В Индию – по-научному (СИ), стр. 25
Индия, Бомбей, 21.03.98
Сегодня утром мы с Максом (оказывается, он уже 2 дня в Бомбее) пошли искать пароходы. Макс очень озабочен возвращением в Россию, смешной, как ребёнок, который хочет к маме. Встретили же мы его утром, на ступеньках GPO (главпочтамта), где и было заранее условлено, и первое, что я от него услышал, были такие слова:
— Я, по-моему, совсем утратил самоходные свойства! Прошу вас — не бросайте меня, пока не посадите меня на пароход!
Макс, в одиночку преодолевший 1300-километровый отрезок пути между Дели и Бомбеем, утверждал, что сам он с этой задачей не справится.
Пошли в порт, Макс остался на вахте, а меня пропустили. Обошёл 16 теплоходов, это заняло 1.5 часа. Порт очень большой и теплоходы-гиганты. За сутки приходит и уходит 5–6 судов, а стоят они в порту в среднем по три-четыре дня. Этот поток судов распределён очень неравномерно по всем возможным портам назначения. Вот куда они плывут: самое популярное направление здесь — Эмираты, много судов идут в Коломбо (Шри-Ланка), редкие суда ожидают отправиться во Вьетнам, Малайзию, Китай, Сингапур и (один) в Германию. Часть судов, стоящих под разгрузкой, ещё не знают своего следующего порта и на вопрос «куда идём?» отвечают, например: «probably, probably…» (возможно, возможно…).
Жара стоит индийская, в океане все рыбы уже сварились, наверное. Бедные рыбы. А мне после обеда предстоит обойти ещё оставшиеся 10 судов.
Макс выглядит очумело и совершает глупости. Прошлую ночь он нашёл для ночлега место — товарный вагон. Пока он расположился и задремал, поезд тронулся! Макс в панике стал собираться и никак не мог запихнуть в темноте спальник в свой огромный рюкзак. Только запихнул, поезд остановился и больше уже не двигался… Так Макс спасся. А местные водители-деньгопросы, жалея несчастного, дважды давали Максу по 100 рупий (2.5$). Макс ехал из Дели в одиночку, ибо никто не хотел с ним связываться. Впрочем, о злоключениях Макса никому не рассказывайте — вернётся, сам с улыбкой поведает о сём.
Здесь, в Индии, трудно воздержаться от пития нестерильного. Вот на улице продаётся лимонный сок — две рупии стакан. Выпьешь и думаешь: а живут амёбы в лимонном соке или нет? То же и в порту. Стоит бак с надписью: Drinking Water. Выпьешь и думаешь: а не ошибся ли я? Но ничего, после Дели никаких желудочных проблем у меня не возникало.
Улицы Бомбея полны нищих. Их тысячи. Безруких или безногих, с облезлой кожей или отвалившимися пальцами. А у кого пальцы на месте — хватаются за тебя, как утопающие.
На этом кончаю: мы у российского консульства. Сдаю письмо.
Запасайтесь мелочью
Через некоторое время, решив, что уплытие из Бомбея (в Турцию или другую часть цивилизованного мира) — дело хотя и реальное, но требующее времени, мы прекратили исследование порта и решили переночевать где-нибудь на хорошем пляже. Пляж сей обнаружил в наше отсутствие несамоходный Макс. Место это находится за городом, рядом с деревней Арнала; нам нужно было доехать на электричке до конечной остановки Вирар (60 км) и проехать немного на местном автобусе. К чести Макса, скажу, что место он нашёл отличное. Так вот, пока мы, выйдя из одной электрички, ждали другую на узловой станции Дадар, мы обнаружили на платформе интересный прибор — электромеханические весы. Человек становится на платформу, бросает монетку (одну рупию), и аппарат, пошуршав, выдаёт напечатанное на картонке значение твоего веса. Мы заинтересовались аппаратом и стали взвешиваться с рюкзаками и без оных. Так вскоре мы исчерпали весь ресурс однорупиевых монет, а полный курс взвешивания нашей компании ещё не завершился.
— Give me, please, one rupee (дайте мне, пожалуйста, одну рупию), — обратился я к стоящему рядом индусу, очевидно, тоже ждущему электричку. Тот выполнил мою просьбу. Чтобы возместить его финансовый убыток, я достал из кармана мелкую монету (10-рублёвик) и дал взамен. Надо сказать, что я заранее, в Москве, запасся большим количеством (полкило) металлических денег на сувениры; то же, по моему совету, сделали и другие участники поездки.
Индус сперва недоумённо, а затем восторженно стал рассматривать полученную им чудесную монету с обеих сторон и даже, по-моему, с боков. Толпа других индусов, стоящих вокруг в ожидании электрички, с интересом повернула головы в сторону явления.
И тут началось!
Все индусы захотели получить такие же монеты.
В один миг вокруг меня, моих друзей и пресловутых весов столпились индусы, с криками «Мистер, мистер, чейндж!» протягивающие мне невесть откуда взявшиеся одно-, двух- и даже пятирупиевые монеты. Я вывернул карман и начал работу обменного пункта.
— Антон, уйди, они задавят рюкзаки, — попросил Руслан. Я отполз и встал поодаль, продолжая работу. Толпа росла. Пассажиры, стоящие на платформе, в один миг услышали, что происходит очень выгодный чейндж, и все тянули мне свои руки с монетами, громко крича и пихаясь. Вскоре подручный запас моих денег иссяк, но тут уже Макс, быстро сообразивший, что к чему, достал полиэтиленовый пакет российской мелочи… Индусы прямо-таки набросились на него. Хитрый Максим, хотя и делал вид, что меняет монеты одну на одну, — старался выбирать из предлагаемых монет только двух- или пятирупиевые, а также банкноты, которые возникли в руках у жадных до экзотики индусов. Тут и я нашёл ещё несколько монет, и толпа, только завидев их, чуть не снесла меня с ног.
Периодически мы объявляли «технологический перерыв», говорили «No change» и отходили считать расход и прибыль. Однако индусы, только почувствовав, что мы что-то считаем, набрасывались на нас и даже пару раз впопыхах поменяли индийские монеты на другие индийские, различающиеся только по номиналу.
К нам присоединился ещё и Вовка (взявший из дома, по моему завету, мешок ещё советских металлических копеек)… Прошло уже несколько электричек (они здесь часты, раз в три минуты), но мы всё задерживались с отправлением, да и индусы не торопились домой. И лишь когда наши валютные резервы иссякли, мы окончательно прекратили обмен и отправились на электричке в путь до станции Вирар.
Электричка была переполнена, как это и бывает в Индии. Первые два вагона, отведённые специально для женщин (это — всегда!), были ещё так себе, а вот оставшиеся вагоны индусы брали штурмом и висели снаружи на незакрывающихся дверях. Нам повезло — мы пролезли, сплющивая хилых индусов, внутрь, и даже живыми доехали до Вирара, где вышли и пересчитали заработанное. Карманы, набитые пяти-, двухи однорупиевыми монетами, а также подсунутые нам впопыхах мелкие монетки в 50 и 25 пайса (половина и четверть рупии) непривычно оттягивали карманы. По пересчёту, выгадали мы примерно в 30 раз, то есть на каждые три увезённых из дома копейки получили по рублю. Вскоре, разгуливая по базару, шестеро автостопщиков приобрели гору бананов, хлеба, воды, арбузов и спустили почти все свои заработки.
В дополнение я вспомнил случай, произошедший с тройкой (Руслан-Вовка-Лена) по дороге в Бомбей в посёлке Каджураго. Кто-то из местных торговцев сувенирами спросил их, как выглядят русские деньги. Автостопщики достали зелёную 5.000. «Сколько это стоит?» — «Около десяти долларов,» — прикинули они (хотя и на 1$ эта неденоменированная банкнота не тянула). Вскоре торговцы выменяли русскую супер-деньгу на большое количество сувениров на общую сумму $10!
Так что, товарищи, берите с собой в дорогу российскую мелочь! Также пригодятся и бумажные деньги. Только неденоминированные — чтобы нулей было побольше. Можно взять и белорусские: тамошние сто тысяч «рублеу» выглядят очень солидно, но стоят недорого.
Кстати, а как же с весами? Взвеситься нам всё же удалось. Мой вес на станции Дадар составил 73 кг, с рюкзаком 93 кг. На старте я весил 102 кг (включая рюкзак), но похудел по дороге не я, а мой багаж. Вы помните, что на границе с Пакистаном я выбросил свои развалившиеся ботинки (производство Экспериментальной фабрики спортивной обуви); в Тегеране я оставил свою зелёную зимнюю куртку и ещё кое-что, так как мы заранее знали, что оденем в путь старые, ненужные зимние вещи, а по дороге на юг будем выкидывать их. Эти зимние одежды нам уже не понадобятся — возвращаться-то будем весной!