Город падших ангелов, стр. 23

Джейс пожал плечами:

– Ну и славно. Не нравится совет – еще пожалеешь.

Не успел Саймон ответить, как открылась входная дверь. Вампир метнул в Джейса острый взгляд:

– Мой сосед, Кайл. Будь с ним вежлив.

Джейс изобразил очаровательную улыбку:

– Я вежлив со всеми.

Саймон уже придумал достойный ответ, но тут в комнату буквально влетел Кайл, как всегда полный энергии:

– С ума сойти. Весь город объездил. Чуть не заблудился. Знаешь, как в песне поется: «Бронкс вверху, Бэттери внизу» [18]. – Запоздало заметив присутствие Джейса, он сказал: – О, друга пригласил? Я и не знал. – Протянув руку, сосед Саймона представился: – Кайл.

Джейс не ответил рукопожатием. Напротив, он напрягся, подобрался, превратившись из подростка в совершенно иное существо, вечно бдящего нефилима.

– Занятно, – произнес он. – Саймон не говорил, что его сосед оборотень.

Почти всю дорогу до Бруклина Клэри и Люк молчали. Клэри глядела в окно: мимо проплывал Чайнатаун, Уильямсбергский мост цепочкой алмазов горел на фоне черного неба. За темными водами реки, на том берегу, как всегда освещенный, стоял приют Рэнвика. Он вновь выглядел как руины, и пустые оконные проемы напоминали глазницы черепа.

В голове звучал голос мертвого нефилима:

«Боль… уймите ее».

Вздрогнув, Клэри плотнее закуталась в куртку. Мельком взглянув на нее, Люк промолчал. Лишь остановившись у дома и выключив двигатель, он посмотрел на Клэри и заговорил:

– Клэри, ты совершила…

– Ошибку, – подсказала она. – Знаю, сама видела. – Клэри провела по лицу манжетой рукава. – Давай кричи на меня, ругайся.

Глядя в ветровое стекло, Люк ответил:

– Не стану я на тебя кричать. Ты не понимала, что творишь. Черт, ведь и я надеялся, что дело выгорит. Иначе не пошел бы с тобой.

Самое время испытать облегчение, однако желанное чувство не пришло.

– Если б ты не свел руну кислотой…

– Но я свел.

– Я ведь и не знала, что так можно. Растворить Знак.

– Если исказить рисунок, его сила уменьшится или вовсе сойдет на нет. Порой во время боя противник пытается опалить или срезать с Охотника кожу. Именно чтобы лишить его Знаков, – говорил Люк растерянно.

Желая унять дрожь в губах, Клэри поджала их. Иногда она забывала о кошмарной стороне жизни нефилима. «Это путь боли и смерти», – сказал как-то Ходж.

– Ладно, больше такое не повторится.

– Что не повторится? Не станешь больше использовать ту самую руну? Само собой, не станешь! Вот только проблема в другом. – Люк забарабанил пальцами по рулевому колесу. – У тебя талант, Клэри, большой талант, о назначении которого ты не ведаешь. Тебе нужно образование, обучение, ведь ты не знаешь истории рун, не знаешь, какое место они занимали веками в жизни нефилимов. Не можешь отличить руну полезную от вредоносной.

– То-то вы все обрадовались Руне Союза! – огрызнулась Клэри. – Никто мне не запрещал создавать новые Знаки.

– Я не запрещаю тебе использовать дар. По сути, беда в том, что ты им редко пользуешься. Это не значит, что рунами можно полировать ногти или вызывать по желанию электричку. Но и не стоит забывать о них, пока не припрет.

– В такие моменты руны и приходят мне в голову.

– Тебя просто не научили понимать природу дара. Вспомни Магнуса: его магия – часть его существа. Ты же о своем таланте думаешь в отрыве от себя. Как о случайном событии в жизни. Все иначе. Твой талант – инструмент, учись его применять.

– Джейс говорил, будто Мариза хочет нанять эксперта по рунам. Жду вот.

– Ну да, у Маризы других забот хватает. – Вынув ключ из замка зажигания, оборотень какое-то время посидел в тишине. – Потерять ребенка, да еще так… Я и представить не могу, что Мариза чувствует. Следует относиться к ней терпимее. Случись что с тобой… – Он умолк, не договорив.

– Скорей бы Роберт возвратился из Идриса, – сказала Клэри. – Почему Мариза одна должна управляться с делами? Тяжело ведь!

– Многие браки распадаются из-за смерти ребенка. Пары не могут простить себя или друг друга. Думаю, Роберт потому и отбыл в Идрис, что хочет побыть наедине с собой. Или одиночества захотела Мариза.

– Они же любят друг друга, – ужаснулась Клэри. – Разве любить не значит поддерживать?

Люк посмотрел в сторону реки, медленно несущей свои темные воды под осенней луной:

– Порой одной любви недостаточно.

7

Praetor lupus

Саймон выронил бутылку; упав на пол, она осколками разлетелась во все стороны.

– Кайл – оборотень?

– Конечно, кретин ты этакий, – отозвался Джейс. – Разве нет?

Вопрос был адресован Кайлу – тот не ответил. Легкости и юмора как не бывало. Карие глаза остекленели.

– А кто спрашивает?

Джейс отошел от окна. В его поведении не было жестокости, однако все в нем выдавало угрозу, Саймон не обманулся видом свободно опущенных рук. Слишком хорошо вампир помнил, как Джейс с места бросается в атаку.

– Джейс Лайтвуд из Института Лайтвудов. Из какой ты стаи?

– Господи Иисусе, – произнес Кайл. – Так ты Сумеречный охотник. – Он глянул на Саймона. – Та рыжая красотка, что приходила с тобой в гараж, тоже Охотница?

Ошеломленный, Саймон кивнул.

– Знаешь, – продолжил Кайл, – кое-кто полагает, будто нефилимы – выдумка, вроде ходячих мумий и джиннов. – Он широко улыбнулся. – Желания исполнять умеешь?

Стоило ему назвать Клэри красоткой, как симпатии Джейса к нему тут же убавилось. Лицо Охотника сделалось жестче.

– Смотря какие. Хочешь, в морду дам?

– Обалдеть, – произнес Кайл. – Еще я думал, что вы помешаны на соблюдении Договора…

– Договор распространяется на легальных вампиров и оборотней, – перебил его Джейс. – Так из какой ты стаи? Или дикий, отщепенец?

– Ну все, хватит, – вмешался Саймон. – Вы, оба, прекратите! Драки нам не хватало… – Он посмотрел на Кайла: – Сказал бы, что ты оборотень.

– Сам же не признался, что ты вампир. Может, моя суть – не твое дело!

Саймон аж вздрогнул от удивления:

– Чего? – Он посмотрел на осколки и на лужу крови. – Я не… не…

– Забей, – тихо посоветовал Джейс. – Он чует вампов. И ты научишься чувствовать оборотней и прочую нежить, когда поднаберешься опыта. Кайл раскусил тебя с первого взгляда. Я прав? – Джейс присел на диван рядом с Кайлом. Спокойно, без угроз. Вот это прогресс.

– Ладно, – сдался Кайл. – Я ликантроп. Ни к одной из стай не принадлежу, но и не одиночка. Слыхали про Praetor lupus?

– Я слыхал про волчанку, – отозвался Саймон. – Вроде болезнь такая?

Джейс метнул в него испепеляющий взгляд:

– «Люпус» значит «волк», а преторианцы составляли элиту вооруженных сил Рима. Я так подозреваю, ты Волчий страж? – Джейс пожал плечами. – Я натыкался на упоминания о вас. Вы вроде тайная организация?

– Как и нефилимы, – парировал Кайл.

– Мы не от балды среди людей ходим.

– То же и про нас сказать можно. – Кайл подался вперед и положил локти на колени. На руках у него заиграли красивые мускулы. – Оборотни встречаются двух типов: прирожденные, унаследовавшие ликантропию от родителей-оборотней. Второй тип – укушенные и заразившиеся.

Ни фига себе, Кайл – этот лентяй, велокурьер и укурок – знает слово «ликантропия». Более того, правильно его произносит! Правда, сейчас перед Саймоном сидел совершенно иной Кайл – собранный и серьезный.

– Для тех из нас, кого покусали, первые годы – ключевые. Демоническая метаморфоза – это целый ряд изменений: приступы неуправляемой агрессии, неспособность контролировать ярость, самоубийственный гнев и отчаяние. С этими страшными симптомами помогает справиться стая. Некоторым везет не так сильно, им приходится справляться с переходным периодом в одиночку. Многие поддаются ярости: бросаются на окружающих, вредят себе. Часто кончают жизнь самоубийством или вырезают собственные семьи. – Кайл посмотрел на Саймона. – То же – а зачастую куда более худшее – происходит в среде вампиров. Осиротевший новичок понятия не имеет, что с ним творится. Он не умеет без риска для себя добывать пропитание или хотя бы скрываться от солнечного света. Вот тут-то на сцену выходим мы.