Воспоминания, стр. 122

– Но зачем нам переезжать в Лондон? – Ванесса жалобно посмотрела на мать.

– Потому что, дорогая, я выхожу замуж, а именно там живет Василий. – Сирина чувствовала себя неловко. Крайне трудно объяснить дочери то, что она делала: почему так торопилась, почему отказывалась от карьеры в Нью-Йорке, почему оставляла Тэдди, почему Ванесса не знакома с Василием…

Ванесса с недоумением смотрела на мать:

– Разве мне нельзя остаться здесь?

Сирине показалось, что она получила пощечину от дочери.

– Неужели ты не хочешь поехать со мной? – Она с трудом сдерживала слезы.

– Кто же тогда будет заботиться о дяде Тэдди?

– Он сам. Понимаешь, может быть, скоро он тоже женится.

– Разве ты не любишь его? – Ванесса расстроилась, как никогда прежде, и Сирина не знала, что делать.

– Разумеется, люблю, но не так. О, Ванесса, любовь такая сложная вещь. – Ну как объяснить ребенку страсть? – Во всяком случае, этот замечательный человек приезжал сюда, и он хочет, чтобы мы с тобой переехали жить к нему в Лондон. У него есть дом в Афинах, квартира в Париже, и… – Сирина чувствовала себя полнейшей дурой, стараясь убедить дочь подобными доводами. Ванесса всего лишь ребенок, ей нет и восьми лет, и тем не менее она прекрасно чувствовала, когда мать поступала опрометчиво.

Доротея Керр по этому поводу высказалась гораздо прямолинейнее:

– Откровенно говоря, думаю, что ты просто сошла с ума.

– Знаю… – Сирине приходилось все время оправдываться, отстаивать свои поступки, и это ее ужасно изматывало. – Но, Доротея, это же особый случай. Не знаю даже, как сказать. Он любит меня. Я люблю его. Когда он приезжал сюда, между нами произошло нечто волшебное.

– Значит, он хорош в постели. Так что из того? Отправляйся с ним в Лондон, в Париж, хоть в Конго, только не выходи за него замуж, ради всего святого, ведь он уже был женат четыре или пять раз.

– Четыре, – спокойно уточнила Сирина.

– И что, как ты думаешь, станет с твоей карьерой? Ведь ты не сможешь вечно находиться на вершине, девочка. Появятся новые лица.

– Но ведь это случится в любом случае. А работать я смогу и в Лондоне.

Когда три недели спустя Сирина покидала Нью-Йорк, она отнюдь не ощущала уверенности: она устала, была бледной, страдала бессонницей.

Тэдди отвез их в аэропорт. Расставаясь, все трое плакали так, словно пришел конец света. Тэдди старался держаться спокойно, выдержанно, но когда он на прощание поцеловал Ванессу, по его щекам покатились слезы. Ванесса крепко прижалась к нему как к своему самому последнему другу. Сирине казалось, что она собственными руками разрушает свою дорогую, обожаемую семью. Сжав Тэдди в последнем объятии, Сирина не могла вымолвить ни слова. Единственное, что она смогла выдавить из себя перед самой посадкой в самолет, было:

– Я люблю тебя.

Помахав ему на прощание рукой в последний раз, они ушли. Перелет через океан прошел мучительно, Ванесса прохныкала большую часть пути, и, когда они подлетали к Лондону, Сирина была готова махнуть на все рукой и, если бы это было возможно, повернуть обратно. Сойдя с самолета, она увидела Василия, глаза ее наполнились слезами, и она рассмеялась. Василий больше походил на продавца воздушных шаров на ярмарке. В одной руке он держал огромную гирлянду по меньшей мере из пятидесяти шаров, в другой – огромную куклу.

– Это он? – Ванесса смотрела на Василия с интересом. Сирина вновь удивилась, как сильно дочь похожа на Брэда.

– Да. Его зовут Василий.

– Знаю. – Ванесса пренебрежительно взглянула на мать через плечо, и Сирина усмехнулась – какой серьезной и взрослой бывает ее дочь временами.

На кукле было синее атласное платье старинного фасона, с небольшим капюшоном из белого меха. Она походила на маленькую девочку, жившую лет сто назад.

Василий медленно приблизился к ним, люди вокруг улыбались.

– Привет, я могу продать тебе шарик, девочка?

Ванесса рассмеялась.

– Кстати, тут у меня есть и вот эта кукла. – Он вытащил из-под мышки куклу и протянул ее Ванессе. – Здравствуй, Ванесса, меня зовут Василий.

– Знаю. – Ванесса пристально смотрела на него, словно оценивая и измеряя.

Он рассмеялся:

– Рад, что ты приехала в Лондон.

Ванесса посмотрела на него и честно сказала:

– Я не хотела ехать и много плакала, когда улетала из Нью-Йорка.

– Да, отлично тебя понимаю, – мягко проговорил Василий. – Когда я был маленьким мальчиком, мне пришлось переехать в Афины, помню, тогда я очень сильно расстроился.

Сирина вспомнила, что когда погибли его родители, Василию было два года, так что он вряд ли помнил это. Но по крайней мере, его слова прозвучали убедительно для девочки.

– Теперь тебе лучше?

Ванесса посмотрела на шары и улыбнулась.

– Поедем домой? – Василий подал ей руку, и Ванесса взяла ее. Только после этого он выпрямился и посмотрел Сирине в глаза: – Добро пожаловать домой, дорогая.

Сирина почувствовала, как у нее растаяло сердце. Ей хотелось поблагодарить его за доброе отношение к Ванессе, но она понимала, что сейчас не время для этого. Она могла сказать о своих чувствах лишь взглядом.

В небольшом доме в Челси все было подготовлено для встречи Ванессы и Сирины. В маленькой гостевой комнате появился кукольный дом, стул специально для Ванессы. По всему дому стояли огромные букеты прекрасных цветов. Специально для ухода за Ванессой Василий нанял новую служанку. В их спальне стояла бутылка шампанского в ведерке со льдом. Сирина со вздохом опустилась на кровать.

– О, Василий… Я думала, что не выживу.

Сирина вспомнила прошедшие недели и передернула плечами. В течение всего полета она думала о Тэдди, о его мольбах не спешить выходить замуж. Прощаясь с Доротеей Керр, Сирина расплакалась. Она уже испытывала ностальгию по жизни в Нью-Йорке. Но она чувствовала, что так для нее будет лучше. Так уж получалось, что всю свою жизнь она говорила «прощай» дорогим людям и любимым местам, и каждый раз, прощаясь, она невольно вспоминала прошлые печали.

– Тебе было трудно?

Она взглянула на него с грустью:

– Да, но я все время думала, что возвращаюсь домой, к тебе. – Затем, посмотрев на него, Сирина нежно улыбнулась. – Мне так тяжело, приходится убеждать людей, что мы с тобой не сумасшедшие.