Драгоценности, стр. 100

В течение следующих четырех лет Джулиан и два магазина занимали у Сары и Вильяма все время. Дело в Париже и Лондоне расширялось. Сара уступила наконец и согласилась расширить магазин в Париже. Но лондонский филиал оставили без изменений, несмотря на то, что торговля шла превосходно, внутреннее убранство импонировало чопорным британцам. Эмануэль и Нигель прекрасно справлялись с работой. Сара чувствовала себя счастливой, когда в свой тридцать девятый день рождения задувала свечи на праздничном пироге. Филипп гостил в замке, ему исполнилось уже шестнадцать лет, он был почти одного роста со своим отцом, и ему не терпелось вернуться обратно в Вайтфилд. Он собирался навестить друзей и остался на день рождения Сары только по настоянию отца. Ей хотелось, чтобы они в семейном кругу отпраздновали ее день рождения, но ему это было неинтересно. Он ухитрился забыть про день рождения Джулиана, который был в июле. Семья как бы не существовала для Филиппа. Казалось, он старается избегать их. Словно между ними существовала преграда, которую он никогда не позволял никому перейти. На этот раз, когда он уехал, Сара была настроена философски. В течение всех этих лет она узнала кое-что от Вильяма.

— Я думаю, нам повезло, что он вообще приезжает сюда, — сказала она Вильяму в тот день, когда он уехал. — Он хочет только играть в поло, проводить время со своими друзьями и жить в Вайтфилде. — Они наконец разрешили ему ездить туда одному на выходные и каникулы, и он мог брать с собой друзей. Пока он пригласил одного из учителей. Такое решение проблемы, кажется, всех устраивало, и больше всех, конечно, Филиппа. — Не правда ли, забавно, насколько Филипп — британец, а Джулиан — француз?

Все в маленьком мальчике было невероятно галльским. Он говорил с ними по-французски, любил жить в замке и предпочитал Париж Лондону.

— Les anglais me font peur, — всегда жаловался он. — Англичане пугают меня.

Сара говорила ему, что это глупо, поскольку его отец — англичанин, и он тоже англичанин, хотя не наследовал титул, так как был вторым сыном. Когда он вырастет, он будет просто лорд Вайтфилд. Иногда британские традиции казались невероятно донкихотскими. Но она считала, что Джулиана это никогда не будет беспокоить. Он рос таким добродушным, его никогда ничего не раздражало, даже безразличие старшего брата. Он привык еще маленьким мальчиком сторониться его и заниматься своими собственными делами, что, кажется, устраивало обоих. Он обожал своих родителей, друзей, людей, которые работали в замке, домашних животных, он любил, когда приезжала Эмануэль. Джулиан любил все и всех, и, в свою очередь, все, кто знал его, платили ему тем же.

Сара как-то задумалась об этом сентябрьским днем, когда ухаживала за цветами на могиле Лиззи. Она регулярно приходила в этот тихий уголок парка и следила, чтобы могила выглядела опрятно. Сара никогда не могла удержаться от слез. Спустя одиннадцать лет она все еще скучала по ней. Сейчас Лиззи исполнилось бы пятнадцать… такой любимой и такой дорогой… Она была немного похожа на Джулиана, только была нежнее и не такая сильная… Сара не слышала, как Вильям подъехал на своей коляске. В последнее время он чувствовал себя не очень хорошо. Его беспокоили боли в спине и ногах, но он никогда не жаловался.

Она почувствовала его руку на своем плече и обернулась. По ее щекам текли слезы, она подвинулась к нему, и он нежно вытер ее слезы и поцеловал ее.

Вильям посмотрел на ухоженную могилку.

— Бедная маленькая Лиззи. — Он тоже сожалел, что у Сары не родилась другая дочь, чтобы утешить ее, хотя Джулиан стал источником радости для них обоих. Филиппа он принимал таким, каким он был. Ему даже не пришлось увидеть свою маленькую дочь, но, несмотря на это, ему все же не хватало ее.

Закончив работу, Сара села рядом с Вильямом, взяв у него свой помятый носовой платок.

— Прости… Мне не следовало плакать… Прошло столько времени… — Но она сохранила воспоминание о маленьком теплом тельце, лежавшем рядом с ней, о маленьких ручках, обвивавших ее шею, пока девочка не затихла и не перестала дышать…

— Мне тоже жаль. — Он нежно улыбнулся ей. — Может быть, нам нужен еще один ребенок?

Она понимала, что он шутит, и улыбнулась ему.

— Филиппу это не понравилось бы.

— Может быть, это пошло бы ему на пользу. Он очень эгоистичный молодой человек. — На этот раз Филипп досадил ему, он был так нетерпим и так жесток по отношению к своей матери.

— Я не знаю, в кого он пошел, ты совершенно не такой, надеюсь, и я тоже… Джулиан обожает всех… а твоя мать была такой ласковой. Мои родители тоже были неплохими людьми.

— Должно быть, среди моих давних предков был король вестготов или свирепый норманн. Я не понимаю, в чем дело.

Филиппа занимали только Вайтфилд, Кембридж и ювелирный магазин в Лондоне, который завораживал мальчика. Когда бы Филипп ни был там, он всегда задавал Нигелю тысячу вопросов, что забавляло управляющего. Он отвечал на вопросы мальчика, учил его всему, что сам знал о драгоценных камнях, и обращал его внимание на то, что было наиболее важно: на размер, качество, прозрачность и оправу. Но Филиппу предстояло серьезно обдумать выбор карьеры, прежде чем принять решение работать в магазине «Вайтфилд».

— Может быть, нам съездить куда-нибудь в этом году? — Сара посмотрела на Вильяма, и ей показалось, что он выглядит усталым. За пятьдесят два года ему многое пришлось пережить, и теперь это было заметно. Он без устали ездил вслед за ней из Парижа в Лондон и обратно. Но на будущий год, когда Джулиан пойдет в школу в Ля-Мароле, они будут больше времени проводить в замке. Это был последний год, когда они могли путешествовать. — Мне хотелось бы поехать в Бирму и Таиланд, чтобы посмотреть на драгоценные камни, — задумчиво проговорила она.

— В самом деле? — удивился Вильям. Последние шесть лет она стала интересоваться всем, что связано с драгоценными камнями, с тех пор как они начали свое дело. Сара очень придирчиво относилась к приобретению камней. Но благодаря этому магазин «Вайтфилд» имел безупречную репутацию. Их дело расширялось как в Лондоне, так и в Париже. В Лондоне королева еще несколько раз делала у них покупки, так же как и герцог Эдинбургский. Вильям и Сара надеялись, что скоро станут королевскими ювелирами.