Особенные. Элька-3 (СИ), стр. 59
— Моя очередь. Я никогда не нападала на любимую девушку своего парня.
— Он тебя больше не любит, — прорычала вампирша.
— Ты пей, пей. И этот вопрос спорный.
— Стерва.
— Сама не лучше.
Варька попыталась вклиниться в наш поток взаимной ненависти со своим: «Я никогда не…», но нам до нее не было никакого дела.
— Я никогда никого не любила так, как его, — прошипела она и уставилась на меня своим жутким, немигающим взглядом. Выпью или нет. И я выпила. Ее взгляд стал еще более пугающим.
— Зачем ты нарываешься? — набросилась на меня Кэт.
— Я? Нарываюсь? Ты что-то путаешь, подруга, — в меня в этот момент словно бес какой-то вселился. Не знаю, что это было, но что-то скрежетало и злилось и ненавидело всех в этот момент, отключая на хрен весь мой инстинкт самосохранения. — Я никогда не слышала от него: «Люблю».
Мой глоток заставил ее прочертить полосы на покрывале. Моем, между прочим, но какая в сущности разница?
— Я никогда не пойду с ним на осенний бал, — торжествующе ответила она.
И я сорвалась. Поднялась с кровати четко, ясно и с расстановкой проговорила:
— Я никогда с ним не спала, — улыбаясь самой торжествующей улыбкой, на какую была способна, ответила я, осушила этот чертов коньяк до дна и довела вампиршу. Она не просто бросилась, рванула на меня, совершенно не соображая. А я сделала то, что, наверное, еще долго будет сниться мне в кошмарах. Я вызвала огонь, не знаю как, почему, и откуда во мне это взялось, но я вызвала его и направила на вампиршу. Она вспыхнула, как спичка, и так громко, противно визжала. И я смотрела на нее и улыбалась, потому что именно в этот момент ничего не жаждала больше, чем ее смерти.
Меня вывела из этого полубезумного транса сильная пощечина, настолько сильная, что я, кажется, разбила губу, потрогала языком. Да, действительно разбила. А потом в сознание ворвалась вся сотворенная мною реальность. В комнате было почему-то очень тесно. Люди, их было слишком много. Вампирша уже не выла, над ней склонились деканы Клара и Ангелина, бабушка отчитывала Себастиана и Игната, Амор создавал какой-то кокон, Варя с совершенно потрясенным лицом, сжалась где-то в углу и Катя, с таким же потрясением, смотрящая на меня. Я сфокусировала взгляд на том, кто меня ударил, и вздрогнула. Диреев. Он смотрел с такой яростью, с самой тьмой, плещущейся где-то в глубине его зрачков.
— Она сдохла? — спросила я, глядя ему в глаза, прямо в жуткие смертельные провалы.
— Игнат, уведи ее, пока я.
«Что? Что ты хочешь мне сделать? Убить?» — мысленно спросила я.
— «Что ты можешь сделать такого, чего я сама с собой уже не сделала?».
Он вздрогнул и отвернулся.
Но сейчас, именно в этот момент мне было все равно, хотелось только одного, чтобы не было больше этой вампирши, не было этого гадкого чувства внутри, чтобы меня самой не было. Господи, что же я натворила?
Глава 32
Перелом
Нас наказали, за все и сразу. Варька взбесилась, прокляла тот день, когда познакомилась со мной, Катя же все стерпела, но смотрела на меня… не знаю как, разочарованно что ли, но я тоже была в ней разочарована.
— Что? — равнодушно спросила я у нее.
— Ты даже не сожалеешь?
— Отчего же, сожалею. Сожалею, что она не сдохла, не превратилась в жалкую горстку пепла.
— Боги, ты чудовище, — воскликнула потрясенная Варя.
— Хм, а ты думаешь, если бы на мне не было защиты, она бы не поступила также?
— Она молодой, невоздержанный вампир. Это заложено ее природой.
— А моей природой заложена тьма. Знаешь, кто мой предок? Самый великий темный маг, Черный маг, Бальтазар Бьюэрман.
— Ты больная.
— Может быть, очень может быть, — ответила я. Мне не хотелось больше с ними находиться. Ни в одной комнате, ни в одном здании, ни вообще в одном мире, поэтому я встала и ушла, громко хлопнув дверью.
У лестницы я остановилась. Адреналин схлынул, навалилась усталость и равнодушие какое-то.
— Что-то нос совсем не весел, что-то нос себя повесил, — переиначил известную песенку один слишком веселый инквизитор. Что-то он часто веселится в последнее время.
— Что тебе надо, Игнат?
— Даааа, не ожидал от тебя подобной страсти. В маленькой искорке такие эмоции бушуют. Нет, мне говорили, что ты взрывная, но чтобы настолько…
— Если ты пришел поиздеваться…
— Ладно, ладно, не кипятись. Вообще-то я по делу. Ты все еще хочешь заблокировать воспоминания?
— Откуда ты.
— Милая, мы со Стасом друзья не только на словах. Я очень многое знаю, даже поболее, чем ты.
— Он меня ненавидит, — равнодушно спросила я.
— Да, так и есть. Сегодня он тебя ненавидит, но как там говорят, от любви до ненависти и наоборот. Не парься, детка. Все образуется. Как-нибудь.
С этими словами он встал, помог подняться мне, и мы неожиданно перенеслись прямо к дверям того самого проклятого зала, где по идее я должна помереть.
— Что.
Не успела я спросить, что происходит, как мужчина толкнул двери, явив моему взору ту, что ждала внутри. Такой красивой женщины я еще никогда не видела. Вампирша, изящная, как статуэтка, с пронзительными ярко-синими глазами и темно русыми волосами. Она действительно была невероятно красива, такой нереальной красотой, которой не бывает в природе, разве что только рука мастера фотошопа могла создать подобное совершенство. Она мягко улыбнулась мне, кивнула Игнату, и он закрыл дверь, оставшись снаружи.
— Не бойся.
Я и не боялась, тем более, когда услышала ее голос. Мы встречались раньше.
— Вы Кира?
— Да. А ты изменилась, во взгляде что-то появилось.
— Тьма. Сегодня я чуть не убила кое-кого.
— Но не убила же.
— Потому что меня остановили.
— Она заслуживала этого?
Я несколько секунд стояла и просто смотрела в пустоту, а осознание начало накатывать волнами, все больше и больше, все сильнее и сильнее.
— Нет, — вдруг всхлипнула я. — Не заслуживала.
— Хорошо, что ты это понимаешь, — проговорила она и коснулась моей руки. Это прикосновение облегчило боль на мгновение. — Нет, в тебе нет тьмы. Да и что такое тьма? Неправильный выбор. Сделка с совестью, за которую некоторые платят слишком высокую цену.
— Раскаяние ничего не исправит.
— Нет, но оно позволит тебе не совершить подобную ошибку в будущем. Печальный опыт, но это опыт. Когда-то у нас уже был подобный разговор. Когда-то ты попросила меня стереть тебе память.
— Почему?
— Уверена, что хочешь знать ответ?
Нет. В свете последних событий я перестала что-либо хотеть.
— Я не скажу тебе сейчас. Только когда ты будешь по-настоящему готова. А вот воспоминания заберу.
Я кивнула, а Кира в этот момент просто посмотрела мне в глаза, всего пару секунд, прежде чем отвести взгляд, и я совсем ничего не почувствовала. Даже едва сдержала удивленный возглас: «И это все?» А потом вспомнила бабушкины слова, что истинной магии не нужен антураж, чтобы быть эффективной.
— Эля, ты горишь.
— Жаль, не в буквальном смысле, — усмехнулась я.
— Тебя нужно отвести к лекарю.
— Не надо. Я сама справлюсь, правда.
— Хорошо, — проговорила Кира и посмотрела на дверь. — Я пришлю тебе данные о твоем деле и… кое-что еще. Береги себя, малышка.
На выходе меня ждал вовсе не Игнат, и я даже не знала, что делать. В его глазах не стоял, бушевал пожар гнева, ярости, ненависти, там много чего было намешано. А у меня от его взгляда сердце замерло, не от страха, от другого куда более глубокого чувства.
— Ты. — он выдохнул одно лишь это слово и схватил меня за плечи, припечатал к стене и впился в губы, сминая все, заставляя, сокрушая, убивая и возрождая вновь, как я могла не поддаться, как я могла… да для меня это было больше, больше чем просто ошибка, потому что волшебство прошлого слилось воедино с моей любовью сейчас и выплеснулось в одном лишь полу-всхлипе, полу-стоне наслаждения. Я забыла обо всем на свете, кроме его рук, обжигающих кожу, губ, терзающих шею, его сильного мощного тела, от которого сейчас шел такой жар, такой невыносимый жар, как от бабушкиной печки, но я бы умерла сейчас, если бы он остановился хоть на мгновение. И когда его рука скользнула вниз, когда между нами не осталось преград, он оторвался от моих губ, посмотрел в глаза и резко вошел, и с каждым его толчком я понимала, что это наказание, не страсть, не любовь, не гнев, это жуткое, жестокое наказание, придуманное им, и даже больше. Он использовал меня сейчас и сделал все, чтобы я это поняла.