Последний рубеж, стр. 16

– Айверройок, говорите? – переспросил Старик и, скомкав исписанный лист, посмотрел на занимающий целую стену экран коммуникатора.

Джордж Гринберг, вице-президент Всемирной Сырьевой Корпорации, покосился на дисплей блокнота и подтвердил:

– Да, господин Верховный Комиссар, – Айверройок. Именно так называется этот… хм, с позволения сказать, город. – Гринберг еще раз глянул на дисплей и, опасаясь обмануться, а еще больше – обмануть, прочитал прямо с него: – Галактика НГС 891, система звезды Эпсилон Айвена 375, планета Тиберрия, Федеративная Республика Схомия, округ Амве, город Айверройок.

Старик швырнул бумажный комок на пол и вновь склонился над высоким, напоминающим конторку, столом. Взял из стопки чистый лист, макнул перо в пасть сидящего на заду бронзового гиппопотама и стал писать. Не прекращая столь непривычного для первой половины двадцать третьего века занятия, спросил:

– Тиберрия – она, кажется, числится в Кандидатах. Так?

– Вы совершенно правы, господин Верховный Комиссар. В Основном Списке ее номер… Секунду… Тридцать шесть.

– Черт знает что и черт знает где! – проворчал Старик.

– Если по Пространству, то двадцать четыре миллиона световых, господин Верховный Комиссар, – услужливо подсказал Гринберг.

– Вот я и говорю, что черт знает где.

– Но сто восемьдесят шестым каналом через Над-Пространство – неподалеку.

– Это-то, Гринберг, даже самому занюханному ублюдку с Прохты понятно, не то чтобы Верховному Комиссару Чрезвычайной… Ладно. Значит, оттуда и исходил этот самый ваш… Как его там?

Перо в руках Старика замерло.

– У-луч, господин Верховный Комиссар, – напомнил Гринберг.

– Ну да… – Перо вновь заскрипело по бумаге. – У-луч. Или анормальный электромагнитный импульс. Так вы, кажется, сказали?

– Так, господин Верховный Комиссар. Именно так.

– Послушайте, Гринберг, я, признаться, от всего этого далек. Скажите, а в чем именно заключается его пресловутая анормальность?

Гринберг оцепенел, будто почувствовал в вопросе какой-то подвох. Хотя, возможно, заминка была вызвана сбоем в канале связи. Так или иначе, но через секунду Гринберг «ожил» и объяснил:

– Анормальность заключается в инверсии.

– А подробнее?

– Понимаете, господин Верховный Комиссар, я не специалист…

– Не прибедняйтесь, Гринберг.

– Хорошо, господин Верховный Комиссар, я скажу, как сам понимаю. Дело в том, что любому электромагнитному излучению свойственно затухать. Все знают – удаляясь от источника, излучение делается слабее. А в случае с У-лучом все наоборот – чем дальше от источника, тем больше мощность. Причем мощность увеличивается пропорционально квадрату расстояния.

– Странно.

– Да, господин Верховный Комиссар, весьма странно. И еще замечу, что энергия элементарных частиц, зарегистрированная на излете У-луча, составляет двадцать четыре джоуля. Говорят, что на лучших современных ускорителях достигаются энергии на порядок меньше. Можете представить?

Гринберг ожидал встречной реплики. Но Старик, увлекшись письмом, ответом его не удостоил. Забыл про него. Возникла пауза.

Присутствующему при разговоре начальнику Особого отдела Вилли Харднетту стало совсем тоскливо. Ничего интересного в этом переливании из пустого в порожнее самый молодой полковник Чрезвычайной Комиссии для себя не видел. Поэтому, прикрывая рукой невольную зевоту, он перевел взгляд с экрана на ту из пяти стен кабинета, которая имитировала веранду деревенского дома.

Сегодня «веранда» выходила в залитый светом осенний лес: петляла и убегала куда-то за поворот усыпанная палой листвой тропа, деревья безрадостно качали облысевшими ветками, а в клочьях паутины блестели капли недавно прошедшего дождя.

Картинка поражала своим реализмом. Через секунду-другую уже не верилось, что кабинет главы Чрезвычайной Комиссии по противодействию посягательствам находится на сверхсекретном минус двадцать первом уровне штаб-квартиры.

«А все-таки, зачем он меня вызвал?» – в третий раз за последние восемь минут подумал Харднетт. И вновь не найдя ответа, посмотрел на Старика.

Величайший из сынов Большой Земли выглядел нынче чудней обычного: на голое тщедушное тело накинут полосатый байковый халат, на бритой голове – дурацкая, связанная из грубой серой шерсти, шапка, ноги в комичных войлочных чунях, на носу – очки в металлической оправе, место которой если не на свалке, то в антикварной лавке точно.

«Сдает Старик и делается все эксцентричней и эксцентричней, – сочувственно оценил наряд шефа Харднетт. – Похоже, аредовы годы неумолимо делают свое. Сто двадцать восемь – это уже возраст. Это уже серьезный возраст».

Старик, почувствовав его взгляд, обернулся и вскинул седую бровь: «Что такое?» Харднетт молча покачал головой: «Нет, шеф, ничего». И слегка повел подбородком в сторону экрана.

Благодаря такой ненавязчивой подсказке Старик вспомнил о собеседнике и прервал паузу.

– Так что, Гринберг, на самом деле подобный луч из разряда редких? – спросил он, скосившись на экран.

– За всю историю наблюдений ближнего и дальнего космоса это, господин Верховный Комиссар, второй случай, – с готовностью ответил Гринберг.

– А первый – где и когда?

– Двадцать четыре года назад. Источник находился там же, на Тиберрии. Ее, эту планету, господин Верховный Комиссар, в принципе, и открыли после того как зарегистрировали луч со столь странными свойствами. Галактика НГС 891 в зоне ответственности поста АПН-56, следящего за приграничными наделами. Он и зафиксировал сигнал. Когда обработали данные, то…

Гринберг закашлялся и потянулся правой рукой куда-то за пределы экрана. Старик раздраженно поторопил его:

– Ну что вы там мямлите, Гринберг?

Вице-президент Всемирной Сырьевой Корпорации – компании, являющейся мировым флагманом пополнения невосполнимых сырьевых ресурсов, будто школьник, пойманный учителем за непотребным занятием, торопливо отпил замзам-колу из появившегося в кадре стакана и поспешил продолжить:

– Прошу прошения, господин Верховный Комиссар. В горле запершило… – Он прокашлялся. – Еще раз извините. Так вот. Расшифровка полученных данных поразила всех посвященных и породила жаркую дискуссию в научных кругах. Часть ученых, ознакомившись с полученными результатами, сразу заявила, что никакого У-луча не было и быть не могло. Что, дескать, налицо сбой в работе аппаратуры. Иные же деятели, напротив, легко допускали возможность подобного луча и приводили тому многочисленные теоретические обоснования. Спор завершился тем, что Объединенный университет снарядил специальную экспедицию для изучения вопроса. Как побочный результат – открытие обитаемой планеты.