Где бы ты ни скрывалась, стр. 58
Мне предстоял второй тур проверки входной двери, но, конечно, я могла думать только о двери миссис Маккензи и о том, почему она вдруг оказалась открытой. Кто это сделал? И где этот кто-то сейчас? А вдруг она распахнется прямо за моей спиной? А вдруг он выскочит из квартиры, пока я не смотрю?
Я еще раз проверила все двери, потом еще раз на всякий случай. Стало легче. Я поднялась по лестнице к себе в квартиру. Свет в столовой горел, это правильно. Я постояла немного в прихожей, навострив уши, прислушиваясь, нет ли незнакомых звуков. Нет. Ничего необычного.
Я начала проверку входной двери, и она далась мне нелегко. Я никак не могла привыкнуть к мысли, что я совсем одна в доме.
Закончила я после девяти. Почему-то я была уверена, что найду что-нибудь подозрительное, но все оказалось в порядке. Что же, тем лучше.
Я села на диван, чтобы позвонить Стюарту:
— Привет, это я.
— Слава богу! Я уж думал, ты никогда не позвонишь! — У него был усталый голос.
— Как поживает твой отец?
Голос Стюарта упал до шепота:
— Да в принципе неплохо. Конечно, он сильно сдал по сравнению с прошлым годом. А Рэйчел не замечает этого — она же видит его каждый день.
На заднем плане слышались звуки телевизора.
— А вам удалось съездить в тот центр, для садоводов?
— Да, но моросил дождь. В основном бродили по оранжереям. Ты не представляешь, как долго мой старикан может торчать у каких-то саженцев! Я чуть с ума не сошел от тоски. Здесь еще так чертовски холодно!.. И скучаю по тебе, Кэти.
— Правда? — От этих слов у меня запылали щеки, я поняла, что тоже страшно соскучилась. Пусть мы почти не встречались на неделе, пусть мало общались, но я знала, что он здесь, рядом. А сейчас я ощущала его отсутствие даже физически, как боль.
— Как бы я хотел сейчас быть рядом с тобой, — сказал Стюарт, словно читая мои мысли.
— Ты приедешь в воскресенье. Время быстро пролетит.
— Только не для меня. А что ты делаешь завтра?
— Не знаю. Мне надо кое-что постирать, так что утром пойду в прачечную. Потом, наверное, побегаю по парку. Я уже давно не бегала.
Мы помолчали.
— Значит, визит к Алистеру прошел нормально?
— Да, все хорошо. Он дал мне домашнее задание: я должна оценить свои страхи.
— А как ты себя чувствуешь? Нормально?
Ну вот, голос изменился, сейчас начнется работа с пациентом. Он, наверное, прощупывает почву для разговора про панические атаки — давно уже к ним подбирается.
— Успокойся, все нормально. Только я немного нервничаю, потому что осталась одна в доме. Ни тебя, ни миссис Маккензи. Только я… и духи.
— Надеюсь, мирные духи?
— Надеюсь. Но все же я должна кое о чем тебя спросить. Скажи, мы ведь запирали дверь квартиры миссис Маккензи?
— Ну да, а что?
— Когда я пришла домой, дверь была открыта.
— Значит, хозяева дома все-таки прислали кого-нибудь. Они же обещали.
— А разве они могли оставить дверь открытой? Это же чужая квартира!
— Может быть, просто забыли закрыть? Но знаешь, я почему-то уверен, что сейчас она заперта на три замка.
— Это точно! Хотя…
— Только не вздумай идти проверять! Кэти, ты заперла ее. Крепко. Надежно.
Я не ответила.
— Не волнуйся так! Когда мы с тобой познакомились, ты все делала одна. Одна приходила домой, одна совершала все свои проверки. Разве сейчас что-то изменилось?
Я попыталась приободриться:
— Ты прав. Все будет хорошо, обещаю.
— А ты поедешь со мной в следующий раз в Абердин?
— Может быть. Если ты пригласишь меня заранее.
— Рэйчел ужасно хочет с тобой познакомиться.
— Стюарт, ты что, рассказал ей про мои психозы?
— Нет. С чего бы это?
— Я только хочу выяснить, насколько точный портрет ты нарисовал своей сестре.
— Но ведь психоз — это не часть тебя. Это только симптом. Как насморк — симптом простуды.
— Чудесное сравнение. Что же ты своим сказал?
— Что встретил девушку с серебряными волосами и темными глазами и что она до того смешная, добрая, умная и веселая, что сразу же покорила мое сердце. Но иногда она бывает совершенно невыносима. Что она выпивает пятьдесят чашек чая в день и классно играет в гляделки — может пересмотреть робота со стеклянными глазами.
— Ну, тогда немудрено, что они хотят познакомиться с таким чудом.
Я вдруг неожиданно для себя зевнула.
— Ты хочешь спать?
— Что-то устала. Извини. Я плохо спала прошлой ночью, а сегодня шла от больницы пешком…
— Что, от самой больницы?
— Автобусы плохо ходили. Да здесь не так уж и далеко.
Я снова зевнула.
— Возьми с собой в постель телефон, хорошо?
— Зачем это?
— Ну, вдруг проснешься ночью, испугаешься. Вот и позвонишь мне.
— И не подумаю. Чего это я буду тебя будить?
— А мне хочется, чтобы ты меня будила. Раз ты не спишь, и я не хочу спать.
— Стюарт, как это странно…
— Почему?
— Ну вообще… А когда ты вернешься в воскресенье, все уже будет не так, как раньше? Все изменилось?
— Ты имеешь в виду, между нами? После того, как я тебя поцеловал?
— Да…
— Точно. Я так старался не подходить к тебе слишком близко, чтобы ты могла сначала как следует выздороветь, но больше я не могу себя сдерживать. Ты не против?
— Не знаю. Но по-моему, я не против.
— Я прилетаю в девять вечера в воскресенье. Хочешь, я сразу приеду к тебе? Правда, будет уже очень поздно.
Настал ответственный момент.
Я чуть поколебалась, перед тем как ответить, прекрасно понимая, что от моего «да» или «нет» зависят наши судьбы.
— Кэти, ты здесь?
— Да. Я буду ждать тебя. Не важно, что очень поздно.
Пятница, 21 мая 2004 года
Ли работает в эти выходные, почему-то он решил предупредить меня. Не знаю, может быть, это очередной тест, чтобы проверить, не собираюсь ли я сбежать от него. Я уверена, что он не подозревает о моей переписке с Джонатаном и о моих далекоидущих планах слинять в Нью-Йорк. Ручаюсь, он все еще ждет, что я попытаюсь предпринять что-нибудь здесь, на территории Ланкастера. Он даже разрешил мне сходить в бар сегодня вечером, повидаться с друзьями.
В последние несколько дней он ведет себя так, как будто у нас совершенно нормальные отношения. Руки не распускает, без предупреждения в мой дом не вламывается, не дает абсурдных приказов. Он даже по-своему добр ко мне: когда на прошлой неделе я слегла с простудой, он сварил мне суп и сходил в магазин. Если бы я не знала про его другую, страшную сторону, я была бы даже рада, что у меня появился такой заботливый мужчина.
А когда я сказала, что собираюсь взять долгосрочный отпуск, отдохнуть от работы, он и вовсе повеселел. Я нарочно сказала ему — вдруг я оговорюсь в разговоре или просочится информация с работы? Конечно, Ли с самого начала настаивал, чтобы я бросила работу. Я думала, что он хочет чаще меня видеть, но сейчас я понимаю, в чем суть. Полный контроль — вот что ему было нужно, даже тогда.
Я так хорошо его изучила! Когда я на работе, он звонит в неурочное время, чтобы проверить, где я. Если я возвращаюсь в свой кабинет и вижу записку о том, что Ли звонил, я должна немедленно перезвонить ему — иначе будет хуже. Он всегда спрашивает, в котором часу у меня совещания, собираюсь ли я выходить в другое здание, — он знает мое расписание лучше меня. Однажды у нас было долгое совещание с управляющим, которое длилось несколько часов. Я думала, Ли будет в ярости, но он отреагировал очень спокойно. Почему? Просто он приехал к нашему зданию, зашел на парковку, удостоверился, что мой автомобиль здесь, открыл дверцу своим ключом (он сделал дубликаты всех ключей) и проверил километраж. Он точно знает, какое расстояние я проезжаю в день, сколько миль от дому до работы, каков расход бензина. Я не имею права отклониться от маршрута ни на йоту.
Я не пытаюсь бунтовать. Я знаю, что так нельзя. Я знаю, что он контролирует мою жизнь целиком и полностью. Знаю, это и есть мой бунт. Ему неведомо, что происходит в моей голове, — туда ему нет доступа. Он не знает, что я изыскиваю пути к бегству, он не знает, что у меня появился шанс, единственный. Он убьет меня, если я этим шансом не воспользуюсь. Точно убьет, если я чем-то себя выдам.