Похищенный, стр. 44

Когда до прессы дошли слухи об аресте Чарльза Делони, в понедельник утром количество репортеров возле дома Паттерсонов увеличилось раз в десять. Малкольм выходил из дома только под надежной охраной полиции. Теперь газетчики постоянно атаковали и Джона Тейлора, и шефа полиции. Газетчикам нужно было знать все подробности, ведь это настоящая сенсация: по обвинению в похищении ребенка арестован наследник одного из самых значительных состояний Америки… Более того, налицо любовная драма, сага о мести… Обвиняемый был прежде женат на нынешней жене уважаемого человека и считал ее ответственной за гибель их собственного ребенка. Несмотря на все усилия Тейлора, подробности стали достоянием гласности, и к Рождеству разгорелся громкий скандал.

Чарльз содержался в федеральной тюрьме уже пять дней, а никаких сведений о судьбе Тедди по-прежнему не было. Делони клялся и божился, что не имеет понятия о местонахождении ребенка и вообще не имеет к делу никакого отношения. Поэтому Джон Тейлор стал серьезно опасаться, что Чарльз убил мальчика. В рождественскую ночь он поделился своими опасениями с Малкольмом и Мариэллой. Сам он теперь был убежден, что Делони не следует верить, а преступление он совершил из мести.

— О боже! — Малкольм вздрогнул, услышав слова Тейлора, и Мариэлла поддержала его, нежно погладив по руке. В последние дни голова у нее не болела, теперь ее жизнь сосредоточилась на ожидании новостей о Тедди.

— Я не могу поверить, — тихо сказала она, — отказываюсь верить, что нам его никогда не увидеть. Какой бы Чарльз ни был, я не верю, что он мог убить Тедди.

— Да когда ты наконец поймешь, — почти закричал Малкольм, не стесняясь присутствия Тейлора, — что этот мерзавец убил его в отместку за смерть своего сына? Его сын мертв, теперь мертв и мой сын…

В его словах Мариэлла слышала явное обвинение. Малкольм обвинял ее. Тейлор тоже понял это, но он ничем не мог помочь Мариэлле. Ему хотелось прошептать ей «держитесь» или прикоснуться к ней, но сказать было нечего. Он лишь пожал ей руку и вышел, оставив ее с Малкольмом наедине.

В этом году для Паттерсонов не было Рождества. Не было обычных подарков, поздравлений, и теплых чувств тоже не было. Никто не украшал комнаты, а детская превратилась в подобие алтаря. Оба, и Мариэлла и Малкольм, регулярно заходили туда, чтобы поддержать в своем сердце надежду. Мариэлла не могла примириться с мыслью, что ей никогда больше не держать Тедди на руках, что Тедди с ней нет… И что это сделал Чарльз.

После ухода Джона она не сомкнула глаз всю ночь, и утром приняла решение. Когда Малкольм уехал по делам, она заказала машину и попросила одного из полицейских отвезти ее по адресу, который она укажет. Сначала полицейские заколебались, но, посоветовавшись с дежурным сержантом, согласились исполнить ее просьбу. Она надела черное платье, черную шляпу и шубу, когда-то принадлежавшую еще ее матери, вышла через черный ход, обманув толпу репортеров, и машина поехала в центр Нью-Йорка. Мариэлла сидела на заднем сиденье, между двумя полицейскими. После исчезновения Тедди она еще не покидала дом, и ей было страшно продираться сквозь толпу, а потом ехать в полицейский участок в обществе четверых полицейских. Но она знала, что нужно действовать. Пусть говорят что хотят, ей необходимо увидеться с ним.

Шесть дней Чарльз провел в федеральной тюрьме. Формальное обвинение в похищении несовершеннолетнего было предъявлено ему сразу. Тейлор все еще надеялся вырвать у Делони признание или, по крайней мере, добиться хоть какой-то информации о судьбе мальчика. До сих пор все его усилия были безрезультатны.

Подъехав к зданию тюрьмы, Мариэлла увидела на ступенях нескольких журналистов. Они с первого взгляда узнали миссис Паттерсон и кинулись к ней очертя голову, но сопровождавшие ее полицейские помогли ей отбить атаку, и уже через минуту она вошла в помещение тюрьмы, дрожа всем телом, и объяснила, к кому приехала. Офицеры полиции принялись советоваться вполголоса, звонить куда-то, перешептываться. День был неприемный, все боялись нарушить инструкции и взять на себя решение, но она стояла на своем: ей нужно встретиться с ним.

В конце концов дежурный сержант провел ее в какую-то комнату, где всей мебели было только два стула, и через десять минут ввели Чарльза. На нем были брюки из грубой холстины, рубашка, на ногах что-то вроде солдатских ботинок. Он уже неделю не брился. Они еще не обменялись ни единым словом, но Мариэлла уже знала ответ на свой вопрос: в глазах Чарльза застыло выражение такого горя и отчаяния, какого она не видела многие годы. Увидев ее, он заплакал, приблизился к ней и обнял…

— Мариэлла, я этого не делал… Клянусь… Я бы не смог… Я был пьян… Вне себя… Не знаю… Просто увидел тебя с ребенком… Вспомнил Андре…

— Я знаю… Знаю… Тише… Нам надо поговорить. — Она отстранилась от него, чтобы видеть его лицо, и поняла, что не зря приехала. Он медленно опустился на стул, она села на другой, напротив него, и посмотрела ему в глаза. Сколько же горя соединяет их до сих пор! — Что произошло?

— Не знаю, Мариэлла. У меня дома в подвале нашли пижаму твоего сына. Боже, Мариэлла, скажи мне, что ты им не веришь…

— Как к тебе попала пижама?

— Не знаю. Господом богом клянусь, не знаю. Я дурак. Я ужасно вел себя тогда… Так нельзя… Я сошел с ума… Но до сих пор я все время старался искупить тот грех… Я никому не сделал зла с тех пор… Я воевал за друзей, хотел умереть за них, потому что мне нечего было терять. Зачем мне убивать его? Зачем мне мучить тебя? — Она взяла его руки в свои. — Я все так же люблю тебя.

— Я знаю, — прошептала Мариэлла. Конечно, она тоже его любит. Но Тедди она любит сильнее. Тедди — ее сын. — Тогда где же он?

— Клянусь тебе, не знаю. — Он поднял глаза, открыто посмотрел на нее, и она поверила ему. — Мариэлла, клянусь, пусть даже меня убьют… Верь мне, я ничего не знаю про это похищение. Надеюсь, твоего сына найдут, ради тебя надеюсь. Я много глупостей наговорил, но ты заслужила, чтобы его нашли. Твой сын будет с тобой. Она наклонила голову и сказала:

— Спасибо.