Весенний детектив, стр. 4
Я не могу. Я не могу ему помочь, как когда-то помог мне он. Я больше не хочу инвалидного кресла!!!
Это было ужасно. Я чувствовала себя виноватой. Я ведь даже не сказала ему спасибо… И не спросила насчет денег… Два дня назад я была уверена, что Фея и мое чудесное исцеление связаны между собой, что деньги в нашем ящике оставил тот же человек, который смастерил для меня куколку. И за это следует сказать хотя бы огромное-огромное спасибо.
Но теперь я засомневалась: разве жил бы богатый человек в старой двенадцатиэтажной башне?
Секрет остался неразгаданным. А я – неблагодарной эгоисткой.
Я плакала всю ночь. Но так и не вернулась в ту квартиру.
И вот сегодня мне двадцать пять. Со дня моего совершеннолетия прошло семь лет, в которые я перестала выходить на наш балкон. Я знала: он ждет меня. Он годами смотрел на меня, жил мною… Как когда-то я сама жила сказками Феи, – его сказками. Мне было стыдно, я чувствовала себя почти преступницей, но ничего не могла с собой поделать. Этот парень любит меня, и ему нужно больше, чем мое спасибо. Только мне нечего ему дать…
За эти годы я чуть не вышла замуж – только для того, чтобы переехать в другое место, чтобы избавиться от невидимого взгляда, любящего и печального… Тогда в его глазах была радость, но я знаю: я эту радость убила. И теперь его глаза наверняка полны печали…
Нет, я не сделала такой ошибки – замуж ради переезда. Я ждала свою любовь. И дождалась. Скоро мы с Сережей поженимся и будем счастливы. И я перееду в квартиру, которую мы уже присмотрели. А тот парень в инвалидном кресле… О господи, как же тяжело!
Я посмотрела на себя в зеркало. Мое отражение показалось мне ужасным. Воспаленные глаза, бледность… Так и должны выглядеть люди с нечистой совестью.
Я бросила пудру, сорвала тюрбан-полотенце с головы, наспех причесалась, оделась и выскочила из дома.
Знакомый подъезд, последний этаж, кнопка звонка. Я набрала побольше воздуха в легкие. Я обязана хотя бы сказать этому человеку спасибо, обязана!
Дверь мне открыла красивая пожилая женщина. Глаза у нее были немного грустные. Она посмотрела на меня и отступила молча, предлагая мне войти.
– Здравствуйте, я хотела…
– Заходи, Аня.
– Вы знаете, как меня зовут?
Женщина не ответила, жестом пригласив меня в большую комнату. Парня в инвалидном кресле не было видно. Может, он спрятался в соседней комнате? Чтобы не встречаться со мной?
– Долго же ты шла к нам… – покачала головой женщина.
И вдруг я подумала, что он умер!
Слезы выступили у меня на глазах.
– Простите меня… – всхлипнула я. – Я просто не посмела… Духу не хватило…
Женщина лишь вздохнула.
– Вы его мама, да?
– Надежда Сергеевна, – кивнула она.
– А он… Он… где?
– Виктором его зовут. Подожди пару минут. Если бы я знала, что ты придешь сегодня, я бы ее приготовила…
Я не отважилась спросить, о чем речь.
Она вернулась минуты через три, держа в руках что-то прямоугольное, как коробка конфет, завернутое в бумагу. На мой вопросительный взгляд она сухо кивнула:
– Разворачивай.
Это была книга. На английском языке.
– Если ты не читаешь по-анг…
– Читаю. Я иняз окончила.
«СКАЗКИ СИРЕНЕВОЙ ДОЛИНЫ» называлась она. Автор – Виктор Матвеев. С фотографии смотрел на меня он, тот самый парень, с грустными и ласковыми глазами.
Я открыла книгу. На титульном листе от руки написано размашистым почерком: «Аня, будь счастлива!»
Дальше шло предисловие издателя. «Однажды Виктор увидел на балконе дома напротив маленькую девочку в инвалидном кресле…»
Я снова набрала побольше воздуха в легкие, чтобы не плакать.
«…И тогда он решил смастерить для нее летающую куклу, которую он назвал Феей…» Рядом с этим текстом я увидела фотографию своей чудесной подружки.
«…Он стал сочинять для девочки сказки, которые и легли в основу этой замечательной книги…»
Я с трудом удерживала слезы. Принялась листать книгу дальше, чтобы не читать слова, которые вызывали во мне столько воспоминаний и столько неожиданной боли. На второй странице предисловия мелькнула фотография колпачка, который я смастерила для Феи…
А на третьей – фотография с подписью: «Знаменитый сказочник с женой и детьми». Красивая женщина, двое хорошеньких пупсиков-близняшек… Виктор стоял рядом с ними. Стоял!
– Он вылечился?! – обрадовалась я.
И подумала, что на месте этой женщины могла быть я. Если б в тот день я не сбежала…
– Можно и так сказать. У него бионические протезы. Это, если ты не знаешь…
– Знаю.
«…Книга Виктора Матвеева переведена на двадцать два языка…»
Я перевернула страницу. «Моей маленькой Фее» – стояло перед текстом посвящение.
– Фее?..
– Тебе. Ты была для Вити если не феей, то уж музой точно.
– Значит, он уехал в Америку? – всхлипнула я. – Книга издана там…
– Его отец, мой бывший муж, был богат. Но скуп. Однажды он все-таки дал значительную сумму на лечение Вити, однако мой сын предпочел подарить эти деньги тебе… – ровным голосом говорила его мать. Но нейтральная ее интонация не обманула меня: она не простила мне малодушия.
– Родители мне тогда ничего не сказали… Я потом сообразила, несколько лет спустя…
– Да. И пришла к нам… Наверное, поблагодарить собиралась, – холодно произнесла Надежда Сергеевна.
«Но сбежала». Этого она не сказала, но фраза будто повисла в воздухе.
– Витя считал, что вылечить его смогут только за границей, где уже начали работать с бионикой, – продолжала Надежда Сергеевна, – но отцовские деньги не покрывали поездку, операцию и протезы. А для тебя эта сумма была достаточной. Он все знал о тебе и изучал возможности твоего излечения… Если это может тебя утешить, я не держу на тебя зла. А уж Виктор – тем более. Ты очень скрасила ему несколько лет. Сначала он заботился о тебе, сочиняя сказки, а потом жил твоим счастьем. «Мама, смотри, Аня ходит!» – кричал он мне, когда впервые увидел тебя на улице…
Я плакала, уже не таясь.
– Не стоит реветь. Ты помогла Вите даже своим побегом. Он несколько лет жил тобой и, конечно, полюбил тебя. Думаю, ты догадалась об этом, потому и сбежала, – продолжала мать все тем же ровным холодным голосом. – Но в том же году умер Витин отец. Сын унаследовал очень большую сумму и решил уехать. Подальше от тебя… Шучу. Он решил вылечиться. И поскольку Витя отлично владел английским, то решил ехать в Штаты. А там, как видишь, жизнь его сложилась наилучшим образом. И всего этого с ним не случилось бы, если б не ты. Убегая от тебя, он рвался вперед. Написал книгу сказок, женился, разбогател… Я не имею в виду наследство, что он сам деньги заработал, гонорары. Так что я тебя простила. А Виктор – он никогда на тебя и не сердился. Он тебя понимал. Говорил, что ты не можешь вернуться к инвалидному креслу… Его креслу. Ты тоже убегала от него, рвалась вперед. Надеюсь, что и твоя жизнь сложилась удачно.
Она умолкла. И я не нашла что сказать.
– Теперь ты знаешь все, Аня. Прощай.
И она распахнула передо мной дверь.
Евгения и Антон Грановские
Незримый помощник
Черные пальцы вдавили темный волос в пластилиновую фигурку.
– Ой бокор ноцо волт… – проговорил женский голос. – Ой бокор ноцо волт…
Голос звучал негромко, но гулко, и тембр его был так странен, что казалось, будто где-то вдали ему вторят деревянные барабаны джембе.
– Ой бокор ноцо волт… – черные руки положили человеческую фигурку на стол. – Ой бокор ноцо волт…
Бум-бум-бу-ду-бум, – ударили в отдалении невидимые барабаны. Черные пальцы вынули из фарфоровой чаши длинную иглу.
– Ой бокор… ноцо волт…
Игла взвилась над пластилиновой фигуркой, подобно хищной осе с гигантским стальным жалом…