Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена, стр. 94

– – Отец потерял лошадь, но остался в седле. – – Это крючки и петли, – сказал отец, – – и заказал мне штаны с крючками и петлями.

Глава XX

Теперь нам предстоит перенестись на новую сцену событий. – —

– – – Оставим же штаны в руках портного, который их шьет и перед которым стоит отец, опираясь на палку, читая ему лекцию о latus clavus и точно указывая то место пояса, где его надо пришить. – —

Оставим мою мать – (апатичнейшую из женщин) – равнодушную к этой части туалета, как и ко всему, что ее касалось, – то есть – не придававшую никакого значения тому, как вещь будет сделана, – лишь бы только она была сделана. – —

Оставим также Слопа – пусть себе извлекает все выгоды из моего бесчестия. – —

Оставим бедного Лефевра – пусть выздоравливает и выбирается из Марселя домой как знает. – – И напоследок – потому что это труднее всего – —

Оставим, если возможно, меня самого. – – Но это невозможно – я принужден сопровождать вас до самого конца этой книги.

Глава XXI

Если читатель не имеет ясного представления о клочке земли в треть акра, который примыкал к огороду дяди Тоби и на котором он провел столько восхитительных часов, – виноват не я, – а его воображение; – ведь я, право же, дал такое подробное описание этого участка, что мне почти стыдно.

Однажды под вечер, когда Судьба заглядывала вперед, в великие деяния грядущих времен, – припоминая, для каких целей назначен был непреложным ее велением этот маленький участок, – она кивнула Природе; – этого было довольно – Природа бросила на него пол-лопаты самого лучшего своего удобрения, – в котором было достаточно много глины для того, чтобы закрепить формы углов и зигзагов, – но в то же время слишком мало ее для того, чтобы земля не прилипала к лопате и грязь не портила столь славных сооружений в ненастную погоду.

Дядя Тоби, как уже знает читатель, привез с собой в деревню планы почти всех крепостей Италии и Фландрии; герцог Мальборо или союзники могли осадить какой угодно город, – дядя Тоби был к этому подготовлен.

Метод его был чрезвычайно прост: как только какой-нибудь город бывал обложен (– или, скорее, когда доходили известия о намерении обложить его) – дядя Тоби брал его план (какой бы это ни был город) и увеличивал до точных размеров своей лужайки, на поверхность которой и переносил, при помощи большого мотка бечевки и запаса колышков, втыкаемых в землю на вершинах углов и реданов, все линии своего чертежа; затем, взяв профиль места с его укреплениями, чтобы определить глубину и откосы рвов – – покатость гласиса и точную высоту всевозможных банкетов, брустверов и т. п., – дядя задавал капралу работу – и она шла как по маслу. – – Характер почвы – характер самой работы – и превыше всего добрый характер дяди Тоби, сидевшего там с утра до вечера и дружески беседовавшего с капралом о делах минувших, – сообщали ей разве только название труда.

Когда крепость бывала закончена и приведена должным образом в состояние обороны, – она подвергалась обложению – и дядя Тоби с капралом закладывали первую параллель. – – Прошу не прерывать моего рассказа замечанием, что первая параллель должна быть на расстоянии, по крайней мере, трехсот саженей от главных крепостных сооружений – и что я не оставил для нее ни одного свободного дюйма; – – ибо для расширения фортификационных работ на лужайке дядя Тоби позволял себе вторгаться в примыкавший к ней огород и потому обыкновенно прокладывал свои первую и вторую параллели между рядами кочанной и цветной капусты. Удобства и неудобства такой системы будут подробно рассмотрены в истории кампаний дяди Тоби и капрала, коих то, что я ныне пишу, есть только очерк, и займет он, если расчеты мои правильны, всего три страницы (хотя бывает, что и самые мудрые расчеты опрокидываются). – – Сами кампании займут столько же книг; поэтому боюсь, как бы эта однородная материя не оказалась слишком тяжелым грузом в столь легковесном произведении, как настоящее, если бы я стал воспевать их в нем, как одно время собирался, – – разумеется, лучше будет напечатать их особо – мы над этим подумаем – – а тем временем удовольствуйтесь следующим очерком.

Глава XXII

Когда город с его укреплениями бывал окончен, дядя Тоби и капрал приступали к закладке своей первой параллели – – не наобум или как-нибудь – – из тех же пунктов и на тех же расстояниях, что и союзники в своей аналогичной работе; регулируя свои апроши и атаки известиями, черпавшимися дядей Тоби из ежедневных ведомостей, – дядя и капрал продвигались в течение всей осады нога в ногу с союзниками.

Когда герцог Мальборо занимал какую-нибудь позицию, – – дядя Тоби тоже занимал ее. – – И когда фас какого-нибудь бастиона или оборонительные сооружения бывали разрушены артиллерийским огнем, – – капрал брал мотыку и производил такие же разрушения – и так далее; – – они выигрывали пространство и захватывали одно укрепление за другим, пока город не попадал в их руки.

Для того, кто радуется чужому счастью, – – не могло быть более захватывающего зрелища, как, поместившись за живой изгородью из грабов, в почтовый день, когда герцог Мальборо пробивал широкую брешь в главном поясе укреплений, – наблюдать, в каком приподнятом состоянии дядя Тоби в сопровождении Трима выступал из дому; – – один с газетой в руке [324], – другой с лопатой на плече, готовый выполнить то, что там было напечатано. – – Какое чистосердечное торжество на лице дяди Тоби, когда он шагал к крепостному валу. Каким острым наслаждением увлажнялись его глаза, когда он стоял над работавшим капралом, десять раз перечитывая ему сообщение, чтобы Трим, боже упаси, не пробил брешь дюймом шире – или не оставил ее дюймом уже. – – Но когда барабанный бой возвещал сдачу и капрал помогал дяде подняться на укрепления, следуя за ним со знаменем в руке, дабы водрузить его на крепостном валу… – Небо! Земля! Море! – – Но что толку в обращениях? – – из всех ваших стихий, сухих или влажных, никогда не приготовляли вы столь пьянящего напитка.

По этой дороге счастья многие годы, без единого перерыва, кроме тех случаев, когда по неделе или по десяти дней сряду дул западный ветер, который задерживал фландрскую почту и подвергал наших героев на этот срок мукам ожидания, – но то были все же муки счастливцев, – – по этой дороге, повторяю, дядя Тоби и Трим двигались многие годы, и каждый год, а иногда даже каждый месяц, благодаря изобретательности то того, то другого, вносил в их операции какую-нибудь новую выдумку или остроумное усовершенствование, применение которых всегда открывало для них новые источники радости.

Кампания первого года проведена была от начала до конца но только что изложенному простому и ясному методу.

На второй год, после взятия Льежа и Руремонда [325], дядя Тоби счел себя вправе обзавестись четырьмя красивыми подъемными мостами, из которых два были уже точно описаны мной в предыдущих частях этого произведения.

В конце того же года дядя завел также пару ворот с опускными решетками; – эти последние были потом усовершенствованы таким образом, что каждый прут решетки мог опускаться отдельно; а зимой того же года дядя Тоби, вместо нового платья, которое он всегда заказывал к Рождеству, угостил себя красивой караульной будкой, поставив ее в углу лужайки, там, где у основания гласиса устроена была небольшая эспланада, на которой дядя держал с капралом военные советы.

– – Караульная будка была на случай дождя.

Все это следующей весной было трижды покрыто белой краской, так что дядя Тоби мог начать кампанию с большим блеском.

Отец часто говорил Йорику, что если бы подобную вещь сделал кто-нибудь другой, а не дядя Тоби, все усмотрели бы в этом утонченнейшую сатиру на пышность и помпу, которыми Людовик XIV обставлял свои выступления в поход с самого начала войны, особенно же в том году. – – Но это не в характере моего брата Тоби, – прибавлял отец, – добряк никого не способен оскорбить.