Удар молнии, стр. 127

Когда Сэм пришел прощаться с Аннабел, было так, как будто у всех троих сейчас разорвется сердце. Сэм всхлипывал, когда уходил, а Аннабел, Алекс и Кармен рыдали навзрыд. Он смог объяснить девочке только то, что работал с плохими дядями, которые делали нехорошие дела, и не обращал на это внимания.

Они крали у людей деньги, чего делать нельзя, а теперь он за это вместе с плохими дядями должен сесть в тюрьму.

Сэм мог наврать ей, что надолго уезжает, но не стал этого делать. Он сказал, что она может навестить его, но что тюрьма — не слишком красивое место, и он хотел бы, чтобы она пришла, когда станет немного постарше. Велев ей быть хорошей девочкой, не грубить маме и всегда, всегда помнить, как сильно он ее любит, он со слезами на глазах крепко прижал к себе плачущую Аннабел, которая была обескуражена происходящим и очень расстроилась из-за того, что папа уходит вместе с плохими дядями, которые взяли деньги. Но она не могла понять, что такое двадцать или тридцать лет. Как, впрочем, и Алекс, и сам Сэм.

Им обоим такой срок казался вечностью. Это невозможно было осознать.

Алекс дошла с ним до лифта и прижалась к нему. Она попросила Брока прийти попозже. Подождав несколько минут после ухода Сэма, она позвонила ему в «Карлайл».

— Как ты? — с беспокойством спросила она. Для одного человека это было слишком много, тем более что Сэм не был активным участником махинаций. Его основной грех заключался в том, что он позволил этому произойти.

— Все в порядке. Я думал, что никогда не смогу от нее оторваться. И от тебя тоже.

Но он сделал это и понял, что значит умереть. У него было такое ощущение, что он уже находится по ту сторону мира.

Теперь ему нечего было терять.

— Я приду завтра, — пообещала Алекс, думая о том, что хотела бы провести с ним и эту ночь. Но это было бы неразумно. После вчерашнего вечера им обоим казалось, что они по-прежнему женаты и принадлежат друг другу. Это могло только усложнить дальнейшую жизнь обоим. У Алекс был Брок, а Сэм отправлялся в места не столь отдаленные. Затягивать расставание не имело смысла.

Но во время разговора с ним Алекс все еще казалось, что они единое целое. Все старые связи были восстановлены в один момент, хотя допускать этого было нельзя. Завтрашний день, когда им придется разлучиться, возможно, навсегда, мог стать невыносимым для обоих. Сэм прекрасно это понимал и не просил ее прийти. Вчерашний вечер, когда они лежали в объятиях друг друга, напомнил ему о том, как сильно он любил свою жену. Ему хотелось защитить ее от переживаний — достаточно было того, что прощание и так получилось болезненным.

— До встречи в суде, — светским тоном сказал Сэм.

Когда пришел Брок, все они, даже Кармен, все еще были очень расстроены. Аннабел уснула в слезах, несмотря на все мамины попытки успокоить ее. Алекс не хотелось ни есть, ни разговаривать.

— Господи, я вздохну с облегчением, когда все это кончится, — кислым голосом сказал Брок. Алекс раздражало его отношение к Сэму. Он был похож на человека, ожидающего казни соперника, и это было отвратительно.

— Я тоже. Я не думаю, чтобы кому-то нравилось происходящее, даже Сэму, — ответила Алекс коротко. Почему он не может понять ее чувств? Теперь ему нечего было бояться Сэма.

— Не забывай, что это он заварил всю эту кашу, — заметил Брок.

— Я думаю, что это не совсем так. Не передергиваешь ли ты факты?

— Ой, Алекс, перестань. Он мошенник, хоть и твой муж. — После этих слов Алекс захотелось прикрикнуть на него. Брок так боялся, что она уйдет к Сэму, что не мог дождаться дня, когда Сэм сядет в тюрьму. Для него это было лучшим событием года, и временами Алекс ненавидела его за это.

В конце концов они поссорились, и Брок решил снова не ночевать у нее, но перед самым его уходом завязался новый спор — Брок не хотел, чтобы Алекс шла в суд, чтобы услышать вынесение приговора.

— Я хочу быть с ним, когда ему зачитают приговор, — объясняла она Броку, как ребенку.

— Наверное, это то же самое, как отправиться с человеком на гильотину, — с издевкой сказал он, снова выводя ее из себя. — А если он не сядет, Алекс? Он вернется в твою жизнь?

Эти слова выдали Брока — Алекс поняла, о чем у него болело сердце.

— Почему ты меня постоянно пытаешься на чем-то поймать? Все твои мысли заняты Сэмом. Откуда я знаю, что произойдет?

— Ты все еще любишь его, — тоном обвинителя произнес Брок.

— Я люблю тебя, — попыталась урезонить его Алекс, но он не желал ее слушать.

— Но ведь и его ты тоже любишь?

— Брок, прекрати! — заорала Алекс, уже не заботясь о том, что может разбудить Аннабел или Кармен. — Я люблю тебя.

Ты был со мной, когда рядом не было никого. Ты вытащил меня. Без тебя я бы умерла. Разве этого тебе не достаточно?

Неужели я должна уничтожить все свое прошлое только для того, чтобы доказать тебе, что я тебя люблю? Он отец моего ребенка. В свое время я вышла за него замуж. Да, он причинил мне боль, поэтому между нами все кончилось. А теперь он покидает меня. И я хочу сделать для него все, что смогу. Я не знаю, что произойдет, если его не посадят. Но это не имеет значения, потому что тюрьмы ему не избежать.

— Я могу тебе рассказать, что будет, если он останется т свободе, — мрачно произнес Брок.

Алекс в отчаянии покачала головой. Это было отвратительно.

— Пытаясь выжечь из меня чувства к Сэму, ты разрушаешь наши с тобой отношения. Остановись, пока ты все не убил, Брок. Пожалуйста… не делай этого.

С этими словами Алекс расплакалась. Ей было жаль его, себя, Сэма, Аннабел, всех, кто пострадал, даже сестру Брока.

— Если его не посадят, я вернусь в Иллинойс.

Алекс удивленно подняла голову. Она впервые слышала об этом, и ее поразило, как он мучается, если ему приходят в голову подобные мысли.

— Почему?

— Потому что ты не моя. Ты принадлежишь ему, и я это знаю. Каким бы низким человеком он ни был, как бы больно он тебе ни сделал, ты все равно остаешься его женщиной. Я это нутром чувствую, — со слезами в голосе проговорил Брок.

Алекс не могла с ним поспорить — он был прав. — Если он сядет в тюрьму, ты останешься одна. Ты будешь свободна. Но если его вдруг не осудят, я уеду домой, Алекс. Мне кажется, я уже к этому готов. Я, покинул свой дом из-за своей сестры, но ты помогла мне залечить эту рану. Я всегда чувствовал себя отчасти виноватым в том, что она не довела до конца курс химии. Мне казалось, что я должен был ее заставить. Теперь я понимаю, что я ничего не мог изменить. Она сделала все так, как хотела.