзьями в Париж. Поэтому у них имелась хоть какая-то общая тема для разговоров. К тому же она, будучи ребенком, прожила несколько лет в Сан-Франциско и рассказала ему кое-что о городе, в основном то, что, как она считала, могло бы ему пригодиться до выезда туда. В частности, какие районы менее туманны, на случай, если он не захочет жить в доме на территории базы, о пляжах, местах для рыбалки, любимых парках, местах для прогулок с детьми. Темы не были серьезными, но все же им было о чем поговорить, к тому же это избавляло Брэда от необходимости общаться с Пэтти. Но когда начались танцы, он неожиданно обнаружил, что остался с ней наедине. Рыжеволосую пригласил парень, сидевший справа от нее, а Грег отправился танцевать со свидетельницей. Брэд, оставшись один с Пэтти, чувствовал себя крайне неловко.

Искоса взглянув в ее сторону, Брэд увидел, что она смотрит на него как-то уныло. Он улыбнулся ей, стараясь не вспоминать о том, что случилось в Риме.

– Похоже, все нас бросили.

Глупее этого трудно было что-то придумать, но он не знал, что ей сказать. Пэтти повернула к нему свое личико в форме сердца, со знакомой ему вечно недовольной гримасой, кривившей губы.

– Неужели тебя это волнует, Брэд?

– Ничуть.

Это была явная ложь, и ему стало ужасно стыдно. Она сидела, словно ожидая от него чего-то, может быть, поцелуя или что он обнимет ее. Все гости знали, что год назад они были помолвлены. Теперь они сидели в одиночестве за главным столом, бок о бок. Всем было интересно узнать, о чем же они беседовали.

– Неужели тебе не хочется потанцевать, Брэд?

Пэтти капризно посмотрела на него, он покраснел и поспешно кивнул.

– Разумеется, Пэтти, почему бы нет?

По крайней мере, она не устроила сцены и не стала припоминать того, что приключилось между ними. Брэд взял ее за руку и повел прямо на танцевальный пятачок. Пэтти отлично танцевала. Внезапно он вспомнил о танцах в «Сток-клабе», когда он приезжал в отпуск сразу же после войны. Она была чертовски красивой девчонкой, но совершенно в ином стиле, ничуть не похожем на Сирину. Сирина обладала грацией и элегантностью, лицом, заставлявшим проходивших мимо поворачиваться ей вслед, той неповторимой и совершенной красотой, от которой захватывало дыхание. В Пэтти же проступало что-то горячее и сексуальное, но только до тех пор, пока не удавалось раскусить ее, затем оказывалось, что под маской кокетливой манерности скрывалось ледяное сердце. Но как бы там ни было, танцевала она великолепно и должна была стать его родственницей, поэтому Брэд старался изо всех сил. Одна мелодия переходила в другую: самба в фокстрот, фокстрот в вальс. Никто не менял партнеров, точно так же вел себя и Брэд. Он продолжал танцевать с Пэтти, к ее большому удовольствию, и, когда вальс сменился танго и они станцевали и его, Пэтти посмотрела на Брэда своими круглыми, как у куклы, глазами, обмахивая рукой лицо, и проговорила: