Простых ремесел мастера (СИ), стр. 4
Словно провожая их в путь, с неба светила полная луна – что тот каравай. А от запруды слышалась серебряный смех – грустный колокольчик.
__________
Когда из серого сумрака стали проступать по-утреннему хмурые деревья, все трое валились от усталости с ног. Судьба оказалась милостива к неопытным путешественникам – и они быстро нашли недалеко от тракта небольшой ложок – сухой, без муравейников, прикрытый пышным орешником. Где-то недалеко журчал ручей, а, может, и речушка небольшая, но ни есть, ни пить уже не хотелось. Только лечь – и уснуть. Караул они выставить, разумеется, не додумались. Единственное, о чем не утерпел сказать Пэлто – шепотом, Фарду, пока Гут отошла в кусты по малой надобности:
- Она же хромая! А ведь не отставала, сколь я шагу не прибавлял.
- Спать, - буркнул Фард. – Утро вечера мудренее.
- Так утро же. Вон и птахи зачирикали.
- Спать, - отрезал Фард. – Остальное - потом.
____________
До заката Фард не проспал, глаза продрал вскоре пополудни – судя по солнцу. Пахло дымком и чем-то пряным.
- Ну наконец-то! Здоров ты дрыхнуть, носатый!
Фард сел, поморщился, закашлялся. У него дома перин пуховых нет. Но все-таки соломенный тюфяк мягче голой земли. Огляделся.
- А где хромая?
- Ты еще скажи – косая! Или горбатая! – фыркнул мельник. А потом сел поближе, нагнулся к уху. – Слушай. Не поверишь. Сам глазам не поверил. Может… может морок какой…
_____________
Пэлто проснулся вторым – когда он поднялся с земли, щурясь одним глазом на светившее вовсю солнце, Гут не было видно, а Фард выводил своим выдающимся носом такие рулады, что птицы притихли. Ну и после сна пить-то захотелось. Нет, сначала отлить, конечно. Ну а потом – залить вовнутрь. Вот и пошел на шум воды. А там…
____________
- Горба нет. Волосы - чистая медь, да волнами, да по пояс! Кожа – белая! А уж это… - Пэлто округлил ладони в районе ворота рубахи. – Куда там Круглой Бисси. Я таких отродясь не видывал. Вот и думаю – может, морок кто наслал? Дева голая красоты неземной в реке купается.
- Больно нужен ты кому-то – морок на тебя насылать. А подглядывать нехорошо, - и снова Гут появилась незаметно.
Фард и Пэлто повернулись дружно. Да Гут ли это?
Рубаха из запасов мельника укрывала ее до колен. Как и копна ярой меди – темные от воды кольца волос до пояса спускались. Босые ноги – ровные да ладные. А стан – стан лебединый, стать гордая, и горба никакого нет, и глаза зеленые, как трава, тронутая морозцем, смотрят ровно и ясно.
- Чего уставились? Отвар пили? Я вам сварила – с листьями да ягодами. Голову проясняет и сил придает, - Гут махнула рукой в сторону стоящего прямо на угольках котелка.
- Не хочешь ничего нам рассказать? – первым опомнился Фард. Пэлто же не мудрствовал. Просто глаза пялил.
- Спрашивай, - Гут уселась на свою сложенную одежду, ноги поджала, рубаху одернула поверх. И принялась разбирать пальцами пряди волос.
- Кто ты?
- Вся та же Гут.
- Та да не та! – наконец-то сбросил с себя наваждение Пэлто. – Ты вчера другая была!
Гут усмехнулась. Что сказать первое хотела – не сказала. Промолчала. Все разбирала пальцами медные пряди с темными от воды кончиками. Кто бы подумать мог, что под вечно грязным чепцом убогой хромоножки Гут скрывается такое сокровище? По торчащим из-под чепца лохматым прядям цвета морковки и не сказал бы никто.
- Ну! – не выдержал Фард. – Не молчи! Откуда ты вообще взялась в нашей деревне?
Вопрос верный. Фард сообразил вдруг, что никто в деревне не знал, откуда взялась Гут. Она просто появилась у матушки Кыс в доме. Появилась – и все.
- Не знаю, - пожала плечами Гут. Поправила сползший ворот рубахи. - Матушка Кыс нашла меня два лета тому назад в лесу.
- А как ты туда попала?
- Не знаю. Не помню.
- Беспамятная, стало быть? - прищурился Фард.
- Стала быть, беспамятная - спокойно кивнула Гут. Зачерпнула деревянной ложкой отвара, понюхала. – Зря не пьете. Хорошо вышло.
- Почему ты изменилась? - рявкнул Фард. Про беспамятство он нисколько не поверил. – Почему вчера была другая? Какая ты настоящая?
- Матушка Кыс давала мне отвар. Каждый день варила. От него и глаза косили, и голос был грубый, и струпья на лице, и морщины.
- И горб?
- Нет. Горб – это тряпки подкладывала. Хромота – дощечку к ноге привязывала, чтобы одна нога всегда согнута была. Вот и хромала.
- Зачем?!
- Матушка велела.
- Да зачем же?!
- Не знаю, - поджала губы Гут. – Она мне не говорила. Велела пить – я пила. Велела носить горб и деревяшку привязывать - я исполняла все. Мне деваться все одно некуда было.
- Сейчас что поменялось?
- Тебе, видать, Фард, солнышко голову напекло, - Гут снова дернула плечом, снова поправила сползший ворот рубахи. – Совсем не соображаешь. Я два дня уже отвар не пила. Вот и слезает с меня… ворожба. Как кожа со змеи. Ох, знали бы вы… Как оно зудится, когда слезает! – тут Гут завела за спину руку и яростно зачесалась – ну чисто пес шелудивый. А потом резко поднялась на ноги. – Сил нет терпеть. Пойду, еще раз в воду окунусь. Оно хоть и холодно, зато легче становится.
Кузнец и мельник молча смотрели ей вслед. А Гут, перед тем, как скрыться в зарослях густого орешника, обернулась и погрозила пальцем Пэлто.
- Не вздумай ходить за мной, господин мельник. Увижу, что подглядываешь – тебе же хуже будет.
- Вот всегда так, - вздохнул Пэлто после того, как за травницей сомкнулись кусты. – Как баба красивая – так всенепременно командовать надо.
- Она и вчера командовала, - усмехнулся Фард, вороша уголья. – А вчера ее только слепой бы красивой назвал.
- То верно, - кивнул мельник. Посмотрел с прищуром на кусты, за которыми скрылась Гут. Почесал в затылке.
- Не ходи, - покачал головой Фард.
- Ты вот не видел! А там такое… - Пэлто снова округлили ладони. – Эх… где раньше мои глаза были…
- Там же, где у всех прочих. Но все же ходить за ней не советую. А вот это… - шумно прихлебнул ложкой из котелка. – Вот это советую. Вкусно. А если еще и с пользой… Не зря травницу с собой взяли.
Четвертый отрезок пути. Герои снова топчутся на месте и снова не узнают друг друга.
Кузнец лежал и смотрел в небо. Небо было голубым и высоким. И все же казалось, что стоит только взмахнуть крыльями - и ты окажешься близко к небу. Главное – взмахнуть сильнее. Крыльями.
Фард резко сел. Пэлто смотрел на него как-то странно, будто даже испуганно. И было что-то смутное в его лице, неправильное. А вот пара рыжих острых ушей с темными кисточкам по боками макушки Пэлто точно была неправильной!
- У тебя это… - он не смог сказать, протянул руку. И, завопив, вскочил на ноги.
Рук не было. Вместо них красовалась пара крыльев – серое блестящее оперение, черные длинные перья по низу. Фард не успел толком даже оглядеть себя – Пэлто тоже вскочил на ноги и споро побежал в глубины лога. Бежал он странно – словно не совсем по-человечьи, будто норовил перейти на четвереньки, но все никак не решался.
- Ты куда? – Фард бросился следом.
- За орехами!
У огромной, в два обхвата толщиной сосны мельник остановился. Подпрыгнул, ухватился за нижнюю ветку и подтянулся. Ветка затрещала под тяжестью здоровяка мельника.
- Куда, дурень?! – Фард орал те же слова, что и день назад кричал ему Пэлто у реки.
Ветка затрещала совсем громко, грозя переломиться, но Пэлто с неожиданной ловкостью уже переметнулся на другую ветку, потолще. А потом еще, еще, все выше. Фард стоял, задрав голову. Не каждый день такую картину увидишь – деревенский мельник, сидящий высоко на дереве.
- Ну, нашел орехи?
- Пустые. Прошлогодние! - в Фарда полетела шишка.
- Как слезать будешь?
Вниз полетела еще одна шишка, а мельник полез выше. Фарду показалось, что он увидел мелькнувший среди веток огромный изогнутый рыжий хвост. Однако, высоко забрался. Если Пэлто сверзнется с такой высоты – костей от мельника не соберешь.