Город потерянных душ, стр. 73

Себастьян выплеснул содержимое чаши в центр пентаграммы:

— Hic est enim calix sanguinis mei.

— Не мы, — прошептала Клэри. — Я здесь ни при чем… И ты — тоже.

Джейс вздрогнул. Клэри показалось, что ей удалось пробить панцирь, но, проследив за его взглядом, она увидела кружащийся шар огня размером с бейсбольный мяч, появившийся в центре пентаграммы. На ее глазах шар вырос и принял форму женщины.

— Лилит! — звонко произнес Себастьян. — Как ты призвала меня, так и я призываю тебя. Как ты даровала мне жизнь, так и я дарую тебе жизнь.

Пламя спало, и Клэри увидела Лилит. Тело ее было серым, как пепел, и покрыто трещинами. Черные волосы спускались до пят.

— Дитя мое, — выдохнула она, обращаясь к Себастьяну.

— Я призвал тебя, как ты хотела, Лилит. Сегодня ты станешь матерью новой расы. — Он указал на застывших Сумеречных охотников. — Вот чаша. — И Себастьян протянул ей наполненный кровью сосуд.

Лилит усмехнулась, взяла чашу и впилась зубами в свое запястье. Потекла густая черная кровь, и чаша потеряла прозрачность.

— Испей же моей крови из Чаши ада, — произнесла Лилит скрипучим голосом, наклонилась и протянула чашу Себастьяну.

Себастьян взял чашу из ее рук. Теперь она была черной, как гематит.

— Твоя армия будет расти, а вместе с ней возрастет и моя сила, — прошелестела Лилит. — Скоро я смогу вернуться, сын мой.

Себастьян склонил голову:

— Мы объявили о твоей смерти, Великая Мать, и предсказываем твое воскрешение.

Лилит демонически расхохоталась и воздела руки к небу. Пламя охватило ее, и она взорвалась пылающими частицами.

Когда частицы исчезли, Себастьян пнул пентаграмму, нарушив ее контур, и поднял голову. Лицо его исказила гримаса.

— Картрайт, выводи первую, — приказал он.

Толпа расступилась, и плечистый мужчина вывел спотыкающуюся женщину, прикованную к нему цепью. Длинные спутанные волосы скрывали ее лицо. Клэри напряглась:

— Джейс, что происходит?

— Ничего, — спокойно ответил он. — Никто не пострадает. Они просто изменятся. Смотри.

Картрайт, имя которого Клэри смутно помнила со времен Идриса, положил руку на голову пленницы и заставил ее упасть на колени. Потом нагнулся, схватил ее за волосы и заставил поднять голову. Луна осветила ее лицо.

— Аматис… — охнула Клэри.

21. Адова бойня

Сестра Люка подняла глаза, такие же голубые, как у брата, и посмотрела на Клэри. Взгляд ее блуждал, словно ее опоили. Она попыталась подняться с колен, но Картрайт помешал ей встать.

Себастьян подошел к ним с чашей в руке.

Клэри попыталась вмешаться, но Джейс поймал ее за руку и потянул назад. Она лягалась, но он скрутил ее и зажал рот рукой. Себастьян что-то говорил Аматис гипнотическим шепотом. Она мотнула головой, но Картрайт снова схватил ее за длинные волосы и заставил держать голову прямо. Ветер разнес тонкий крик.

Клэри вспомнила ту ночь, когда она, глядя на вздымающуюся грудь Джейса, думала, что может положить всему этому конец одним ударом ножа. Но у «всего этого» не было ни голоса, ни лица. А теперь она видела лицо Аматис и знала о плане Себастьяна, но было слишком поздно.

Себастьян прижал чашу к губам женщины и заставил ее отхлебнуть. Она поперхнулась и закашлялась. Черная жидкость потекла по ее подбородку.

То, что произошло дальше, казалось Клэри ужасным. Издав глухой вой, Аматис выпрямилась. Ее голубые глаза потемнели. Руна Всевидящего ока на ее руке побледнела и исчезла.

Потом лицо Аматис снова приняло обычное выражение, и глаза снова стали голубыми. Она не отводила их от Себастьяна.

— Отпусти ее, — приказал Себастьян Картрайту. — Пусть подойдет ко мне.

Картрайт разомкнул цепь и шагнул назад со странным выражением интереса и страха на лице.

Некоторое время Аматис не двигалась, руки ее безвольно болтались. Наконец она поднялась, подошла к Себастьяну и опустилась перед ним на колени, подметая волосами грязь.

— Господин, — пролепетала она, — чем я могу служить вам?

— Встань, — приказал Себастьян, и Аматис послушно поднялась с колен.

По спине Клэри пробежал холодок. То, что она приняла за длинное белое платье, на самом деле оказалось ночной рубашкой. Вероятно, Аматис притащили сюда прямо из постели. Какой ужас — просыпаться в этом жутком месте, среди фигур в капюшонах.

Себастьян поманил Аматис пальцем:

— Хочешь сразиться с Картрайтом?

Рука Картрайта скользнула под распахнутый плащ к поясу с оружием.

— Но я…

Клэри показалось, что он хочет возразить.

— Ну же, Картрайт, эта женщина старше тебя! Ты что, боишься? — усмехнулся Себастьян.

— Джонатан…

Глаза Себастьяна сверкнули.

— Вперед, Аматис.

Губы женщины изогнулись в улыбке.

— Слушаюсь, господин, — сказала она и с поразительной ловкостью выбила кинжал из рук Картрайта.

Затем ее колено погрузилось в его живот. Охотник согнулся, и Аматис повалила его на землю.

— Это тебе за то, что вытащил меня из постели посреди ночи, — сказала она.

По толпе пробежал сдавленный смешок.

— Вот видите, — улыбнулся Себастьян. — Мощь. Настоящая мощь. Сумеречные охотники, заключившие союз с ангелом, слабы по сравнению с детьми Лилит. Ну, кто готов к посвящению?

На мгновение воцарилась тишина. Картрайт с трудом поднялся и, бросив злой взгляд на Аматис, произнес:

— Я готов.

Себастьян поднял чашу и сказал:

— Теперь это Чаша ада, испей из нее.

Вслед за Картрайтом потянулись другие. Аматис стояла в стороне, сложив руки на груди.

Клэри не могла поверить в происходящее. Аматис, сестра Люка… Она вспомнила ее маленький домик в Идрисе, ее бесконечную доброту. Пожалуйста, молила Клэри, пожалуйста, посмотри на меня, дай мне знать, что ты — это ты. Словно услышав ее, Аматис подняла голову и улыбнулась. Клэри вздрогнула. Это была другая Аматис. Она улыбалась холодно и зловеще, как улыбаются палачи.

Клэри хотела закричать, но поняла, что это бессмысленно. Здесь ей никто не поможет, и тот, рядом с кем она стоит сейчас, — это тоже не Джейс. Она почти забыла, кого именно спасала, наполнив пустую оболочку своей любовью, но ее Джейс, настоящий, сказал: «Меня тошнит от мысли, что он с тобой. Он. Другой я». Джейс знал, что без души — это уже не он. Клэри вздрогнула. Джейс пытался сдаться Конклаву, но она ему не позволила. Она сделала выбор за него — в панике, но все же сделала, — а настоящий Джейс предпочел бы умереть, чем жить так. Выходит, она не спасала его, а обрекала на ту жизнь, которая была ему ненавистна.

Увидев, что Клэри больше не сопротивляется, Джейс ослабил хватку. Перед Себастьяном стоял последний из готовых принять обращение, другие уже глотнули из чаши.

— Клэри… — начал Джейс, но она так и не узнала, что он хотел сказать.

Раздался крик, и нефилим, еще не успевший сделать глоток, упал; из его спины торчала стрела. Клэри, как во сне, обернулась и увидела Алека; он стоял на вершине холма и держал в руках лук. Потом появились остальные. Припадая к земле, бежала стая волков, их пятнистая шерсть блестела в свете луны. Майя и Джордан наверняка среди них, подумала Клэри и увидела Изабель и Маризу Лайтвуд, Хелен Блэкторн, Алину Пенхоллоу и… конечно, маму — рыжая шевелюра Джослин была заметна издалека. Из-за плеча Саймона — он тоже был здесь — виднелась рукоять меча, а Магнус, как всегда, освещал путь всполохами голубого огня.

Сердце в груди девушки дрогнуло.

— Я здесь, — закричала она, — я здесь!

— Ты ее видишь? — взволнованно спросила Джослин, обращаясь к Саймону. — Она там?

Саймон всмотрелся в толпу, снующую во мраке. Его пьянил запах крови, витавший над полем.

— Да, — ответил он. — Ее держит Джейс. Волочет ее перед шеренгой Охотников.

— Если они так же верны Джонатану, как Круг был верен Валентину, то нам придется побороться, чтобы добраться до нее. — В зеленых глазах Джослин бушевала ярость.