Особенные. Элька-2 (СИ), стр. 31
Я не думала, что слова Олеф настолько заденут меня, но несколько слезинок скатились по щеке, а я и не заметила. Зато Олеф увидела. Взяла свою сумочку и протянула мне несколько бумажных платков.
— Спасибо. Прости, я не хотела…
— Это все прошлое. Я просто никак не решалась… не решаюсь.
Она замолчала. Поднялась, посмотрела на коробки, на фотографию Генри, которая одиноко осталась стоять на туалетном столике. Улыбнулась, что-то решила для себя и обернулась к притихшей Кате.
— Ты не помнишь, куда мы упаковали свечи?
— Кажется в верхней коробке.
— Зачем тебе.
— О, нашла, — проговорила Олеф, отыскала в сумке зажигалку и зажгла свечу. — Пора покончить с прошлым.
— Не надо, — воскликнули мы с Катей.
Но ее уже было не остановить. Она сжигала письмо за письмом, выбрасывая горящий пепел в мусорную корзину. Туда же был брошен рассыпавшийся в руках цветок и кулон. Даже его она не пощадила. Когда шкатулка осталась пустой, она положила ее сверху. И снова глубоко вздохнула.
— Вот и все. Пойду, позову мальчиков, чтобы унесли коробки в машину.
— Что-то мне подсказывает, что она еще не раз пожалеет об этом, — печально проговорила Катя. Я была с ней согласна, поэтому попыталась спасти хоть часть ее воспоминаний. Достала из пепла тигровый глаз, и подхватила шкатулку. — А еще мне кажется, что мы сможем ей помочь. Пойдем.
— Ты о чем? — не поняла я.
— Сейчас расскажу, только прежде… ты ведь не вернула папе те картины из дома?
— Нет, а что?
— Пойдем.
Мы поспешили ко мне, пока Олеф не вернулась. Катя сразу же кинулась к картинам, спешно разворачивая каждую, пока не нашла то, что искала.
— Смотри.
Она прицепила картину к мольберту. Ту, где был нарисован темнокожий мужчина. А потом Катерина достала из-за пазухи стопку листов из шкатулки Олеф.
— Ну, ты крута, — восхищенно выдала я.
— Ничего подобного. Просто поняла, что эта дуреха собралась сделать. Но меня интересует не это. Гляди.
Она перевернула один из листков, и я уставилась на полностью идентичный рисунок моего темнокожего незнакомца. Я ахнула.
— Не может быть.
— Теперь понимаю, почему она говорила, что он дикарь, — тоже под впечатлением проговорила Катя. — Сейчас он кажется еще реальнее.
— Он темнокожий.
— Представляешь, какой скандал? А теперь расскажи подруга, как так получилось, что ты нарисовала его портрет за год до встречи с Олеф?
Я вздохнула и рассказала обо всем. Сегодняшний случай окончательно убедил, что я действительно обладаю этим даром предвидения.
— Думаешь, он… существует? — почему-то прошептала Катя.
— Думаю, да. И мы должны его найти.
— Согласна. Вот только как?
— Я попытаюсь вытянуть все, что можно из картины.
— Я помогу. Так, решено. Сегодня после лекции Крыса мы с тобой засядем за картину.
Мы так и сделали. Исследовали через лупу каждый кусок. И, наконец, нашли зацепки.
— Смотри. Эмблема на форме портье, — указала Катя.
— Да, я тоже видела.
— Надо ее сфоткать.
— Я лучше зарисую. Мне кажется, это отель.
— Да, но какой? Их миллионы.
— Надеюсь, он все-таки в Чехии расположен.
— И желательно в Праге, — согласилась подруга.
— Что вы такое делаете? — спросил Крыс, заинтригованный нашим ползаньем по полу перед картиной. Никогда еще он не видел нас обеих такими увлеченными.
— Саботаж готовим, — откликнулась Катя.
Я повернулась к ней и поняла. А ведь она права. Мы действительно пытаемся сорвать свадьбу Олеф. И страшно стало.
— Ты уверена, что нам нужно вмешиваться во все это?
Катя не нашлась с ответом, как и я.
— Знаешь, я никогда не любила, как она. И даже представить не могу, что она чувствует все эти годы. Эль, а ты?
А я… я знаю, что такое любовь. Только мой герой вовсе не герой оказался. А я все равно его жду, все равно не могу забыть, и если бы был хоть один маленький шанс вернуть все назад, исправить… я бы рискнула.
Глава 17
Пропавший дар
— Ты не слушаешь, — в очередной раз пытался достучаться до меня Диреев. Да, я и в самом деле не слушала его. Вчера мы с Катей, наконец, выяснили, что это за странная эмблема была нашита на форме портье. Такие носят только работники фешенебельного пражского отела Аматти. Пять звезд в Европе отличаются от пяти звезд какой-нибудь Турции или Египта, потому что в Европе пять звезд — это пять звезд, со всеми вытекающими. Цена за номер от тысячи евро в сутки, обслуживание на высшем уровне, номера как в замке и карточная система входа. Туда очень сложно попасть тем, кто не соответствует уровню. И практически невозможно заказать номер. Мы пытались, но там все забронировано на недели вперед. А со временем у нас как раз была напряженка.
Мы выяснили, что 22 июля, дата из буклета на картине, состоится семинар нескольких крупных международных компаний, на котором предположительно и будет он. Наш мистер Х. И как же хочется обследовать это место подробнее. Выяснить, сколько там этажей, куда заселят нужных нам гостей и как, в конце концов, заманить туда Олеф. Задачка не из лёгких. Катерина обещала подумать. Поскольку у меня идеи отсутствовали напрочь.
Ой, что-то я отвлеклась и слишком сильно в себя ушла. Диреев решил, очевидно, во мне дырку прожечь своим фирменным взглядом: «а-ля я всем недоволен». Ну и пусть.
— О чем таком важном ты думаешь, что позволяешь себе меня игнорировать?
— Да, прости, — неискренне покаялась я. — Ты прав, с моей стороны это…
— Если тебе не нужны уроки, тогда зачем я здесь? — перебил он меня. — Если ты забыла, то я напомню, при каких обстоятельствах мы заключили наше соглашение.
— Не утруждайся, я помню, — резко проговорила я.
— Тогда будь добра, перестань себя вести как обиженный ребенок. Меня вся эта ситуация радует не больше тебя.
Я поморщилась, сознавая его правоту, и решила дальше слушать более внимательно.
Он всегда так делал, рассказывал теорию, особо болевые точки разных рас, а потом мы отрабатывали все это на практике. Например, у оборотней самой опасной и в то же время уязвимой точкой был хвост. Когда я приму сторону и снова стану видеть их реальную сущность, то смогу этим пользоваться. У вампиров, естественно сердце и голова. Но тут уж все понятно. Никто не выживет, если ему снести голову, будь ты вампир, оборотень или даже хранитель. Вопрос только, как до этой головы добраться? Да и сердце у них настолько защищено, что даже если будешь стрелять из арбалета, не попадешь. Но это уже меня сериал Дневники Вампира научил. Сколько там ни стреляли в братьев Сальваторе, сколько кол в сердце не втыкали, все равно они живее всех живых. А еще Кэтрин. Когда же ее прикончат, наконец? Вот живучая гадина.
Так, о чем это я? Ах да. Вампиры. Вот их убийство мы сейчас и изучали. А после изучения началась практика. Мы поочередно изображали вампира. Только я была хилым и трясущимся, а Диреев ничего, то есть ого-го. На маты меня кидал, к стене за шею приставлял, кол к груди прижимал и все время кривился. Ну, что поделать. Плохая я ученица.
— Ты можешь хоть раз разозлиться?
О, не выдержал.
— Да ты скажи, что я делаю не так? Только и делаешь, что кричишь, — обиделась я. Сделала попытку подняться с мата, но он одной рукой уложил обратно и придержал.
— Хорошо. У тебя есть враг? Тот, кого ты ненавидишь?
Я уверенно покачала головой. А он удивился и неожиданно для меня спросил:
— Даже его?
— Да что ты заладил. — возмущенно воскликнула я и разозлилась. — Это не твое дело. Ясно.
— Хм. Он забрал у тебя силу, использовал тебя, а ты… что? Простила?
— Я же сказала. Это не твое дело, — рявкнула в ответ и оттолкнула его руку. Сама подивилась, как резко я поднялась, а этот тип продолжил меня доставать.
— Если бы он был сейчас здесь, рядом с тобой, простила бы? Позволила бы снова целовать себя, ласкать или сама на него набросилась.