Где бы ты ни скрывалась, стр. 67

Я выбросила миску, ложку и кружку в мусорное ведро и, вынув из ведра мешок, вынесла его на площадку. После этого стала готовить чай, это помогло мне думать.

Что же мне делать? Уехать из этого дома? Но надо было это делать сразу после того, как нашла пуговицу. А это случилось почти месяц назад. Нет, теперь уже поздно. Он сразу же увидит, что я осматриваю квартиры, и узнает адрес даже раньше, чем я перееду.

Даже если я сейчас брошу все, сяду на первый попавшийся поезд и уеду далеко-далеко, он найдет меня. Рано или поздно найдет. К тому же как я могу бросить свою жизнь — работу, квартиру, Стюарта? Мысли, которые на сеансах у Алистера появлялись лишь в зародыше, внезапно кристаллизовались в осознанное решение: не буду я бежать! Не желаю бежать! Мне не помогло это в прошлый раз, не поможет и сейчас. Хочу я или нет, придется сражаться.

Суббота, 12 июня 2004 года

Дверь распахнулась с такой силой, что я подпрыгнула и умолкла.

А в следующий момент его кулак врезался в мою скулу, и я отлетела к стене, ударившись шишкой на затылке о стенку.

Но не успела я поднять голову, как он уже стоял надо мной. Схватил за волосы, задрал мне голову и ударил еще раз — в нос. Кровь брызнула струей, я закричала от боли и ужаса.

— Заткнись, дура! — проверещал он. — Чего ты добьешься своими криками? Вот и нечего напрасно драть глотку!

— Больно, больно, пусти, — всхлипывала я.

— Нет, Кэтрин, не отпущу. Рано еще.

В этот раз я смогла чуть повернуть голову, и удар пришелся на правый глаз и переносицу. Я закрыла лицо ладонью, чтобы защититься, но Ли дернул меня за правую руку и силой прижал ладонь к полу. А потом наступил на нее ребристой подошвой ботинка. Обезумев от боли, я слушала хруст своих пальцев.

— Ли, умоляю… перестань… пожалуйста… не надо…

— Заткнись! Раздевайся!

Я посмотрела на него, правым глазом я видела только расплывчатые тени.

— Нет… прошу тебя… умоляю.

— Грязная шлюха! Мразь! Раздевайся! Тупая тварь!

Я стала стягивать с себя жакет. Пальцы правой руки распухли, плечо плохо двигалось. Ли нетерпеливо сдернул жакет с моих плеч, а блузку просто разорвал, прихватив изрядный клок волос. Он швырнул грязные лоскутки на ковер, брезгливо вытер руки о штаны и принялся за юбку.

И вдруг остановился.

Несмотря на то что от одной мысли о близости с ним меня начинало тошнить, я с трудом подняла голову и заставила себя взглянуть ему в лицо. Что он хочет со мной сделать?

Что это? Что с ним? Он улыбается! Плотоядно ухмыляется во весь рот! Он доволен собой, наслаждается моментом!

Подмигнув мне, он полез в карман и достал нож с черной ручкой, лезвие слегка изогнуто, с зазубринами. Сквозь звенящий туман я услышала свой голос, тоненький, жалкий:

— Нет, Ли. Пожалуйста, не надо, Ли…

Он шагнул вперед и, поддев ножом край трусиков, быстрым, точным движением обрезал их с одной стороны. Я почувствовала холод стали на коже. Потом он обрезал трусы с другой стороны, дернул за лоскут ткани и бросил на пол.

Шагнул назад и осмотрел меня критическим взглядом.

— Ну ты и уродина, — сказал он с улыбкой.

— Да… — Я и без него знала это.

— От тебя только кости остались, сплошной скелет.

Я слегка пожала плечами.

— Ты мне нравилась раньше, когда была в теле. Ты была так хороша, так прекрасна, что я не мог оторвать от тебя глаз. Ты знала об этом?

Я снова пожала плечами. Правый глаз уже распух и закрылся, в голове звенело. Из носа лилась кровь — кровь была повсюду: на ковре, даже на стенах. Неужели у меня в носу столько крови?

Ли тяжело вздохнул:

— Слушай, у меня не встанет на такое пугало. Тебя никак нельзя назвать привлекательной, ты хоть это понимаешь?

Я тупо кивнула.

Ли повернулся на каблуках, вышел из комнаты и вскоре вернулся, бросив в меня чем-то красным.

Мое алое платье. Такое легкое, нежное, оно скользнуло по моей коже, как поцелуй.

— Надевай!

Я на ощупь нашла вырез, просунула голову, кусая губы от боли, пытаясь улыбнуться — да, улыбнуться — и выглядеть соблазнительно. Идиотка!

Следующий удар пришелся именно на губы. Я упала на пол, не сомневаясь, что сейчас он меня убьет, и вдруг расхохоталась. Я икала, рыдала и смеялась одновременно.

Похоже, Ли это понравилось. Он бросился на меня, раздвигая мне ноги и с трудом доставая вздыбившийся член, пыхтя и сопя от усилий. Рванул на себя алый подол — треск разорвавшейся материи завел его еще больше.

От него совсем не пахло алкоголем, значит он трезв! Последнего оправдания себя лишил. Я лежала на измазанном кровью ковре, содрогаясь от его яростных толчков. Болело все: окровавленные губы, сломанный нос и пальцы, разбитый глаз, — но я улыбалась. Потому что все это было чертовски забавно! Вот она, чистая ирония судьбы! Сколько надежд и чаяний, как долго и тщательно готовила себя к новой жизни, была уже на пути к самолету! К Нью-Йорку! И чего суетилась? Могла бы вообще не выходить из дому. Добилась только того, что меня заперли в моей собственной гостевой спальне, — и все кончилось как всегда.

Пока Ли трахал меня — во все дырки, если мне будет позволено так выразиться, — по крайней мере, я могла быть спокойна в одном: в то время, когда он забавляется со своей игрушкой, он не станет убивать меня.

Пятница, 28 марта 2008 года

— Ну как жизнь? — спросил Алистер, когда я вошла в кабинет.

— Спасибо, неплохо.

Я передала ему листок бумаги, над которым работала всю прошлую неделю.

Слева я написала список своих навязчивых действий, распределив их по степени важности, а за ним — список фобий. Мы начали с самых простых. Алистер велел мне подумать и оценить по 100-балльной шкале степень возможного стресса, если я, к примеру, неправильно проведу очередную проверку. Самой важной для меня оказалась проверка наружной двери: ее рейтинг составил 95 баллов, — таков был бы мой стресс, если бы мне не дали проверить ее. Наименее важный ритуал — проверка окна в туалете — составил 40 баллов. Фобии выстроились так: толпа — 65 баллов, полиция — 50 баллов, красный цвет, самая актуальная на тот момент фобия, — целых 80 баллов. Менее важные фобии, типа четных и нечетных дней, с появлением в моей жизни Стюарта стали еще менее назойливы. Я поставила напротив каждой по 20 баллов. Однако я так и не смогла преодолеть привычку пить чай строго по часам: здесь уровень стресса поднимался до 75 баллов.

Всю последнюю неделю я нарочно подвергала себя разного рода стрессам, например ходила в магазин по нечетным дням. Я должна была сначала успокоиться, а потом оценить свой уровень стресса и записать в тетрадку. И так каждый раз.

Алистер читал мой список, кивая и время от времени поднимая брови, а я чувствовала себя школьницей, только что сдавшей строгому учителю контрольную работу.

— Прекрасно. Очень хорошо, — сказал наконец Алистер.

— Мне это немного напоминает уловки из книг о Гарри Поттере. Помнишь, они то, что наводит страх, превращали во что-нибудь смешное? А когда смешно, уже не страшно.

— Точно! Или из «Гамлета».

— «Гамлета»?

— Ну да. «Сами по себе вещи не бывают ни хорошими, ни дурными, а только в нашей оценке». [1] Но расскажи, чего тебе удалось достичь.

Я сделала глубокий вдох:

— Ну, во-первых, я смотрела полицейские программы по телевизору. Я начала с постановочных передач, а потом перешла к реальным видеосюжетам.

— Так. И что?

— Все прошло нормально. Правда, жутко хотелось выключить этот чертов ящик, но я себя пересилила. Потом даже стало интересно. Я повторяла про себя, что все это не по-настоящему. Думала, замучают кошмары, но все обошлось.

— Замечательные результаты. Только будь осторожнее, когда внушаешь себе, что это происходит «не по-настоящему». Внутренний диалог — еще один способ ухода от действительности. Знаешь что, посмотри такую передачу еще раз, но постарайся отстраниться от того, что происходит на экране. Просто смотри ее с интересом, как «В мире животных». Скажи себе, что это очередная передача, похожая на сотни других передач.