Пули над сельвой, стр. 27
На какого зверя поставлена эта подлая ловушка, сомневаться не приходилось. Человек – человеку… Тому, что она сохранилась в целости и сохранности на протяжении многих лет, оставалось лишь удивляться. Человеку здесь делать нечего, да и кайманы сюда вряд ли забредали. От водоема они далеко не уходят, а тут берег высокий, для них неудобный. И коряг острых из земли торчит в изобилии – что о них зря брюхо царапать. И крупный зверь к месту лежки кайманов на водопой не пойдет.
Веклемишев внимательно оглядел густо заросший травой лужок впереди себя. Толком разглядеть ничего не удалось, за малым исключением. Присмотревшись, он убедился, что высота травы опять же геометрически правильно расположенными пятнышками выделяется на общем ровном фоне. Несколько почти незаметных бугорков были в шахматном порядке разбросаны по полянке. Можно было предположить с большой долей вероятности, что под ними находятся мины.
Вадим отступил еще на шаг и повернулся к Софии.
– Идем назад, – приказал он и пальцем указал направление движения.
– Не пойду. Там кайманы, – тихо, словно эти существа могли ее услышать, сказала ему женщина.
– Здесь еще хуже, – не вдаваясь в подробности, сообщил ей Веклемишев.
– Но тогда вы пойдете впереди, – секунду поколебавшись, предложила София.
– Хорошо, – кивнул Вадим, и его глаза выхватили лежащий под корягой металлический прут с приваренной к нему пластиной.
Раньше его он заметить не мог, потому что коряга лежала чуть в стороне и закрывала собой забрызганную грязью пластину. А прут издали походил на сухую ветку и почти не отличался от таких же сучков, в изобилии валяющихся рядом. Через ржавчину на пластине смутно проглядывали какие-то буквы. Эта штука очень напоминала указатель. Веклемишев вытащил его из-под коряги и стал разбирать надпись на табличке. Отдельные буквы, бывшие когда-то желтого цвета, с трудом, но все же складывались в слова. Надпись на испанском языке гласила: «Внимание! Запретная зона. Проход запрещен. Опасно для жизни!»
Похоже, они набрели на полосу отчуждения. Такие устраивают для защиты особо важных объектов, опоясывают ими укрепрайоны и ставят на границе, на опасных направлениях. Только зачем нужно было в этой чаще создавать такую полосу. А в принципе почему мост на единственной дороге к аэродрому не может быть особо охраняемым объектом? Бесперебойный подвоз горючего, запчастей и боеприпасов должен быть надежно обеспечен. Вот и обеспечили и, как положено, забыли о смертельно опасной полосе отчуждения, когда убирались отсюда. Что-то до боли знакомое видится в этом разгильдяйстве. Армия уходит, бросая все ей ненужное, которое потом рвется, отравляет, загрязняет и уничтожает…
Глава 2. Мост, сырость и одиночество
Задача форсирования водной преграды усложнялась. Вадим и София, возвратившись по своим следам, с предосторожностями вышли к дороге метрах в двухстах от моста. Ближе подходить Веклемишев побоялся, памятуя о ловушках. Бетонный, без перил и ограждения мост был хорошо им виден. И это являлось его главным недостатком. Прямая, как стрела, дорога на этом участке прекрасно просматривалась метров на пятьсот в обе стороны.
Им требовалось пробежать олимпийскую дистанцию в четыреста метров с полной выкладкой. А это – примерно минута бега. Если их заметят, укрыться будет негде. На обочину не свернешь, в речку не прыгнешь – и то и другое чистое самоубийство. В общем, и так и так погибнуть можно.
А еще следовало поторопиться. Они потеряли немало времени, обходя опасные подступы к мосту. Смущали бетонные будки с бойницами по обеим сторонам речки, по типу тумб объявлений, вероятно, посты обороны. Однако никакого движения в них заметно не было. А для броска через мост эти эрзац-доты вполне могли сыграть положительную роль. Они – единственное укрытие на всей четырехсотметровой дистанции.
– София, вы когда-нибудь видели, как пехота идет в атаку? – спросил Вадим у лежащей рядом с ним в траве у обочины женщины.
– Каждый день перед завтраком, обедом и ужином наблюдала эту захватывающую картину, – фыркнула София. – Вскакивают, бегут, кричат «ура»…
– Кричать как раз не стоит, а вот все остальное примерно соответствует реальности. Но надо кое-что уточнить. Я сейчас побегу к мосту, а вы будете меня прикрывать. Ваш сектор – дорога, ведущая с аэродрома. Если вдруг там появятся наши преследователи, сделайте пару выстрелов в их сторону, чтобы они не смогли вести прицельную стрельбу по мне. Больше не стреляйте, патроны не тратьте, они все равно залягут. Как только я доберусь до дальней бетонной будки, ваш черед бежать. Посмотрите, как я побегу зигзагом и сделаете то же самое. В движении вы берете под свое наблюдение сектор по направлению движения, а я – дорогу на аэродром. А потом повторяем этот маневр еще раз и за мостом опять уходим в лес. Вам все понятно?
– В общем, да, – кивнула София.
– Приготовить оружие, – негромко скомандовал Вадим. – Тридцатисекундная готовность…
Веклемишев заметил особенность спутницы скромно оценивать свои способности и знания и не давать крайне оптимистических ответов. Она сказала «постараюсь» – и без нытья выдержала трудный марш; скромное «я попробую» – и София без труда разобралась с пистолетом, который раньше в руках не держала. Вот и сейчас ее слова, что она поняла «в общем», Веклемишев воспринял как то, что София усвоила тактику передвижения на поле боя, которым для них в данный момент являлись дорога и мост.
– Внимание! – настроился Вадим и еще раз внимательно оглядел уходящий в обе стороны проселок. – Я пошел!
Веклемишев вскочил на ноги и, полусогнувшись, побежал к мосту. Он бросался из стороны в сторону, чтобы помешать вести прицельный огонь снайперу, если таковой залег где-то неподалеку. Автоматическую винтовку Вадим держал за цевье левой рукой, чтобы в случае надобности немедленно пустить ее в ход.
Двадцать метров… пятьдесят… сотня позади… впереди все чисто… промежуточный финиш с каждым шагом ближе…
Вадим влетел на мост, и его шаги гулко зазвучали по полым бетонным плитам. Тумбу с бойницами, стоявшую перед мостом, он проигнорировал. В миг перелетев на другую сторону протоки, Веклемишев заскочил за второй дот и с разбегу рухнул на землю.
«Хороший был костюмчик», – мелькнула запоздалая мысль, но тут же ушла, потому что внимание Веклемишева было приковано к Софии, совершающей перебежку к мосту.
Женщина старательно стремилась повторить то, что сейчас ей продемонстрировал Вадим. Она бежала пригнувшись, загзагом от обочины к обочине, держа «кольт» вверх стволом и сурово выискивая взглядом врагов. Со стороны это смотрелось смешно, даже – пародийно. Эдакий солдатик-салажонок пыхтит и пытается показать себя опытным воином. Ну да ладно, главное, что дамочка старается и беспрекословно выполняет указания Вадима.
София подбежала к бетонной будке и аккуратно улеглась рядом с Веклемишевым.
– Все сделала правильно, – скупо похвалил женщину Вадим и вскочил на ноги. – Держи тыл…
Очередной забег с качанием маятника так же прошел без особых проблем. В глубину леса они углубляться не стали, а залегли на обочине. Веклемишев решил понаблюдать за местностью и заодно дать время Софии перевести дух.
В обе стороны от них дорога была пустынна. Это не то чтобы настораживало, более – давало повод для недоумения. Вадим следил за временем, и по его расчетам ребята Дона уже должны были появиться в поле зрения беглецов. Видимость прекрасная, дорога в направлении аэродрома просматривается метров на восемьсот как минимум. Отставание погони от Вадима с Софией составляло не более десяти-двенадцати минут. Минус к этому – потеря примерно минут пяти на обход участка отчуждения. Как ни считай, а преследователи уже должны были появиться в неприятной от беглецов близости. Но не появились. Вряд ли их задержало ранение индейца-следопыта – заподозрить этих парней в сострадании и желании помочь ближнему было бы явной ошибкой. А может, они бредут по зарослям параллельно дороге, как двигались Вадим с Софией, и уже находятся где-то рядом?