Отныне и вовек, стр. 88

В конце первого дня своего пребывания на ранчо Джессика решила сесть и написать Яну письмо. Ей хотелось, чтобы он знал, где она. Трудно объяснить ему, почему она так неожиданно оказалась здесь. Накануне у нее сдали нервы, но теперь надо спокойно изложить все на бумаге.

Слова не шли на ум. Что можно написать? Я люблю и ненавижу тебя одновременно.., я всегда боялась потерять тебя, однако теперь я не уверена.., потерять… Джессика ухмыльнулась при этой мысли, но потом снова стала серьезной. С чего начать? Слишком много вопросов. Неожиданно ей стало любопытно, сколько женщин у него было. И почему. Потому, что она не отвечала его запросам, или Ян хотел ей что-то доказать, или же.., почему? Любила ли она мужа? Или только нуждалась в нем? Был ли ей нужен именно он или кто-то вообще? Как уместить семь лет вопросов в полстраницы письма… Ты уважаешь меня? Почему? Правда? Джессика не была уверена, любила ли она Яна или уважала, да и кого — его или себя.

Ей хотелось просто рассказать мужу о ранчо и миссис Уильяме, но в итоге у нее ушло два часа, чтобы сочинить ему письмо. Длиной в одну страницу. Она написала, что вчерашний день показал, как ей необходим отдых. Астрид привезла ее на ранчо своей матери.

"Это именно то место, где я наконец-то могу расслабиться, прийти в себя, снова задышать и стать собой. Ян, я устала постоянно чего-то бояться. Мои нескончаемые страхи, должно быть, тяготят тебя. Но я взрослею. Ты прав: продолжай работать над книгой, извини за вчерашнее. Всю жизнь я буду сожалеть о том, что мы вынесли свалившееся на нас несчастье с таким достоинством и самообладанием. Наверное, если бы мы вместо этого кричали, вопили, скандалили и рвали на себе волосы в зале суда, то сейчас были бы в лучшей форме. Рано или поздно это должно было прорваться наружу. Именно этим я сейчас и занимаюсь.

Правильно? Пока, дорогой. Я люблю тебя. Джесси".

Она долго колебалась, держа письмо в руках, затем аккуратно сложила его и засунула в конверт. О многом Джессика умолчала. Пока обратного адреса она умышленно не указала, предоставив Яну догадываться о причинах его отсутствия.

Джессика и миссис Уильяме сидели после обеда в гостиной.

— Моя дорогая, ты и понятия не имеешь, сколько радости принес твой бутик Астрид. Дочери нужно чем-то занять себя.

В последнее время она развлекалась тем, что тратила деньги на бессмысленные побрякушки, не получая от этого никакого удовольствия, а лишь заполняя пустоту. Работа в бутике наполнила ее жизнь смыслом.

— Собственно говоря, я и познакомилась с ней благодаря магазину. Однажды она зашла в «Леди Джей», и мы понравились друг другу. Астрид была так добра ко мне. Надеюсь, управление бутиком внесет разнообразие в ее жизнь, а я отдохну от него.

— Астрид вскользь упомянула о том, что ты пережила трудное время. — Джесси кивнула, подавленная. — В конце концов все уладится. Но какой неприятной может быть жизнь, пока взрослеешь! — Она засмеялась, пригубив кампари, и Джесси улыбнулась. — У меня всегда была особая нелюбовь к ситуациям, формирующим характер. Но впоследствии оказалось, что они стоили того.

— Сомневаюсь, что положение, в котором я оказалась, стоящее. Полагаю, оно приведет к концу моего брака.

В глазах Джессики появилась печаль, но она считала, что сделала свой выбор. Она просто не желала себе раньше в этом признаться.

— Что ты хочешь сейчас, детка? Развестись? — Миссис Уильяме тихо сидела у камина, внимательно наблюдая за Джессикой.

— Мне нравится быть замужем. Но, думаю, мы с Яном только вредим друг другу, и дальше было бы хуже. Но теперь все по-другому. Жаль, что мы не сделали это раньше.

— Полагаю, в таком случае ты должна взять все дело в свои руки. Что думает твой муж?

Джесси на минуту замолчала.

— Я не знаю. Он.., сейчас он в тюрьме.

Джессика не могла представить себе никого другого, кому бы она могла признаться в этом. Она не подозревала, что Астрид уже рассказала о ней своей матери. Бетани спокойно восприняла слова Джессики.

— Нам приходилось встречаться в таких невыносимых условиях, трудно было даже разговаривать. Я все время старалась показать себя храброй и благородной, скрывала свои переживания.

— Ты много пережила? — Миссис Уильяме ласково улыбнулась, но Джесси, кивнув, осталась серьезной. — Тебе, должно быть, очень тяжело, Джессика. Ты, вероятно, винишь себя за то, что оставила мужа в трудной ситуации.

— Наверное, вот почему я не позволяла себе думать. До определенного момента. Потому что я не смела предать его, даже мысленно. К тому же мне нравилось считать себя благородной и многострадальной. Мне казалось, что если я уйду, то никогда не найду пути назад.

— Однако все находят. Мы крепче, чем о себе думаем.

— Наверное, сейчас я начинаю разбираться в своих чувствах.

Правда, на это ушло до противного много времени. А вчера между мной и Яном на глазах у всех произошла ссора, потом я махнула на себя рукой. Похоже, мне хотелось сломаться. И…

Она подняла руки ладонями вверх и философски пожала плечами.

— Вот я здесь. По-прежнему целехонькая.

— Это удивляет тебя?

— И не выразить словами.

— А раньше у тебя случались кризисы?

— Да. Когда умерли мои родители. А брата убили во Вьетнаме. Но.., у меня был Ян. Он принимал все на себя, успевая и тут и там — везде.

— Тяжелая ноша для кого угодно.

— Слишком. Вот почему он и сидит в тюрьме.

— Понимаю. А ты винишь себя?

— В чем-то.

— Джессика, а почему бы не дать Яну право на собственные ошибки? Что бы ни привело его в тюрьму — не важно, как сильно это связано с тобой, — разве он не имеет права ошибаться?

Джессика нервно засмеялась.

— Я сделала его несчастным. Оказывала на него громадное давление, платила по счетам, унижала его мужское самолюбие…

— И все делала ради него? — Миссис Уильяме улыбнулась, и Джессика не смогла удержаться от улыбки. — Ты не предполагала, что он мог отказаться?

— Наверное, не мог. Возможно, и боялся.

— Тогда это не твоя вина. Почему ты столько взваливаешь на себя? Тебе это доставляет удовольствие?

Джессика покачала головой и посмотрела в сторону.