Жестокие слова, стр. 51
Ему почудилось какое-то движение за спиной, и он быстро повернулся к темной комнате, мгновенно пожалев, что не зажег больше ламп. Его внимание привлекло какое-то посверкивание. Высоко наверху. В самом дальнем углу хижины. Может, это чьи-то глаза?
Взяв полено, он стал осторожно приближаться. Когда он подошел, сверкание начало обретать некую форму. Это была паутина, отражавшая мягкое сияние лампы. Но в паутине было что-то необычное. Когда его глаза привыкли к сумеркам, волосы на его голове встали дыбом.
В паутину было вплетено слово.
«Вор».
Глава двадцать первая
На следующее утро все уже сидели за столом, когда появился агент Морен, ужасно растрепанный. Они посмотрели на него, и агент Лакост указала на место рядом с собой, где неожиданно для молодого агента его ждали крепкий кофе с молоком, яичница, бекон и толсто нарезанный тост с вареньем.
Морен проглотил еду, выслушал последние сообщения, а потом настал его черед.
Он положил на стол две резные скульптурки и медленно подвинул их к середине. Они были такими живыми, что казалось, будто кораблик поймал ветер в паруса и движется сам по себе, а люди на берегу в нетерпении ждут его прибытия.
– Это что? – спросил Гамаш, поднимаясь со стула и обходя стол, чтобы разглядеть находку получше.
– Я нашел их вчера вечером. Они были спрятаны в подушках на кровати.
Трое полицейских смотрели в недоумении.
– Ты шутишь, – сказала Лакост. – Неужели в подушках?
– Они были зашиты в подушки. Хорошо спрятаны, хотя я не уверен, прятал он их или защищал.
– Почему же ты не позвонил? – спросил Бовуар; он оторвал взгляд от скульптур и уставился на Морена.
– Нужно было позвонить? – Пораженный, Морен переводил взгляд с одного полицейского на другого. – Я думал, мы все равно до утра ничего не сможем предпринять.
Он очень хотел позвонить и лишь огромным усилием воли остановил себя и не стал будить их всех. Он не хотел показывать своего страха. А теперь по их лицам он видел, что поступил неправильно.
Он боялся всю свою жизнь, и всю его жизнь страх мешал ему принимать правильные решения.
– В следующий раз звони, – сказал шеф, строго глядя на него. – Мы команда, мы должны знать всё.
– Oui, patron.
– Отпечатки с них сняты? – спросил Бовуар.
Морен кивнул и поднял конверт:
– Отпечатки здесь.
Бовуар выхватил конверт из его руки и понес к компьютеру, чтобы просканировать. Но и оттуда его взгляд постоянно возвращался к двум скульптурам.
Гамаш наклонился над столом, разглядывая вещицы через свои полукруглые очки.
– Они весьма примечательны.
Радость маленьких деревянных путешественников была ощутима. Гамаш наклонился, чтобы его глаза были на одном уровне с резными скульптурами – они теперь плыли на него. Эти две скульптуры казались двумя частями одного целого. Корабль, наполненный людьми, плыл к берегу. А другие счастливые люди ждали его.
Так почему же он испытывал беспокойство? Почему он хотел предупредить пассажиров: «Развернитесь и плывите в другую сторону»?
– Там снизу на них что-то написано, – сказал Морен.
Он взял одну из скульптур и показал ее шефу, который посмотрел, потом передал ее Лакост. Бовуар взял другую скульптуру, увидел на ней ряд букв. «Чепуха какая-то», – подумал он, хотя и чувствовал, что они несут какой-то смысл. А какой – им предстояло выяснить.
– И что это значит? – спросил Морен.
Трое более опытных полицейских переглянулись.
– Понятия не имею, – признался старший инспектор. – Большинство резчиков помечают свои работы, подписывают их так или иначе. Может быть, и этот автор расписался таким образом?
– Тогда почему подписи разные? – спросил Морен.
– Справедливое замечание. Я в недоумении. Возможно, суперинтендант Брюнель нам объяснит. Она приедет сегодня утром.
– Я нашел еще кое-что, – сказал Морен. – Сделал фотографию. Она пока у меня в аппарате. Видно не очень хорошо, но…
Он включил свою цифровую камеру и протянул ее Бовуару, который мельком взглянул на фото.
– Слишком маленькая, ничего не видно. Нужно сбросить ее на компьютер.
Они продолжили разговор, а Бовуар сел за компьютер и перегрузил изображение.
– Tabarnac, – услышали они его шепот.
– Что тут? – Гамаш подошел к нему, Лакост тоже, и они склонились к плоскому экрану.
На фотографии была паутина и слово.
«Вор».
– И что это значит? – спросил Бовуар, ни к кому не обращаясь.
Гамаш покачал головой. Как паук мог сплести слово? И почему именно это? То же самое слово было вырезано на деревяшке, которую они нашли под кроватью.
– Поросенок что надо.
Все посмотрели на Лакост.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Гамаш.
– Я вчера заходила в будку туалета и нашла там первое издание этой книги с автографом.
– О девочке по имени Джейн? – спросил Морен и тут же пожалел, что сделал это: все посмотрели на него, словно это он сказал «поросенок что надо». – Я нашел в хижине книгу, – объяснил он. – Ее написал какой-то тип по имени Каррер Белл.
Лакост смотрела недоуменным взглядом. У Гамаша взгляд был встревоженный, и Морен даже не хотел знать, с каким выражением смотрит на него Бовуар.
– Бог с ним. Продолжай.
– Это была «Паутинка Шарлотты» Э. Б. Уайта, – сказала агент Лакост. – Одна из самых моих любимых книжек в детстве.
– И моя дочь ее любила, – сказал Гамаш.
Он вспомнил, как снова и снова перечитывал книгу девочке, которая делала вид, что не боится темноты. Закрытого чулана, скрипов и стонов в доме. Он читал ей каждый вечер, пока она не засыпала.
Книга, которая лучше других успокаивала ее и которую он выучил почти наизусть, называлась «Паутинка Шарлотты».
– Поросенок что надо, – повторил он и рассмеялся низким раскатистым смехом. – Это книга о поросенке, которого ждет бойня. Паучиха по имени Шарлотта становится его другом и пытается спасти его жизнь.
– Она делает это, вплетая слова о нем в паутину, – объяснила Лакост. – Вроде «Поросенок что надо», отчего фермер начинает думать, будто поросенок Уилбур какой-то особенный. Книга, которая лежала в туалете, имела авторский автограф.
Гамаш покачал головой. Невероятно.
– И что, получилось? – спросил Морен. – Поросенка удалось спасти?
Бовуар посмотрел на него с презрением. Но в то же время он должен был признать: ему тоже хотелось узнать, что случилось с поросенком.
– Удалось, – сказал Гамаш.
Тут брови его нахмурились. В реальной жизни пауки не оставляют надписей в своих паутинах. Кто же это сделал? И зачем? И почему «вор»?
Ему не терпелось вернуться в хижину.
– Там есть кое-что еще.
Все глаза снова повернулись к простачку-агенту.
– Я говорю о туалете. – Он повернулся к Лакост. – Вы там ничего не заметили?
– Ты хочешь сказать, кроме первого издания с автографом автора и долларовых купюр вместо туалетной бумаги?
– Не внутри. Снаружи.
Лакост подумала и отрицательно покачала головой.
– Наверное, было слишком темно, – сказал агент Морен. – Я воспользовался туалетом вчера вечером и тоже ничего не заметил. Только сегодня утром.
– И что же это? Не тяни уже душу, – резко сказал Бовуар.
– Там есть тропинка. Она ведет к туалету, но не обрывается возле него, а продолжается дальше. Я пошел по ней сегодня и вышел сюда.
– К оперативному штабу? – спросил Бовуар.
– Нет, не совсем. Тропинка попетляла по лесу и вышла вон туда. – Он показал на холм над деревней. – Я пометил то место, куда она выходит. Думаю, что смогу его найти снова.
– Это было глупо с твоей стороны, – сказал Гамаш. Вид у него был строгий, и голос звучал холодно. Морен тут же покраснел. – Никогда, ни в коем случае не ходи по лесу один. Ты мог потеряться.
– Но вы бы меня нашли, разве нет?
Они все знали, что Гамаш нашел бы его. Если он нашел их один раз, то нашел бы и во второй.
– Это был ненужный риск. Никогда больше так не делай. – Карие глаза Гамаша смотрели с укоризной. – Подобная ошибка могла стоить тебе жизни. Или кому-то другому. Никогда нельзя расслабляться. В лесу всюду таятся угрозы. В том числе и со стороны убийцы, которого мы ищем. Ошибка могла стать роковой.