Обжигающий север, стр. 2
— А что за шанс? — неуверенно переспросила я, переводя взгляд с дородной соседки на тувейку.
— Для дур легковерных предложение. Если на него согласишься, отправишься не в камеру смерти, а сначала на «выгон» — так место то называют. Загонят вас на площадку, чтобы желающие могли рассмотреть да прицениться. Уплатив пошлину в казну содружества, вроде как в жены могут взять. Если кто позарится — так сразу после уплаты брак зарегистрируют и отдадут тебя мужу. Но это слова одни, а на деле тебя, не спрашивая, купят, и прав у тебя никаких не будет. Потому что хозяину во всем подчиняться должна будешь. Ошейник на тебе запрограммирован именно на это. Попробуешь противиться или бежать — разрядом парализующим будет бить. А если не позарится никто, то прямым ходом на развоплощение отправишься. А вы, земляне, слабые, в сущности, так что никому ты не нужна и можешь напрасных надежд не питать.
— Я — полукровка. Отец не землянин, — тихо прошептала в ответ я, озадаченная объяснением.
Подумать было о чем. Как поступить? Что предпочесть? Сразу сгинуть или понадеяться на удачу? Выбор был не столько трудным, сколько страшным. Перспективы в обоих вариантах не видно.
— Помирать не спеши, — снова влезла рябая. — Не жила еще. Если припрет, вон смерть твоя всегда при тебе — на шее.
ГЛАВА 1
— Шанс будешь использовать? — Охранник, привлекая внимание, ткнул в грудь парализатором и зло зыркнул, ожидая ответа.
А я, все обдумав и заранее решив, что не вынесу новых издевательств, потому лучше тихо смириться со смертью, неожиданно захотела жить!.. В это самое мгновение поняла, что больше всего боюсь смерти, а сильнее всего хочу выжить… любой ценой. И кивнула, соглашаясь.
— На выход. — И меня вслед за рябой соседкой выдернули из камеры, втолкнув в ряды таких же решившихся.
Потом нас погнали по коридору, заставили пару раз повернуть и в итоге вывели на небольшую охраняемую, огороженную и освещенную площадку, за пределами которой толпились мужчины. Десятка два-три. А нас, согласившихся на шанс женщин, тут раза в три больше! Я сразу поняла, что смерть меня сегодня дождется. Поэтому обреченно остановилась возле входа на площадку в отличие от хлынувшего к ограждению — ближе к мужчинам — потока узниц. Устало опустилась на каменный пол и закрыла глаза, решив, что даже видеть этого не хочу — только напоследок растравлю себе душу.
Надо мной стоял гул множества голосов, радостные вскрики и отчаянные проклятия, а я старалась отрешиться от всего, понимая, что при таком количественном соотношении кандидаток мной никто не заинтересуется. Неожиданно в плечо сильно ударили. Испуганно открыв глаза, обнаружила рядом охранника.
— Вторая кровь чья?
— Старха… — прошептала я. Как же догадались о том, что я не землянка? Я ведь совсем в маму пошла.
— Вставай, тебя выбрали. — Снова толчок оружием, от которого я едва не рухнула навзничь.
Потрясенная его словами, по возможности быстрее вскочила на ноги. От страха, голода и усталости накатило состояние полного безразличия и отупения. И я, тяжело шагая впереди понукающего охранника, даже головы не подняла, чтобы рассмотреть того, кто меня выбрал. Слишком страшно поднять взгляд и увидеть того, кому отныне буду принадлежать абсолютно; того, от кого будет зависеть моя жизнь, и… сразу все понять. Остановилась, только когда уперлась взглядом в чьи-то ноги.
— Зубы, тело, рефлексы проверять будете? — уточнил у кого-то охранник, что подвел меня.
Напряженно застыв на месте, внутренне сжалась в ожидании осмотра.
— Нет необходимости, — резко, грубо и жестко прозвучал ответ.
Меня немного отпустило, пока не услышала понимающий хмык охранника:
— Ненадолго выбираешь.
— Заканчивайте. Рейсовый звездолет скоро отправляется. Следующий — через полгода. — Снова этот жесткий голос.
И сразу рядом кто-то засуетился, шурша магнитными листами:
— Как зовут?
Не сообразив, что обращаются ко мне, получила очередной тычок парализатором в плечо. Не отлетела назад только потому, что кто-то вовремя сцапал это плечо и удержал на месте.
Благодарно подняв взгляд на оказавшего помощь, в ужасе замерла. Массивный старх. Страшный до жути. Грубые, угловатые черты лица; мощный, выдающийся вперед подбородок, угрюмое выражение глаз, какие-то несочетаемые пропорции: небольшие, глубоко посаженные желтые глаза, широкий рот и характерный сильно приплюснутый нос. Но главное — аура, окружающая его… Леденящая кровь, рождающая подспудный страх, заставляющая поддаваться панике…
— Имя скажи! — удерживая взгляд, резко приказал мужчина, не отпуская мое плечо.
Я судорожно сглотнула.
— Скажи, — кивнул он в сторону.
Проследив за направлением кивка, я наткнулась взглядом на сотрудника базы — видимо, регистрирующего «брак».
— Витара Кийоне, — с трудом просипела пересохшим горлом собственное имя.
Этот сотрудник быстро вписал его в документ, предварительно коснувшись моего ошейника плоским ключом, который передал старху. Ключик к моей свободе исчез в огромной ладони мужчины, после чего он взял документы и подтолкнул меня в нужном направлении:
— Нам пора. Опоздать мы не можем!
Идти мне было сложно, ноги от страха и слабости подкашивались, к тому же нужного направления не знала. Спустя несколько минут старх остановил меня, ухватив за локоть, и, выдвинувшись немного вперед, повел за собой. Думая только о том, как бы не рухнуть и не навлечь на себя гнев жуткого старха, сосредоточенно переставляла ноги, стараясь поспевать за его размашистыми шагами.
Нас сопровождал один из охранников, ведя каким-то коротким путем. В результате примерно через полчаса за нашими спинами с вибрирующим гудением сомкнулась последняя дверь изолятора, а меня сразу обдало резким порывом холодного ветра.
Когда команду выгоняли с задержанного звездолета, никому вещи с собой взять, разумеется, не дали — зачем они смертникам? И сейчас все, что у меня было из вещей, — это порядком испачканная и местами порванная одежда, надетая на собственное тело.
— Ждем, — прозвучал жесткий голос старха где-то надо мной.
Чего — спрашивать не стала: было безразлично. К тому же стало еще и холодно: леденящая стужа отчаяния в душе и порывы пронизывающего ветра снаружи не способствовали возникновению любопытства. Внезапно огромная мужская рука, притянув к теплому боку, опустилась поверх моего плеча, заключив меня под мышкой у жуткого гиганта. А сверху опустилась пола плаща, укрывая от ветра. Меня мгновенно обдало жаром его тела: стархи, жители ледяных планет, отличались более высокой теплокровностью. Даже у моего отца так было, хотя старх он, по мнению окружающих, был слабый. А вот у меня уровень теплокровности выше стандартного человеческого никогда не поднимался. Но сейчас я была очень благодарна за это тепло, сразу почувствовав, что начинаю отогреваться.
Ожидание не затянулось. Вскоре я различила вдалеке гул двигателей, поняв, что приближается какой-то транспорт.
— Идем. — Меня, так и не выпустив из теплого убежища, подтолкнули в нужном направлении.
А я шла, думая только о том, что теперь всегда должна буду повиноваться ему. Куда мы опять двигались? Какая разница? Через дюжину метров меня и вовсе обхватили за плечи согревающей рукой и, приподняв, куда-то внесли. Сзади снова лязгнула, с шипением смыкаясь, дверь. А потом почти сразу зашумели двигатели, и я ногами ощутила вибрацию пола. Мы улетали.
— Бронь? — раздался рядом незнакомый голос.
— Да, кабинка. — Я почувствовала, что другой рукой старх что-то достал из кармана. — Вот документы на груз.
— Куда?
— На Иволон.
Мне стало совсем худо.
Если до этого было страшно и жутко, то тут резко накрыло беспросветным отчаянием. Иволон — ресурсная планета в созвездии Эйды, я слышала о ней. Мужчины в команде, когда срывались, часто кричали: «Сдохнешь, как на Иволоне». Планета с вечной зимой, запредельным морозом и гелием-3. Самое востребованное топливо, из-за которого и разрабатывали суровую для жизни большинства рас планету. Вот только кто? Кто мог выжить в условиях жуткого холода? Стархи… Я сглотнула. Вот только я не старх, совсем не старх, а потому сдохну там непременно… А может, оно и к лучшему.